Илья Нечаев был, можно так сказать, первый парень на селе. Ну а как ещё? Рост 185, косая сажень в плечах. Настоящий русский богатырь. Волосы цвета спелой пшеницы, голубые глаза. Прямой нос, красивые губы. Одним словом красавчик. К тому же с армии демобилизовался. Родители были счастливы, особенно Екатерина Нечаева, мать Ильи. Не знала куда любимого сыночка посадить. Накрывала на стол и нет-нет, но подойдёт к сыну, прижмётся.
- Мам, ну ты чего? - Улыбался Илья.
- Да вот смотрю на тебя и нарадоваться не могу. Какой красавец у нас с батькой то получился. Высокий, стройный, статный. А форма какая красивая у тебя. - Форма и правда красивая была, китель с аксель-бантом, тельняшка, голубой берет. Что скажешь, десант он и в Африке десант, крылатая пехота. Младшие сёстры Ильи суетились рядом с братом, задирали носы перед подружками - Вон какой у нас брат! Ни у кого такого нет!
Село, где жил Илья было большим и довольно богатым. А семья Нечаевых была далеко не из самых последних. Семейный клан Нечаевых был большой, трудолюбивый. Жили хорошо. Перед возвращением сына из армии, Иван Нечаев выкупил по соседству участок с домом, где раньше жила бабушка Устинья. Дети её и внуки в город все уехали. Она одна жила. Потом умерла. Вот Иван Нечаев и выкупил участок у детей соседки. Старый дом снесли. На этом месте стали строить дом для сына. Чтобы, когда женится, молодую жену в новый дом свой привести.
Отгуляли возвращение Ильи домой. Недели две Илья ещё отдохнул. На танцы в клуб ходил, веселился с дружками своими. И, конечно, местные красавицы сразу же замели подолами возле дома Нечаевых. Но Илья, глядя на них, только посмеивался. Нет, погулять никому не отказывал, но и только. Женится он в ближайшее время не собирался.
- Я ещё молодой, - говорил он друзьям-товарищам, - погулять ещё хочу. А женится всегда успею. Стоит мне только пальцами щёлкнуть, как тут взвод невест выстроится. - Смеялся он. Илья цену себе знал. Знал, что нравится женщинам и пользовался этим, но осторожно, чтобы не накосячить и не оказаться в ЗАГСе с беременной девицей под руку. Это в его планы явно не входило.
А ещё жила в селе тётка Ульяна. Ну как тётка? Было ей 60+. Но несмотря на возраст её все звали именно тёткой, а не бабушкой или бабкой. Ульяна была шустрой женщиной, болезнями в своём возрасте не страдала. У неё даже все зубы были здоровыми, ещё любая молодка могла позавидовать. К врачам тётка Ульяна никогда не обращалась. Когда-то была она замужем. Да только уже лет 30 с гаком назад, муж её, Тимофей, ездил на лесозаготовки. Вот там ему и не повезло. Не удачно большую сосну завалили. Не туда упала она, куда его направляли, словно кто-то специально дерево довернул. Одним словом придавило Тимофея. Даже довести до медпункта не успели, помер. Тётка Ульяна, тогда ещё молодая, красивая женщина, не исходила слезами. Она узнала о том, что мужа нет, ещё до того, как чёрная весть до села докатилась. Надела чёрный вдовий платок.
- Такова плата. - Только и сказала Ульяна. За что плата, никто ничего не понял. Но с тех пор не было больше в доме Ульяны другого мужчины. Была у Ульяны и её мужа дочка, Наташка. Пока муж был жив, всё было хорошо. Послушная росла девочка. А как отца не стало, словно с цепи сорвалась. И только закончила 10-ти летку, как сбежала от матери в город. Промолчала Ульяна, глядя вслед уезжающему автобусу. Только глаза её нехорошими стали. А ещё все знали, что Ульяна знахарка. Травки разные собирала в лесу, да по лугам заливным. Зелья какие-то, да мази готовила. Могла и заговорить боль разную. Приворот сделать. Селяне то, особенно бабы хоть и бегали к ней, но потом сами шептались, что с нечистым яшкается Ульяна. Жила она на окраине деревни. Мало с кем водила дружбу. Да можно сказать, ни с кем не водила. И люди её сторонились. Но в глаза что-то Ульяне сказать опасались. И несли деньги ей за травы, за мази. Особенно ловко Ульяна могла избавить от болей ревматизма и прочих болячек.
