Работу Константина Коровина «Портрет хористки», написанную в 1883 году, позднее назвали «первой ласточкой русского импрессионизма». Отечественные коллеги по цеху тогда раскритиковали его новаторский стиль, но позже стали подражать. Сам Коровин утверждал: «Передача радости и есть суть картины, куски моего холста, моего я... У меня нет направления и нет моды – нет ни импрессионизма, ни кубизма, никакого «-изма».
Человек-оркестр
Любовь к искусству Константин Коровин перенял у родителей, разорившихся купцов. Особенно ему нравились акварельные рисунки матери. Художник писал в своих мемуарах, что от ее пейзажей «улетал куда-то в райские края».
Когда пришло время выбирать профессию, он поступил на архитектурное, но затем перевелся на живопись. Навыки зодчества Коровину все-таки пригодились: он построил дачу и себе, и своему другу, певцу Федору Шаляпину.
Еще один талант русского импрессиониста – писательство. Активно писать Коровин стал после эмиграции во Францию в 1922 году, в основном, чтобы «остаться на плаву». Париж не принял художника, и тот едва сводил концы с концами.
Во французской газете «Возрождение» за 1939 год приводится рассказ современника, который стал свидетелем визита Коровина в редакцию. По его словам, первые литературные пробы художника походили на его живопись: яркие, сочные и светлые, они представляли собой «фразы без начала и без конца, отдельные слова…». Его тексты пришлось сильно править и объяснять, почему правят именно так, а не иначе. Коровин внимательно все выслушал и учел. На тот момент ему исполнилось 68 лет — самое время пробовать себя на новом поприще.
Опасный новатор
Еще одним занятием Коровина стало оформление театральных декораций и изготовление костюмов для Большого театра.
Во время работы над постановкой балета «Дон Кихот» Коровин решил совершить театральную революцию: он отказался от традиционных пачек и классических причесок. А декорации установил не симметрично, а по диагонали.
Артисты и работники театра восприняли новшества в штыки. Маляры нарочно обливали декорации краской, а артисты отказывались надевать выдуманные художником костюмы и рвали их. Чтобы покончить с саботажем, Коровин купил маленький револьвер и носил его за поясом на золотой цепочке. Дисциплина моментально восстановилась.
Серов + Коровин = Серовин
Одним из ближайших друзей Константина Коровина был Валентин Серов, с которым они познакомились во время учебы. Савва Мамонтов даже называл их «Серовин» и «Коров» из-за крепкой дружбы.
На первый взгляд, «Серовин» целиком состоял из противоречий. Серов был немногословный и внешне угрюмый, не углублялся в бытовые вопросы.
Коровин же любил роскошь, часто покупал драгоценности и себе, и жене Серова – друг-то был равнодушен к «побрякушкам». Коровин без умолку шутил, пел, слыл великолепным рассказчиком. Его называли «блестящим импровизатором», имея в виду его слабость приврать.
Художник Александр Бенуа так отзывался о Коровине: «Его слушатели не столько «любовались талантом» рассказчика, сколько поддавались какому-то гипнозу. К тому же память его была такой неисчерпаемой сокровищницей всяких впечатлений, диалогов, пейзажей, настроений, коллизий и юмористических деталей…и не важно было, существовали ли на самом деле те люди, о которых он говорил; бывал ли он в тех местностях, в которых происходили всякие интересные перипетии; говорились ли эти с удивительной подробностью передаваемые речи, - все это покрывалось каким-то наваждением, и оставалось только слушать да слушать».
Паганини в живописи
Федор Шаляпин прозвал Коровина «Паганини в живописи». Для его работ характерны яркие мазки, мажорные тона и солнечные блики. Он работал размашисто и импульсивно. Это ярко прослеживается, например, в картине «Москворецкий мост».
Панорама Москвы, которую на своём полотне запечатлел Коровин, не теряла актуальности до 1936 года. Тогда изображённые дома, стоявшие на месте Васильевского спуска, и белая колокольня Храма Николая Чудотворца Москворецкого были разрушены.
Картина – настоящее признание в любви Москве, родному городу Коровина. Столица запечатлена художником при ярком свете дня во всем многообразии ее жизни. Яркая и нежная одновременно.
Не менее захватывающие пейзажи на Кремль, Москву-реку и Зарядье смогут наблюдать из своих окон жители клубного дома de luxe класса «Космо 4/22», который строится напротив высотки на Котельнической набережной.
А личные террасы пентхаусов, расположенных на последнем, 6-м этаже, станут отличным местом для создания собственных живописных шедевров. Подробнее о проекте можно узнать на сайте застройщика ГК «Галс-Девелопмент»>>