Мистер Чарльз Майнерс сидел на крыльце своей виллы. Хоть вилла и находилась достаточно далеко от берега, но даже отсюда он слышал шум океана. За двадцать лет, прожитых на Бермудах, Майнерс не переставал удивляться его величию. Океан, в зависимости от времени года, был то ласков, и шелестел, тихо накатывая волны на пологие берега, то ворчлив. А порой, хоть это бывало и не часто, обрушивал на землю огромные волны, сметающие все на своем пути.
Чарльз закурил сигару. Он был уже не молод и супруга частенько журила его за вредную привычку, однако отказаться от нее Майнерс был не в силах. Была у него и еще одна пагубная страсть, о которая жена если и догадывалась, то относилась снисходительно, поскольку не знала об истинных ее масштабах. Мистер Чарльз Майнерс обожал карточные игры, и каждую субботу, после посещения мессы в местном приходе, он, проводив жену домой, отправлялся в клуб для джентльменов и до самого утра играл партию за партией, порой оставляя противнику весьма крупные суммы денег. Бывали в его жизни и невероятные удачи, набивавшие карман и ласкающие душу, но в последнее время фортуна словно отвернулась от него. Майнерс начал играть в долг, и долг тот только рос. Супруга, относительно его трат пребывала в неведении, и Чарльз, как все заядлые игроки, верил, что вот-вот отыграется и все его проблемы сами собой рассосутся. Единственный сын мистера и миссис Майнерс, учился в университете в Лондоне и на его содержание уходила львиная доля доходов с фермы. Скоро предстояло внести плату за очередной семестр, а мистер Майнерс был неуверен, что наскребет нужную сумму.
Его невеселые мысли были прерваны звонким детским смехом. Из-за угла дома высыпала ватага чернокожих ребятишек, возрастом не старше шести лет. Увидев мистера Чарльза, они как один остановились.
-Чего расшумелись! - прикрикнул на них Чарльз и ребятня бросилась врассыпную.
Его раздражение было напускным. В отличие от своих многочисленных соседей- фермеров, как и Майнерс владевшими рабами из числа аборигенов, Чарльз был с ними добр. Мягкий от природы, он не терпел насилия, и самым страшным наказанием для его чернокожих слуг, была грозная отповедь хозяина. Все рабы давно поняли, что на большее их хозяин не способен и покорно тупили глаза в пол, пока он шумел, считая, что исполняет свой долг по воспитанию рабов.
Ребятишки, бросившиеся от него наутек, тоже знали, что ничего им не будет за то, что посмели потоптаться на аккуратной хозяйской лужайке, однако привитое с младенчества чувство безукоризненного почитания белого человека, срабатывало всегда. К тому же, каждый из них знал, что если от мистера Чарльза они не получат ничего кроме окрика, родители, прознав про такое непослушание, могут и выпороть.
Детей-негритят на ферме у Майнерса было много. Он с удовольствием давал разрешение на брак между рабами, прекрасно понимая, что каждый новорожденный негритенок преумножает его богатство. Ведь среди местных фермеров он был отнюдь не самым успешным! Когда он прибыл на Бермуды, имел всего дюжину рабов, а сейчас их было уже больше пятидесяти. Подросло новое поколение сильных рабов и каждый год они приносили новое потомство. Разум подсказывал Чарльзу, что распродав часть рабов он вполне сможет поправить свое пошатнувшееся материальное положение, но сердце не позволяло ему этого сделать. Однажды он видел, как сосед, краснолицый, с длинными, пшеничного цвета, усами, мистер Ллойд, отбирал рабов на продажу и не мог забыть жалобных криков детей, которых вырывали из рук у отчаявшихся матерей...
