- А как вы относитесь к творчеству Блока? – вместо приветствия спросил меня подэкспертный. Например, «Незнакомка»?
По вечерам над ресторанами Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными Весенний и тлетворный дух...
Читал стихи он действительно неплохо. Только абсолютно холодный и анализирующий взгляд выдавал его натуру.
Тот осенний день с самого начала пошел не так, как всегда. Мне предстояло провести «особую» экспертизу, и подэкспертный у меня будет «особый». В том смысле, что с особого режима.
В 90-х годах он вместе с другими участниками ОПГ, в которую входил, совершил разбойное нападение на автобазу. Когда на место выехали сотрудники полиции, двоих он застрелил, еще двое были ранены. Моего подэкспертного задержали, ему светила высшая мера наказания, но введенный мораторий на смертную казнь внес свои коррективы. Наказание было изменено на пожизненное лишение свободы и «белый лебедь» (исправительная колония особого режима, расположенная в Пермском крае).
После моего прохода режимную зону следственного изолятора «движение перекрыли». На языке сотрудников учреждения это означает, с этого момента и до особого распоряжения войти и выйти никто не сможет (спиной я чувствовала, как ожидающие своей очереди адвокаты и следователи меня тихо ненавидели).
В пронзительной тишине коридора послышался шум и лязг металла. Впереди шел сотрудник колонии со служебной собакой. За ним мой подэкспертный лицом в пол. На руках и ногах у него были «браслеты», соединенные цепочкой. Следом еще два сотрудника колонии с оружием и в полной амуниции.
Впервые за время работы, несмотря на то, что между мной и подэкспертным решетка, мне запретили оставаться с ним один на один. Со мной в кабинете остался сотрудник со служебной собакой, двое других – за дверью.
Послушав достаточно неплохое чтение Блока, я решила перейти к сути нашей встречи.
- Вы написали явку, решили признаться еще в двух убийствах…
- Знаете, совесть замучила – перебив меня, ответил подэкспертный. Спрятать искорки иронии в голосе у него не вышло, хотя может и не очень старался.
- Следствие считает, что вы входили в группировку ***вских и выполняли функцию киллера. Убитые были бизнесменами, их бизнес конкурировал с бизнесом ***ва.
- Да ну что вы, какая группировка, мы просто дружили, и не любили тех, кто не дружил с нами – улыбаясь, отвечал мне подэкспертный.
- Недалеко от места, которое вы показали, и где были обнаружены останки потерпевших, нашли еще одно захоронение. Вы имеете к нему отношение?
- Я не помню – он не скрывал своего сарказма. Вы знаете, я больше двадцати лет сижу. Работать в колонии мне нельзя, опасным для этого я считаюсь. Только книги целыми днями. Скучно очень.
Последнее было похоже на правду. Многие из пожизненно осужденных «вспоминают» о других совершенных ими преступлениях, чтобы выехать из колонии на следственные действия. Для них это своего рода «отпуск», смена обстановки, кроме того режим следственного изолятора мягче, чем особый.
Проверять на вменяемость киллера спустя 30 лет после преступления – это, конечно, бесполезное занятие. Но закон, помимо вменяемости, требует установить, может ли он давать показания и участвовать в следственных действиях сейчас.
- Еще увидимся – успел сказать он, улыбаясь, пока не принял, привычную для конвоирования позу.
И, судя по тому, что уже успели найти сотрудники полиции и следственного комитета, не без помощи конечно самого подэкспертного, кажется не один раз - подумала я. Вслух же сказала только - "До свидания...".
Этот канал посвящен случаям из судебно-психиатрической практики. Подробнее об авторе канала можно узнать, перейдя по ссылке. Другую историю об осужденном к длительному сроку читайте в статье "украл, выпил... в тюрьму?".