Колдун Михаил Юрьевич увёл Марфу в самые дебри, прямиком до старой избы, что лепилась к обгоревшему дереву. Послушная чужой воле, Марфа тащилась за ним без охоты, она уже поняла, что её обманули и этот дядька не дядька ей вовсе! Поняла да ничего не могла поделать - не знала, как противодействовать его силе.
Несколько раз Марфа попыталась заговорить – хотела узнать, зачем всё это? Что нужно от неё похитителю? Но получалось одно лишь мычание. Язык как будто усох, а губы слиплись, она полностью находилась под действием чар.
Сначала Марфа подумала, что колдун отведёт её к колодцу, потом – что обратно к лембоям, но этого не случилось - они повернули совсем в другую сторону. Шли довольно долго, и лес постепенно менялся, всё больше попадалось омертвелых деревьев, всё реже слышались звериные да птичьи голоса, всё чаще за стволами мелькали существа из иного, почти незнакомого ей мира.
Параллельно с ними тащилась небольшая группа похожих друг на друга тощих остроголовых тварей, как в плащи кутающихся в складки широких крыльев. Поначалу они всё жадно косились на Марфу, но быстро потеряли интерес, едва колдун погрозил им куриной костью.
По деревьям над их головами перемещалось что-то тяжёлое и шумное. Ветки трещали под его весом, осыпались вниз трухой и побуревшими листьями. Марфа с трудом сдержалась, чтобы не посмотреть туда – отчего-то побоялась это сделать. Однако существо совсем не пыталось напасть – просто продвигалось в одном направлении с ними.
Бледные мавки, сплошь опутанные длинными волосами, брели пошатывающейся толпой, сонными унылыми голосами выводили что-то похожее на песню. Пузатый утопец грузно переваливался за ними на раздутых тумбах-ногах, по очереди охаживая каждую девицу хворостиной.
- Бьёт чтобы не уснули. Да только жалеючи бьёт... – с кровожадным удовольствием пояснил колдун. - На праздник их перегоняет. Такую ночь никому нельзя пропускать. Вся нечисть нынче туда подтянется. Да ты сама увидишь. Будет интересно!
Марфа замотала головой, замычала, что не нужен ей никакой праздник, но Михаил Юрьевич не обратил внимания на её слабый протест, повлёк всё дальше в глубь раскоряченного уродливого леса.
Изба, к которой он, наконец, привёл Марфу тоже оказалась уродливой – брёвна разъехались от древности, образуя в стенах щели-прорехи, единственное окно без стекла занавешивала чья-то облезлая шкура, перекошенная дверь провисла на одной петле.
Без стука подтолкнув её, Михаил Юрьевич первым заглянул внутрь и позвал негромко:
- Ты дома, Андревна? Принимай гостей.
- Зачем спрашиваешь? Где ж мне ещё быть-то? – проскрипело неприятным басом, и из пыльной темноты выплыла толстуха с остатками когда-то яркого перманента на расплывшемся лице.
Поправляя рукой кучеряшки отросшей завивки, она недовольно попеняла колдуну:
- Я же просила называть меня Анжелой! Это имя более современное и очень подходит моему новому телу!
- Не могу! – скорчил умильную гримасу колдун. – Ты для меня была и останешься Андревной, бабо!
- Настырная попалась тётка! – пожаловалась Анжела-Андревна, тщетно пытаясь заколоть неподдающиеся кудри. – Всё кричит, всё рвётся наружу. Я устала её сдерживать, внук!
- Ничего, бабо. Нынче ночью она заткнётся. – Михаил Юрьевич жестом фокусника вытащил из-за спины Марфу. – Вот он, ключик. Осталось дождаться времени и повернуть.
- А справишься сам? Хозяйка тела зудит что оса! Сбивает меня с мыслей, мешает думать.
- Я-то не справлюсь? Обижаешь!
- Ох, Мишка! Смотри, не проякайся, не сглазь! Одному тебе работать придётся. Помощницу к лембам услала, да бабка попалась туповатая. Видать, в лесу заплутала, не дошла.
Она говорит про Никаноровну! - сообразила Марфа. Но открывать местонахождение бабки не пожелала. Да она и не могла бы того сделать – голос по-прежнему изменял ей.
- Лес гудит в предвкушении ночи! – Михаил Юрьевич сиял. – Все шепчутся о страшной ведьме, что появилась из ниоткуда.
- Ты постарался со сплетней? – проворчала Анжела-Андревна. – Не поспешил ли, внук?
- В самый раз, бабо. К утру так и случится. Пусть начинают бояться заранее.
- А эти, Ермолаевские, знают? На твоём месте я бы опасалась их действий.