Мери, которой едва исполнилось шесть лет, уже была для матери помощницей в уходе за младшими детьми и по дому. Уже совсем скоро ей предстояло приступить к первым своим обязанностям и, так как девочка росла смышленой и аккуратной, ее мать, Роза, надеялась, что миссис Майнерс, возьмет девочку в услужение в дом. Сама Роза была рабыней полевой, но вот уже несколько лет рожала по ребенку в год и занималась своим маленьким домиком, который выделил им с мужем мистер Чарльз, когда родилась Мери, да помогала со стиркой белья из хозяйского дома. Таких домиков, как у них, было с десяток на заднем дворе виллы Майнерсов. Муж Розы ухаживал за хозяйскими бычками, следил чтобы животные хорошо наращивали жирок на боках и вовремя шли под нож, пока их мясо не становилось слишком жестким для продажи и годным только для рабов.
На маленьком клочке земли, возле своего домика, Роза устроила миниатюрный огород. Хоть семейство, стараниями хозяина и не жило впроголодь, но наличие четверых маленьких детей, требовало разнообразия в пище и неустанных трудов. Тем более, что пятый ребенок уже был на подходе. Увидев Мери, вприпрыжку бегущую к дому, Роза, половшая грядки, прикрикнула:
-Ты где это ходишь? Скоро отец вернется, а я не успеваю приготовить ему ужин!
Мери прошмыгнула в дом и тут же кинулась к люльке, стоящей в углу. Малыш Мейсон конечно был мокрым, но стоически молчал и лишь увидев Мери, заулыбался и потянул к ней ручки. Поменяв братику пеленки, Мери побежала за дом, где стояла маленькая, сложенная отцом из камней, печка и принялась разводить огонь, ловко выбивая кресалом искру. Сухой пучок травы быстро занялся и весело перекинулся на тонкие прутья, заготовленные Мери еще утром. Она несколько раз сильно подула, чтобы пламя точно занялось, и побежала в дом за котелком. Котелок был тяжел для нее, поэтому пристроив его на печи пустым, она побежала за водой. Вылив ее в котел, вернулась в дом за кукурузной крупой. Она носилась туда - сюда, привычно и ловко управляясь. Из под юбки, закрывавшей щиколотки, виднелись тонкие, босые ножки.
К приходу отца, все было готово. Роза накрывала на стол, держа на руках Мейсона. Мери и две ее младших сестренки, до того собиравшие на не паханном лугу за домом указанные матерью травы, ждали отца у крыльца. Это было любимым временем дня для всей семьи. Сейчас покажется отец. Расплывется в улыбке, завидев нетерпеливо переминающихся с ноги на ногу дочек. Подойдя он потреплет каждую из них за жесткие косички и первым войдет внутрь дома, поцелует мать в щеку, подхватит на руки Мейсона и малыш счастливо засмеется. Отец приходил уже чистый. Рабочую грязь он смывал по пути домой в диком ручье, что тек в сторону океана прямо через ферму. Потому семейство, прочитав короткую молитву, в которой обязательно просили здоровья и процветания семейству мистера Майнерса, сразу садилось за стол. Насытившись, отец ложился на низкую тахту, блаженно вытянув ноги, и начинал рассказывать Розе о том, как прошел день. И хотя эти рассказы почти всегда были одинаковыми, Мери слушала их, как диковинную сказку. Голос у отца был густым, тягучим и дети зачастую засыпали под него, не дождавшись окончания повествования.
В тот день почти все было так же, вот только в Мери отчего-то проснулся бунтарский дух и едва молитва кончилась, как она спросила отца:
-А почему мы всегда просим о здоровье для мистера Майнерса?
Отец глянул на нее удивленно, мать предостерегающе. Немного помолчав отец ответил:
-Мистер Майнерс добр к нам, дочка! Ты еще мала и не знаешь, как живут рабы на других плантациях, и даст Бог не узнаешь об этом никогда! Пока жив и здоров мистер Майнерс, мы с вами вместе и тоже живы-здоровы!
Мери, хоть и не все поняла, расспрашивать дальше не решилась. Получив очередную порцию отцовского рассказа, она уснула безмятежным сном ребенка, не зная, что совсем скоро ей предстоит в полной мере постичь мудрость услышанного сегодня...