Пришла зима, морозы за "минус 30", и самое время вспомнить как в таких условиях советские подводники покоряли северные широты. А ведь там было много интересного, и нового. Вашему вниманию предлагается несколько "зарисовок" чтобы вспомнить один поход атомного ракетоносца проекта 667БДРМ.
Напоминаю, для подготовки статей используются только печатные источники, которые имеют конкретных авторов, были изданы типографским способом и прошли редакторскую правку и проверку. Поэтому прежде чем высказать "экспертное мнение" - типа "такого не бывает, потому что не бывает никогда" или "я этому не верю", подумайте, а вдруг вы не правы. Но вы можете, конечно, не соглашаться с изложенным, это ваше право. И главное, целью этих материалов не в том, чтобы показать какие то недостатки, "разоблачить" или "уличить" (как это многим хочется), цель - показать героизм и мужество советских и российских офицеров, мичманов и матросов и старшин, не забыть подвиги наших моряков, помнить, что каждый день их службы был подвигом. И каждый день мог принести что то "неординарное".
Итак, речь идет о выходе в море подводной лодки под командованием Анатолия Ивановича Сугакова, судя по всему это был РПКСН К-51 в тот период носящий наименование "Имени XXVI съезда КПСС" (в 1999 году переименован в "Верхотурье"). Основной задачей ракетного крейсера считался поход в Арктику и выполнение надводных пусков баллистических ракет. Поход состоялся в сентябре 1987 года, и в ходе него были проведены первые для кораблей данного проекта испытания нового комплекса ракетного оружия из высокоширотного района Северного Ледовитого океана. Не удивительно, что старшим похода пошел начальник штаба 13-й дивизии подводных лодок капитан 1-го ранга А.А.Берзин.
На лодке, ввиду ее "испытательного задания", были и представители промышленности, в частности известным нам инженер-конструктор В.В.Овечкин, который и оставил свои воспоминания. В частности в тот период Владимир Васильевич "плотно" занимался особенностями плавания атомных ракетоносцев в полярных льдах и выработкой правил всплытия РПКСН во льдах.
Как пишет В.В.Овечкин: "...тренировались во всплытиях с глубины 200 м, приледнениях и последующих погружениях. Занимался в основном, исследованием поведения лодки, возможностями управления ею при касании льда, чтобы не было чувствительных ударов. Выяснилось, что на силу удара об лед влияет не только вертикальная скорость центра масс лодки но и скорость изменения дифферента, поскольку при касании эти скорости в точке касания могут быть одного направления (тогда сила удара увеличивается)."
Кстати, полученные данные довольно интересны, хотелось бы по ним получить комментарий от наших читателей, которые участвовали в подобных походах (а такие есть среди нашей аудитории). Как оказалось, по данным В.Овечкина, при всплытии без хода лодка совершает автоколебания по дифференту с периодом 3-4 мин с амплитудой до 3-4 градусов. Это приводит к появлению дополнительной вертикальной скорости в точки касания льда до 3-4 м/мин, в то время как вертикальная скорость центра масс в среднем составляет 2-4 м/мин (максимум - до 10 м/мин). Один раз был зафиксирована скорость центра масс в 11,5 м/мин, и она тут же (как "на зло") совпала по направлению и скорости с изменением дифферента (около 3 град/мин). Результирующая скорость касания льда оказалась 13,5 м/мин, в итоге - отметили чувствительный удар об лед, толщиной 2,5 м. Такие вот "приключения". Кстати, интересно, а потом какими силами ремонтировалось ограждение рубки? На завод лодку ставили или у причала "рихтовали"?
Как отмечал В.Овечкин, по результатам обработки записей можно представить, что при суммарных скоростях касания льда до 5 м/мин касание происходит тихо и плавно даже при толстом льде. А если лед толщиной до 0,2 м (в полынье), то соприкосновение со льдом не чувствуется даже при суммарной скорости 12 м/мин (дифферент на корму при всех всплытиях был зафиксирован 5°-10°).
Интересно, что в итоге Овечкин советовал (и даже писал инструкции), чтобы избежать удара об лед ограждением рубки, вертикальная скорость центра масс лодки (только для 667 БДРМ) не должна превышать 6-7 м/мин, а всплывать лучше всего используя стабилизатор без хода и цистерну стабилизации (ЦС, так Овечкин называл цистерну для компенсации динамического стартового импульса).
Что касается самого похода, то как уже было сказано ракетоносец регулярно всплывал и погружал и, когда шел к полюсу и, когда обратно. Полюс К-51 достигла 15 сентября 1987 года под запоминающуюся команду: «По местам стоять! Северный полюс проходить!!!». На полюсе лодка всплыла в тонком льду (около 0,2 м), члены экипажа выходили наверх, фотографировались. Затем РПКСН погрузился и пошел искать заранее выбранную полынью для стрельбы. Прошли полградуса и вышли в нее, интересно, что за две недели до К-51 из этой полыньи уже отстрелялась подводная лодка проекта 941 «Акула». Стрельба "Акулы" была не совсем удачной, одна ракета упала на лед, видимо полынья оказалась какой то "проблемно" - пуски с К-51 тоже за это "говорят".
