Абдуллы не реагирует, я только вижу, как щеки заигрывают скулы. Немного времени проходит, и я услышу скрежет зубов.
- Ты серьезно, Мадина? - наконец произносит он после продолжительного молчания.
- Нет, это просто глупые шутки, - я отвечаю с негодованием. Муж поворачивается и исчезает, но я не успеваю прийти в себя, как раздвижные двери открываются, и Абдуллы появляется передо мной. Мы смотрим друг другу в глаза. Я не знаю, что сказать, а он вглядывается в мое лицо, как будто хочет что-то прочесть.
- Лучше бы ты спросила, - я не выдерживаю эту игру в молчанку.
- Что? - удивленно поднимает брови Абдуллы
. - Зачем ты так смотришь на меня, словно я покрыта древними наскальными росписями, и пытаешься их расшифровать, - объясняю я ему.
- Хорошо разбираешься в наскальной живописи? - пытаюсь подшутить, чтобы разрядить обстановку.
- Да, я разбираюсь, - серьезно кивает Абдуллы, - это моя профессия. Разве ты не знала, за кого вышла замуж? Покорно покачиваю головой. Как я могла не интересоваться таким интересным мужчиной?
- Я решила, что если наш брак фиктивный, нам лучше не видеться вообще, - я признаюсь честно, раз уже обещала говорить правду.
- Значит, тебе не было интересно? - возражает Кадир с недоверием.
- Али сказал, что ты уважаемый человек. Видимо, все здесь уважаемые, включая Эмилия. Я прикусываю язык, но уже поздно, я уже проговорилась. И конечно, Абдуллы не упускает шанса надо мной подшутить.
- Ты даже Эмилия знаешь? Можно узнать, откуда?
- Я слышала, как ваши сотрудники о нем разговаривали. Вы у него купили всех перепелов. Зачем вам столько, я не знаю, - добавляю я ворча.
- Надеялись, что я умру от переедания? Абдуллы опять бросает голову назад и заливается смехом. Мне самой становится смешно, его смех заразительный.
- Мадина, Мадина, - он берет мою руку, - какое у тебя буйное воображение! Если бы я хотел стать вдовцом, такой способ не пришел бы мне в голову! Поверь, если бы я решил избавиться от тебя, я бы выбрал более изысканные способы. Я уверен, что ты также думаешь.
- Если нас кто-то слушает, то наверняка думают, что мы оба сошли с ума, - прошептала я, наклоняясь ниже.
- Почему? - наклоняет голову к мне Абдуллы.
- Ты веришь своим сотрудникам? - Потому что ты здесь, значит, некому слушать, - он ответил мне также шепотом.
- Почему? - спрашиваю я.
- Потому что ты здесь со мной, значит, нет никого, кто бы нас подслушивал, - объясняет он. Теперь я смахиваю на ладошку. Все еще не выпускает Кадир мою руку, и я не хочу ее отбирать. Он перестает смеяться и говорит уже серьезно:
— Эмиль действительно уважаемый человек. У него есть самая лучшая и известная ферма перепелов. Я хотел с тобой восстановиться. Во-первых, ты была голодной на нашей свадьбе. Во-вторых, я был неуместно груб с тобой прошлой ночью. Прости.
— Ладно, забудем об этом, — я махнула рукой, — я думала, ты ушел к Асме. Тогда бы перепелками дело не отделалось. Он застыл и сжал мою руку так сильно, что я только ойкаю. И осознаю. Что со мной не так? Говорю вслух все, что думаю...
— Ты подумал, что я ушел к Асме и обиделась? - он даже зажат, как будто сейчас взорвется.
— Мадина, это правда?
— Нет, я говорю, у меня такой дурацкий юмор, - отвечаю с раздражением. Но Абдуллы не отпускает.
— А если бы ушел, что было бы?
— Давай полетишь, тогда узнаешь, - отвечаю сердито и отнимаю руку. А Кадир, наоборот, сидит с удовлетворенным видом и улыбается.
— Опять надо мной смеешься? - я даже топаю ногой.
— Вот увидишь, я перестану говорить. У тебя есть лента?
— Лента? - Абдуллы удивленно говорит.
— Наверное, есть. Зачем она тебе?
— Я заклею себе рот, чтобы не говорить без причины.
— Не надо, Мадина, — он протягивает руку и большим пальцем касается моих губ, — не надо заклеивать. У тебя такие красивые губы...
Не понимаю, что со мной происходит, но у меня нет сил стоять. Ноги подкашиваются, словно они ватные, и хочется присесть. Лучше всего прямо на колени пред Абдуллы. Он точно видит во мне все, потому что добавляет с ухмылкой:
— Потом у тебя могут быть заеды. И ты не сможешь целоваться. Мгновенно прихожу в себя и отталкиваю его руку.
— Какая ерунда! Я и не собиралась! И снова вспыхивает чувство, словно что-то парит в воздухе, поднимается в сознании и исчезает. Вообще, что заеды имеют отношение к этому? Он сам настоящая заеда, этот Абдуллы... От замка доносится гул - рабочие перетаскивают столы, за ними женщины несут скатерти и посуду. Абдуллы снова берет меня за руку.
- Ты действительно не возражаешь, если я присутствую на этом празднике? - спрашивает он. Я киваю, и Кадир быстро прикладывается губами самыми кончиками пальцев. Это легкое прикосновение обжигает, как раскаленное железо. Что-то и с ним происходит, потому что мы оба погружаемся в потрясенные друг другом взглядами.
Понятно, что первым приходит в себя Абдуллы.
- Я вернусь, когда все будет готово, сейчас мне нужно немного поработать, Мадина, - говорит он, - а ты включайся в роль хозяйки замка, раз ты на нее согласилась. Тем более, посмотрим, насколько ты выросла за эти три года.
- Три с половиной, - машинально поправляю я.
- Тем лучше, - Абдуллы разворачивается и направляется к лифту, а я поздно понимаю, что так и не спросила у него о его профессии.
- Так чем вы занимаетесь? - кричу я вслед. - Или вы просто порадовались, что разбираетесь в наскальной росписи?
- Я палеограф, - отвечает мой надменный муж с видом, будто он занимает должность пресс-секретаря Господа Бога.
- Палеограф, - бормочу я про себя, - будто бы я знаю, кто это такой. Но что поделаешь, придется загуглить. Да и почему я не взяла с собой телефон?
- Хозяйка, где нам ставить столы? - отвлекает меня возглас, и я с вздохом откладываю изучение профессии моего мужа.
- Палеограф - это специалист, изучающий происхождение письменности и ее развитие. От того, что гул доносится от замка, заставляет рабочих смешно сдвигать столы, за ними гонялки несут пряженные скатерти и посуду.
продолжение следует...