Лариса, конечно, не хотела Зое зла, Софии тоже, ни в коем случае, не хотела. Просто несправедливо, почему Зойке так везет? Кажется, уже упала в самый низ, нагуляла пузо. Наконец-то Лариса могла пожалеть ее, а Зойка стала бы завидовать ей. Нет же! И тут Зойка выиграла.
Обратная дорога показалась Петру длиннее. Ехали молча. О чем говорить? Все нужное сказано, теперь каждому думать о своем.
Их ждали к обеду. Так оно и получилось, приехали в аккурат к накрытому столу. София как раз доставала сковороды с гусятиной и картошкой, замешкалась возле печи, и первой Мартина встретила Лариса.
- Мартин, здравствуй! С приездом!
Мартин давно знал, вернее догадывался о чувствах Ларисы, воспринимая это как детскую влюбленность девочки в старшего брата подруги. Даже, гуляя иногда с ней, или возвращаясь вместе с танцев, он говорил с ней снисходительно, с чувством своего превосходства. Ну, да, поцеловал пару раз, но это, так, случайно получилось.
Сегодня он взглянул на девушку другими глазами. Кажется, видел ее только вчера, и она была неуклюжей, как подросток. Может смотрел не таким взглядом? Лариса увидела что-то в его глазах, улыбнулась уголками губ, чуть сощурив серые глаза. Парень непроизвольно потянулся к ней и погладил по плечу
- Здравствуй, Лара! Рад тебя видеть!
Из своей комнатки выглянула Люсия. Выглянула, подошла, оттолкнула немного плечом Ларису
- Здравствуй, Мартин! Ты чего стоишь, не проходишь? Мама, Мартюша приехал, ты разве не слышишь?
- Иду, я тут с чугунками, да сковородами завозилась
София вышла из-за печки, вытирая о фартук руки, с тревогой заглянула в глаза сына, не сердится ли он еще на мать?
Обняла, погладила по спине.
- Сынок! Здравствуй, мой хороший! Я так рада, что ты приехал!
Мартин склонился к плечу матери, вытерев о ее фланелевый халат выступившие некстати слезы. Мамины ласковые руки, мамино тепло! Как они нужны человеку, когда он стоит на перепутье, когда сам не понимает, то ли рушится что-то в его жизни, то ли начинается новая жизнь.
- Здравствуй, мама! Не приедешь тут, как же, если персональный автомобиль подогнали, да еще с Петром за рулем. Разве с ним поспоришь? Как только вы его терпите?
- Сынок, ты все шутишь! Снимай одежу, у нас обед готов. А Петр-то где.
- Сейчас, идет, баню пошел проверять. Мама, правда, он такой серьезный и хозяйственный, будто взрослый мужчина.
- Он и есть взрослый, может ты в его годы таким же станешь.
- Мамочка, даже не надейся. Я никогда не стану таким скучным занудой.
Мартин снял верхнюю одежду, повесил на гвоздь, разулся. София подала ему белые шерстяные носки
- На, сынок одевай, пол нынче холодный, мы все в шерстяных носках ходим. Надо будет весной в подпол лезть, нижние венцы проверять, наверно, сгнили.
Мартин натянул взятые с печи носки.
- Ой, как хорошо, мама! Тепло по всему телу пошло.
Лариса, увидев, что на нее никто не обращает внимания, засобиралась домой. Достала с печки валенки, варежки, но Мартин остановил ее
- Лара, ты куда? Нехорошо уходить от готового стола. Ты пообедаешь с нами.
Лариса взглянула на Софию, та одобрительно кивнула. Ага, значит можно остаться
- Ладно, останусь, я вообще-то никуда не тороплюсь.
Надо бы садиться за стол, но как без Петра? София подозвала младшенькую
- Люсь, накинь пальтишко, выйди во двор, крикни Петю, обед готов.
Петр сидел в предбаннике и пережидал. Он понимал, при встрече Мартина и Зои возникнет неловкость, а его присутствие еще больше усугубит это положение. Пусть их встреча пройдет без него.
Услышав, как его окликнула Люся, он пошел в дом. Семейство расселось по табуреткам и лавке, ожидая его и Зою. Петр снял куртку и шапку
- Нас ждете? Мам, Зоя кормит что ли?
- Ну, да, время обед, кормит, укладывает.