В полынье лед оказался не толстый, но затем все на лодке почувствовали, что начинается сжатие. Началось потрескивание корпуса, звуки шли от бортов, поэтому было решено погружаться. И тут - первый "сюрприз". При погружении столкнулись с НЕПРИЯТНЫМ явлением.
В.Овечкин: "...Находясь на лодке, я всегда стараюсь наблюдать за тем, что и как делается, обычно у поста рулевого и механика. А.И.Сугаков спрашивает, как будем погружаться. Говорю, что можно вначале заполнить все, кроме ЦГБ № 5. Так и сделали".
Даже не знаю, стали ли командир ракетоносца спрашивать одного из конструкторов о том, как погружаться на своем РПКСН, но все может быть в этой жизни, хотя Сугаков на К-51 почти три года ходил старпомом.
Как пишет Овечкин: "Итак, заполнили необходимые цистерны, затем заполнили ЦС и цистерну главного балласта (ЦГБ, меня просили расшифровывать аббревиатуры) № 5 . Но лодка погружаться не хотела. Начали открывать клапаны вентиляции по очереди у всех ЦГБ из средней группы, а затем и носовой. Дифферент менялся от 3° до 6° на корму, давали пузырь в корму ЦГБ № 11 и дифферентовались на нос до 4°. Перебирали все цистерны, но лодка погружаться не хотела".
Только через некоторое время - разобрались. Цистерны главного балласта (ЦГБ) средней группы имеют клапаны вентиляции с двумя запорами - это короткий патрубок с двумя захлопками: снаружи и внутри цистерны. Как вспоминал Овечкин, флагманский ракетчик порекомендовал открыть оба запора у ЦГБ № 4 и продуть ее, так и сделали. После наддува услышали крепкий удар в надстройке, после чего продувание прекратили и все цистерны заполнили. Были заполнены также и ЦС и ЦГБ № 5. И только после этого лодка, наконец, стала погружаться. После 70 м на РПКСН продули ЦС правого борта, погружались с нулевым дифферентом, после 120 м продули ЦС левого борта. Как оказалось, причиной зависания оказалась конструкция клапанов вентиляции ЦГБ средней группы. Патрубок клапана вентиляции ЦГБ № 4 (а не № 5) оказался в районе действующей ватерлинии, и воду из него слить не удалось, она осталась между внутренним и наружным запорами. Видимо, клапаны и правого, и левого борта оказались не в воде, а на морозном воздухе, вода в патрубках превратилась в ледяную пробку и не позволила цистерне заполниться. И только при подаче в цистерну воздуха высокого давления удалось выбить эти пробки. Вывод: при написании инструкции следует напоминать о необходимости после всплытия "прохлопывать" внутренние запоры запоры клапанов вентиляции для слива воды из патрубков.
Второй сюрприз оказался связан со стрельбой, которая состоялась 17 сентября. После успешного старта первой ракеты, сообщения о приходе ее на боевое поле не пришло, ракета "вроде как", потерялась.
Как пишет В.Овечкин: "...Когда она стартовала, я почувствовал нехарактерное для надводного пуска напряжение при выходе из шахты. Чувствовалось какое-то обрывание связей ракеты с лодкой. Командующий походом А.А.Берзин, выходя из центрального поста, спросил у меня: «Ну как?», на что я ответил: «Что-то тяжеловато». Он ответил - «Ничего! Нормально!». Я участвовал в нескольких надводных пусках с подлодок проектов 667Б и 667БДР и характер выхода при надводном старте чувствовал".
По данным баллистика (от фирмы Макеева), потеря контакта произошла где-то на высоте 150 км. Однако, не дождавшись сообщений с боевого поля, через два часа на К-51 повторили пуск. И произошло полное повторение первого.
И уже в базе («под виселицей»), проверяя пусковые шахты, обнаружили, что связка кабелей между шахтой и ракетой была не перерублена гильотиной, а выдрана из головной части ракеты, в результате чего, произошла разгерметизация головы. Оказалось, что нож гильотины был поставлен не режущей стороной, а обратной. В итоге, ракеты были потеряли. Вот и пойди разберись, почему баллистические ракеты не попали в цель!
Это только один из эпизодов "боевой" работы советских ракетоносцев В последующие годы ходили на полюс и другие подлодки проектов 667БДР и 667БДРМ, впрочем на полюс и до этого ходили другие лодки других проектов. Любопытно, что в том походе, когда К-51 прибыл в "полынью старта", там его ожидала советская подводная лодка проекта 671 РТМ. Видимо место было "прикормлено", )).
Все сказанное - лишь штрих в суровой и опасной, будничной и суперважной "работе" советских моряков -подводников, которую они выполняли, выполняют и и надеюсь будут выполнять всегда.