Спустя три года после того, как Наташка сбежала из дома, блудная дочь вернулась. Да не одна. Привезла грудного ребёнка. Девочку. Долго понуро стояла перед калиткой матери. Пока, наконец, Ульяна не разрешила дочери войти. Месяц Наталья жила у матери, из дома почти носа не показывала. Лезть же к самой Ульяне с расспросами никто из сельских баб не рисковал. Ну её, ещё нашлёт пакости какой, сглазит, али ещё чего хуже, греха не оберёшься. Но вот только спустя месяц, новая новость разнеслась по селу. Наташка опять сбежала. А дочку матери оставила. Люди то говорили, что вышла Ульяна за калитку. Плюнула вслед дочери, да что-то злобно шептала вслед ей, словно заговаривая ей путь назад. А потом взяла палку и начертила перед калиткой на земле крест. С тех пор Наталью никто и не видел. Словно сгинула она. А девочка росла, тихой скромной. Глядя на неё, бабы опять стали шептаться, что Наташка дочку то от цыгана родила. Смуглая она была, черноглазая. Глаза большие, как два тёмных омута. Волосы цвета воронова крыла. Местная ребятня не водилась с Дашей, внучкой Ульяны. Слава бабки легла отсветом и на внучку. Когда в школу пошла, всё одна была. Сторонились её одноклассники. Да Даша и сама ни к кому не лезла. Годы промелькнули. Даша окончила школу. Потом бабушка Ульяна сама отвезла её в город, где она отучилась на курсах кройки и шитья. Больше никуда учится не пошла. И Даша вернулась в село, к бабушке. Вот так и жили они вдвоём. Никто в селе не знал, что Даша шьёт вещи на заказ. Всё сшитое увозила в город, где отдавала на реализацию. И хорошо у неё получалось. Деньги от продажи Даша аккуратно складывала на своём счёте в банке. А ещё Даша помогала бабушке с травками, настоями, да мазями. Либо с бабкой, либо сама одна ходила в лес, на луга, собирала травки, корешки. Никто из молодых парней не смотрел на неё. Ни с кем из них не встречалась она, не миловалась, как её сверстницы. Да и кто обратит на неё внимание? Невысокого роста, худенькая. И платья то вечно носит, какие-то.... Длинные, да свободные, что не понять, какая у неё фигура. Красивая или так себе. Какие ноги, прямые, али кривые, да косолапые??? А проверять, задрав подол, никто не рисковал.
Как-то, в конце того лета, как Илья пришёл из армии, работал уже водителем на большегрузе, пошёл он с дружками на берег реки, что бежала рядом с селом. Взяли они бутылку самогона, у бабки Пелагеи, та знатная была самогонщица. Сколько её участковый то не пытался наказывать, всё бесполезно. Хоть кол на голове теши. Шли парни молодые, задорные. Смеялись, говоря о чём-то. И тут на встречу им Дарья, внучка Ульяны. Шла с одного из лугов. В руке лукошко было с ягодой и сума через плечо с травой разной, да корешками.
- О, смотрите, Дашка идёт. - Усмехнулся Васька Синицын, дружок Ильи. И что тогда Илье в голову взбрело пошутить над девчонкой. Зла он ей не желал, так удаль молодецкая. Остановился он на пути девушки. Парни посмеивались. Дарья тоже остановилась. Обвела их взглядом и остановила свои чёрные очи на Илье. Он стоял, смотрел на неё и улыбался. Даша попыталась обойти его. Но Илья качнулся в её сторону, не пуская.
- Чего надо? - Спросила она.
- Поцелуя. - Ответил Нечаев.
- А что так мало? Может ещё что-то?
- Да я бы не против. Может с нами пойдёшь? Самогоном угостим. - Засмеялся Илья.
- Уйди лучше по хорошему. - Тихо, но твёрдо проговорила Дарья. Смотрела на Илью без страха и с какой-то решимостью.
- А то что будет? - Усмехнулся Илья. Даша ему едва дышала в грудь. Он возвышался над ней, как крепостная башня.