- Так вы нас не ждите, мы придем, когда детей уложим.
Зоя лежала на боку, уложив рядом сына, кормила грудью. Петр присел на корточки перед кроватью, глядя с умилением на свою молодую жену.
- Зоинька, как я люблю смотреть на тебя, когда ты кормишь ребенка. Ты становишься похожа на Мадонну.
- Правда? Я такая страшненькая?
- Очень и очень страшная, такая страшная, что я обожаю тебя. Скоро докормишь? Там все ждут нас обедать.
- Спроси у него сам. Машеньку я уже покормила. Посмотри, уже, наверно, заснула.
Петр наклонился над кроваткой, вслушиваясь в тихое сопенье.
- Спит. Нам очень повезло с дочкой. Если бы и она была такой неспокойной, как Василек, попрыгали бы мы.
- Это, да! Вот опять, наелся и не спит. Сейчас положить его в кроватку, начнет реветь, Машеньку разбудит.
- Так, давай я уложу его, он у меня на руках быстро засыпает
- И то правда, Василек на самом деле с тобой ведет себя спокойнее, может потому что мальчик?
Петр взял сына, сел на кровать и стал укачивать, легонько похлопывая по спинке. Зоя поморщилась, трогая грудь
- Что ты с ним будешь делать, опять сосок искусал. Больно как! Десна такие твердые, просто жуть.
- Может с детским врачом посоветоваться. Чем старше станет, тем сильнее кусаться станет. Зоинька, ты не обижайся, может ты переоденешь халат?
Зоя одернула подол, посмотрелась в зеркало
- С чего это? Ты сам говорил, что тебе нравится этот халат.
- Нравится, но он немного мятый, в доме гости все-таки.
- Гости? Мартюша что ли гость? Тоже мне, буду еще ради него переодеваться. Главное, чтобы я тебе нравилась.
Эх, Зойка, молодец, девчонка! Доперла все-таки, как ей правильно поступать. Пока Петр ездил за Мартином, она думала, размышляла, сравнивала этих двоих.
На лицо Мартин привлекательнее, но по сравнению с ее Петром, он даже не мужчина. Во всех смыслах, во всех значениях этого слова. Волнует встреча с Мартином? А кого не волновала бы встреча с первой любовью, тем более, если у тебя от него дети?
Вот именно, дети! Мартину рано становиться отцом. Он еще не готов отвечать даже за себя, не только за своих детей. Петр им отец. Пусть Мартина забирает Лариска и водит его на веревочке. Она мечтает об этом всю жизнь. Зое телок не нужен.
С души Петра упал камень. Зоя хочет нравиться только ему. Больше всего он страшился того, что Зоя увидит в Мартине отца своих детей. Захочет вернуть его. Что тогда будет, он не знал.
Этот вопрос так мучил Петра, что он решился не тянуть, а выяснить все сразу, чтобы потом не блуждать в сложных родственных отношениях. Поэтому Петр сегодня здесь.
Васенька быстренько уснул на руках у отца. Он положил сына на кровать
- Пойдем, Зой, заждались нас, есть, наверно, хотят.
Велико было разочарование Ларисы, когда она увидела Зою в затрапезном халатике с забранными в култышку волосами. Она подсознательно ждала, как оконфузится ее закадычная подруга, явившись за стол, нарядившись как на праздник. Представляла, как выйдет из себя Петр, как София расстроится. Если и не разругаются сразу, все равно недовольство останется.
Лариса, конечно, не хотела Зое зла, Софии тоже, ни в коем случае, не хотела. Просто несправедливо, почему Зойке так везет? Кажется, уже упала в самый низ, нагуляла пузо. Наконец-то Лариса могла пожалеть ее, а Зойка стала бы завидовать ей. Нет же! И тут Зойка выиграла. Отхватила себе такого парня! Где она, эта самая справедливость?
Зоя вышла из своей половины, спокойная, даже вроде как равнодушная. Одна София видела, чего стоит дочери такое спокойствие. Похвалила про себя, молодец, девочка, держишь удар! Зоя поймала мамин взгляд, моргнула ей
- А что это вы не обедаете? Нас ждете? Остынет ведь все. Здравствуй Мартин! С приездом! Рассаживайтесь уже. Мама, давай, я тебе помогу!
- Нечего помогать, дочь! Поставим сковороду посередке, каждый положит себе сколько нужно. Петя, поставишь сковороду?