- С чего бы? У меня есть волшебная палочка! – Михаил Юрьевич взмахнул костью и зашёлся смехом. – С ней мне ничего не страшно.
- Пеструшина моя! – ахнула лже Анжела. – Нашёл таки её! Вот отчего твои умения, внучек!
- Нашёл, - не стал отказываться колдун. – После тебя все подвалы облазил, чердак перетряс. И нашел сокровище! И тетрадь твою чёрную. И эту кость.
- Мальцом-то дурак дурачком скакал. – Анжела сверлила глазами куриную кость. - А как приспичило – так сразу нашёл! Я столько в неё вложила! Не пожалела ни сил, ни времени.
- Я ж силу твою и хотел перенять, да мать помешала тогда. Увела из дома, когда ты... того... - Михаил Юрьевич протанцевал к окну, потрогал пальцем облезлую шкуру, поморщился. – Как ты только выдерживаешь в этой гнилой норе?
- Отличный дом! После домовины просторный да светлый! Я ведь тоже хотела силу тебе отдать, да не позволили, так с ней и ушла...
Анжела-Андревна подплыла к призадумавшемуся внуку, погладила его по лысому блестящему черепу, стряхнула с плеча невидимую пылинку.
- Сколько лет не видала тебя! Так изменился. Так подурнел! – визгливо хихикнув, она клюнула Михаила Юрьевича в висок, а потом попыталась вырвать у него свою заветную Пеструшину.
Шустрый колдун не дал себя провести, увернувшись от бабкиных объятий, погрозил ей косточкой да укоризненно качнул головой.
- Не шали, бабо! Теперь это моя игрушка. Лучше спасибо скажи, что нашёл тебя! Что собираюсь помочь!
- По ней и нашёл! Как только я в ум пришла, Пеструшина сразу откликнулась, и привела тебя сюда!
- Почему ты её так странно называешь?
- По имени и кличу. Как иначе? Помощницей мне служила, а как оборотень-хорь придушил – я косточку с ноги заговорила, спрятала в неё часть своей силушки.
Андревна с тоской проследила, как косточка исчезла под плащом внука и вздохнула. Михаил Юрьевич же на цыпочках прошёлся вдоль холодной и мрачноватой комнатёнки, напрасно пытаясь найти в ней хоть что-то интересное. Зацепившись за непонятную кучу на полу, быстро отдёрнул ногу и брезгливо поморщился.
- А ну, осторожней! Одеялко моё не топчи. – прикрикнула на внука Анжела-Андревна.
- Это оно? То самое? – Михаил Юрьевич поспешно отступил на шаг.
- Оно. Из домовины. Когда эта дурища ко мне провалилась - сразу её в него спеленала, чтобы держать поближе к себе...
- Ты просто умница! – похвалил родственницу колдун. – Ведь сообразила же приживницей пойти!
- Полежал бы с моё, помаялся – ещё не то бы сообразил! - Анжела снова попыталась взбить кудри и только потом перевела взгляд на Марфу. – Откуда девчонка? Как ты её нашёл?
- Случайно, бабо. На лекции зашла речь о гороскопах, и Марфа сказала, что родилась на стыке дня и ночи...
- Дитя полуночи. – кивнула Анжела-Андревна. – Не соврала ли ты моему внуку, дорогуша?
Марфа замычала в ответ, и колдун быстро коснулся косточкой её губ.
- Я не помню! - закашлялась Марфа, в горле было сухо и колко. – У меня амбарный память забрал, а чтобы вернуться домой...
Вместе с голосом к ней вернулось и желание сбежать, но она заставила себя не двигаться, чтобы не вызывать подозрений.
- Я... всё забыла... а ваш внук меня обманул. Назвался дядей. Сказал, что отведёт домой! – Марфа изобразила обиженную девочку, сама же в это время лихорадочно соображала, как следует поступить.
- Домой, домой... – пробормотала толстуха. – Я тоже хочу туда, дорогуша. И нынче ночью именно ты мне в этом посодействуешь!
- Я? Но как? Что вы собираетесь сделать? – побледнев, Марфа невзначай опёрлась о дверь.
- Мы собираемся праздновать, дорогая Марфуша! Собираемся повеселиться в Велесову ночь! – Михаил Юрьевич сделал несколько танцевальных па, и зацепившись ногой за складку плаща, не устоял, рухнул на пол. Расчихавшись от пыли, он попытался подняться, но только сильнее запутался в обширном плаще. Когда же Анжела-Андревна сунулась помочь внуку - Марфа воспользовалась подвернувшимся случаем и стрелой вылетела прочь из избёнки.