- Увидишь.
- Илюха, да ладно, пошли. - Потянул его за рукав Лёнька, ещё один дружок. - Ну её.
- Ты что, Лёнька, испугался? - Засмеялся Илья. Потом взглянул на Дарью. Сделал к ней шаг. Она попятилась.
- Ты что задумал, сволочь? - Воскликнула она.
- Я же сказал, поцелуй, от маленькой ведьмы! - Илья схватил девчонку. Лукошко полетело на землю. Он приподнял её. Даша упёрлась ему в грудь руками. Но её сопротивление для Ильи, это было как укус комара. Прижал к себе и впился в её губы поцелуем. Она сжимала свои не отвечая на поцелуй, колотила его по голове, по спине, по плечам своими кулачками. Да куда там. Разве могла она пробить бетонную стену? А потом укусила его за губу. Илья оттолкнул её так, что она упала.
- Сумасшедшая что-ли? - Он приложил ладонь к своим губам. Почувствовал металлический привкус. - Дура! Я же только поцеловать.
Даша вскочила на ноги. Её глаза сверкнули ненавистью.
- Что б ты ноги себе переломал, что б у тебя мужская сила пропала, сволочь! - Дарья схватила валявшееся лукошко и бросилась бежать. Вслед ей слышался мужской смех.
- Да, Илья. Зря ты так, с Дашкой то. С её бабкой, тёткой Ульяной, никто не рискует связываться. - Проговорил Василий.
- Да не верю я во всю эту ахинею. - Махнул рукой Илья и сплюнул красную от крови слюну. - Вот зараза какая. Коза настоящая. Смотри ка, кусается ещё. Любая другая на её месте, счастлива бы была. Тоже мне цаца.
- Пощупать то успел? А то Дашка всегда в таких платьях-балахонах ходит, что не понятно, что у неё там. - Засмеялся Лёнька.
- Успел. Худовата она. Мне другие девки нравятся, чтобы было за что подержаться. А эта пигалица, куда мне её? Не под мой размер, Порвётся ещё. - Парни заржали, как кони.
А Даша бежала домой, глотая злые слёзы. Забежав на подворье, поставила полупустое лукошко. Сняла суму, куда собирала травки. И забежала в свою комнатушку. Упав на кровать, отвернулась к стене. Лежала и тихо плакала. А ведь Илья нравился ей. Но она никогда не посмела бы подойти к нему. Если смотрела на него, то только со стороны. Даша считала себя некрасивой. Никто с ней знаться не хотел. Вскоре в комнату к внучке зашла Ульяна. Смотрела на Дашу.
- Повернись. - Сказала она внучке. Даша повернулась. Взглянула на бабушку мокрыми от слёз глазами. - Встань. Чего ревёшь белугой?
Даша встала. Закрыла лицо ладошками.
- Бабушка, зачем он так? Я же ничего плохого не делала. Только посмеяться надо мной?
- Рассказывай.
И Даша всё рассказала своей бабушке. Ульяна выслушала внучку. Она воспитывала её в строгости. Всегда твердила ей: "Береги честь с молоду. Не будь, как мать твоя беспутная, да никчёмная. А то так же сгинешь в канаве поганой".
Выслушав внучку, спросила:
- Нечаев то молодец добрый. Хороший жеребец. Нравится тебе? - Даша промолчала. Опустила голову. - В глаза смотри! - Дарья подняла взгляд, посмотрела бабушке в глаза. Та взглянув, кивнула сама себе. - Вижу нравится. Небось уже зачесалось у тебя, при его виде?
- Нет, бабушка.
- Что почувствовала, когда он тебя целовать начал?
- Злость, бабушка и обиду. Сильную. Словно что-то яростное и тёмное накатило на меня.
- Говорила что-то в сердцах? - Дарья промолчала. - Что взгляд опять опускаешь? В глаза смотри. Говорила?
- Говорила, бабушка. Сказала, чтобы ноги себе переломал. А ещё... Чтобы сила его мужская пропала. - Последнее Дарья прошептала. Но Ульяна её услышала. Смотрела на внучку, выгнув в удивлёнии брови. Потом засмеялась.
- Бабушка ты чего? - Дарья теперь сама удивлённо смотрела на женщину.