- Конечно, я сейчас! Мигом!
Петр поставил большую сковороду с подрумянившейся картошкой на деревянную подставку посредине стола
- Налетайте! У матери про запас еще одна сковородка есть, я видел. Мартин! Накладывай, мама говорила, что ты очень любишь гусятину.
Мать! Ты бы разрешила нам бутылочку вишневой настоечки распечатать из твоих запасов? Мы с Мартином, как бы, с дороги.
- Ох, уж далеко больно ехали! Ладно, возьми в чулане, на полке. Только посмотри, там надписано, какая настойка. Люся, доченька, достань рюмки.
Петр принес бутылочку, обтер тряпочкой, распечатал, разлил по рюмкам густую вишневую жидкость
- Что ж родные, давайте выпьем за встречу! Это здорово, когда есть родственники и есть с кем собраться за общим столом.
Выпили, поели, пошли разговоры. Мартин стал рассказывать про жизнь в Эстонии. По его рассказу выходило, за границей, люди живут совсем иначе. Там в магазинах есть все. Там культура выше, улицы чище. Вообще там все устроено рациональнее, лучше. Они живут на двадцать лет впереди нас.
- Зоя слушала его, слушала…
- Мартюша! Мне интересно, чего это ты из такого рая вернулся к нам, на нашу грешную русскую землю? Жил бы там, наслаждался лучшей жизнью, гулял бы по чистым улицам, а не по нашей грязи в резиновых сапожищах.
Мартин очнулся от воспоминаний о своей жизни у себя на родине. Задумался.
- Если бы я знал, Зой. Тяжесть в груди не проходит, тянет в Россию. Там нет простора, все узко, тесно. Там не выйдешь на цветущие белой ромашкой луга, которым нет края, не ляжешь раскинув руки под огромным синим небом, не услышишь пенье жаворонка.
Нет там бескрайних лесов, березовых рощ, где в начале лета кукует кукушка, предсказывая много лет счастливой жизни. И нет родников со сладкой водой, от которой ломит зубы, даже хлебушек там не такой.
Петр сочувственно слушал речь Мартина. Да, нелегко парню приходится.
- Мартин, ты все-таки родился в Эстонии. Может тебе стоило потерпеть, привыкнуть. Если там такая хорошая жизнь, жил бы там, а сюда приезжал на лето, в гости. У тебя получается две родины. Разве это плохо?
- Не плохо, наверно, если у тебя есть там родные. Представь себе, идешь в сумерках по узкой улице. С двух сторон возвышаются дома из серого камня, с серого неба сыплется нудный серый дождь, под ногами серая мокрая брусчатка. Холодно, промозгло, ветер бьет каплями дождя по лицу.
А в окнах домов зажигаются огни, там тепло, там разожгли камины. Люди семьями собираются за столом, выпивают совсем по чуть-чуть, разговаривают. А может пьют кофе, может чай. Неважно. Они не одиноки, они согревают друг друга.
Ты один, ты никому не нужен. Никому неинтересно, кто ты, что с тобой. Вот тогда охватывает такая тоска, что хочется взвыть. Понимаешь ты меня?
- Понимаю, Мартин и очень сочувствую. Думаешь ты один такой? Нам всем всегда не хватает чего-нибудь. Ты не переживай. Отработаешь зиму в Леспромхозе и поедешь на лето пожить к себе, на родину. Зимой обратно в Леспромхоз устроишься или еще куда, на денежную работу.
Потом женишься, укоренишься и никуда больше не захочешь уезжать. В какой стране у тебя родятся дети, та и станет твоей настоящей Родиной.
Сказал Петр, о детях, не подумавши, просто упустил из виду, что Мартин имеет к ним какое-то отношение. Смутился. Выручила София.
- Ох и заговорились мы. Парни, баня стынет, вы в первый пар пойдете или как.
Мартин встал из-за стола
- Не знаю, как Петр, меня отец учил париться, так что только в первый пар! Петр, ты как?
- Раз так, то пошли. Зой, выдашь мне белье?
- Сейчас, соберу!
Войдя в свою половину, Зоя отдышалась. Она чуть не заплакала, услышав рассказ Мартина. Представила, как он одиноко бродит под холодным дождем, сердце защемило, так стало жаль.
Продолжение Глава 137