- Ничего. Ну-ну. Посмотрим, как он прибежит к тебе.
- Кто?
- Илья Нечаев.
- Как это? Нет, бабушка. Мне не надо приворота. Не хочу я так.
- А кто сказал про приворот? Это совсем безголовой надо быть, чтобы мужика на привороте к себе тащить. Сам придёт.
- Как сам? Бабушка? Вокруг него такие красавицы. А я кто? Посмотри на меня. Я же не красивая. Разве можно такую, как я полюбить?
- Платье сними. Живо!
Даша стащила платье, глядя на бабушку. Осталась только в трусиках и лифчике. Ульяна глядела удовлетворённо на внучку.
- Глупая ты, Дашка. Твоя красота в тебе сидит. Дожидается часа своего, чтобы раскрыться, словно бутон цветка. Нужен только тот, кто эту красоту в тебе разбудит. А это под силу только мужчине. Вот и посмотрим, на что Илья Нечаев годится. Или мужик или пустозвон, пустоцвет...
С того дня что-то приключилось с Ильёй. Несчастья посыпались на него, как из рога изобилия. Сначала в тот же вечер пропало желание девкам под подол лезть. Вроде и стралася. Вон Верка Полежаева, вечерком прибежала к нему. Они с парнями бутылку то уговорили под хлеб и сало. И вроде не пьян был, для его комплекции эта бутылка на троих, как слону дробина. Верка то на всё согласна давно уже была. В стоге сена стали они обжиматься. Илья и титьки Веркины, налитые мял во всю, губы сочные целовал, но... Увы. Когда Илья осознал, что почти не реагирует на юное девичье тело, сначала ничего понять не мог. Ещё вчера всё хорошо было, а сегодня!!!!
- Илюшенька, ты чего? - Спросила Верка. Она уже лежала в сене в задранным подолом, спущенными трусами и оголённой грудью. Илья некоторое время смотрел на эту красоту. Дьявольщина, что за херня? Или это самогон такой поганый?
- Извини, Вер, сегодня никак.
- Что значит никак? Я тебе не нравлюсь?
- Нравишься. Всё при тебе. Но сегодня никак. - Илья встал, подтянул штаны, застегнул рубаху. - Пошёл я. Завтра трудный день. Мне ехать в соседнюю область. - И больше не глядя на девушку, поспешил домой. По дороге шёл и всё гонял мысли, что происходит? Всю ночь ему снились черные, как два глубоких омута глаза Дашки Звенигородской, внучки тётки Ульяны. И этих глазах была такая бешеная ненависть и ещё что-то, от чего у него мороз по коже был. Невыспался. Спал Илья на сеновале. Стал слазить с него, да одна перекладина на лестнице, что вела на поверх сеновала, подломилась. Вроде крепкая была, не гнилая, а смотри ка, раз и подломилась. Грохнулся Илья вниз и вызвал. Левую ногу прострелила жуткая боль. Да ещё сверху на него лестница упала, больно стукнув его по лбу. В сарай прибежала мать. Она как раз корову доила.
- Что сынок? - Крикнула она. Илья попытался подняться, спихнув лестницу с себя и опять взвыл.
- Нога! Ступить не могу.
Прибежал отец. Потом дед пришёл. Помогли они Илье встать. Он запрыгал на одной ноге. Повезли его в медпункт к фельдшеру, что при селе был. Там констатировали перелом. Услышав диагноз, Илья вдруг отчётливо вспомнил слова Дарьи: "Что б ты ноги себе переломал, чтоб у тебя мужская сила пропала, сволочь!" Не поверил он тогда. А что в итоге??? Нога сломана, и сила мужская куда-то делась, если он на Верку не среагировал!
- Ведьма! - Прохрипел Илья.
- Ты о чём, сын? - Удивлённо спросила его Иван.
- Дашка Звенигородская. Ведьма. Су.чка! Убью!..
Окончание:
Ссылка на мою страничку на платформе АТ https://author.today/u/r0stov_ol/works
Ссылка на мою страничку на Литнет
https://litnet.com/ru/oleg-rostov-u652331
Ссылка на мою страничку на литературном ресурсе Букривер (Bookriver) https://bookriver.ru/author/oleg-rostov
