В последние бесснежные дни ушедшей осени мне посчастливилось побывать в малоизвестной старинной усадьбе.
Усадьба эта, как и большинство сохранившихся, находится в Гатчинском районе под Петербургом.
Чудом каким-то , с Божьей помощью, под Гатчиной и в соседнем Волосовском районе пережили оккупацию и сохранились дворцы и уютные усадебные дома, по которым теперь можно восстановить картины загородной жизни прошлых эпох.
Уголок, о котором сегодня хочу рассказать вам, и по сей день живет в своем особом размеренном ритме, принимая по предварительной записи гостей.
Проезжая в деревне Дылицы вдоль бесконечного невзрачного каменного забора ,не подумаешь , что он скрывает от глаз случайных людей прекрасный усадебный парк с живописным прудом, по берегам которого летом пышно цветут пионы и розовые кусты в память о хозяевах.
В конце позапрошлого века французские садоводы посвятили им сорта с изящными названиями .
Пион назывался в честь хозяина усадьбы- «Prince Pierre Troubetskoy», а нежная роза с ароматом спелой малины-« Princesse Lise Troubetskoi».
Право же, далеко не каждому посвящают цветы. Даже когда они того заслуживают.
Чета Трубецких владела усадьбой больше 50 лет, но к своему удивлению я узнала, что местная станция «Елизаветино» называется так не в честь амбициозной хозяйки поместья- Елизаветы Эсперовны Трубецкой ( урожденной Белосельской- Белозерской), а в память о Государыне Елизавете Петровне, частенько приезжавшей сюда на охоту.
В этом небольшом дворце она останавливалась на отдых вместе со своим тайным супругом Алексеем Разумовским.
Вскоре после смерти Елизаветы дворец обрел новых хозяев с легкой руки бывшей тогда еще Великой Княгиней Екатерины Алексеевны.
Это было в самый сложный и многотрудный период ее жизни- когда к власти после смерти тетушки пришел непредсказуемый супруг Екатерины Петр Федорович, который, как известно, законную жену не жаловал. Он жил на своей половине дворца с любимой фавориткой Елизаветой Воронцовой, рассказывая всему двору при любом удобном случае, что скоро избавится от ненавистной ему Екатерины Алексеевны, а фаворитку "Лизку" свою сделает законной Императрицей.
Рядом на своей половине (как на бочке с порохом) жила Екатерина, понимая, ЧТО ее ждет, если она не возьмет власть в свои руки.
Ситуацию сильно усугубляла беременность Екатерины.
Она уже несколько месяцев носила под сердцем ребенка от Григория Орлова, и час родов неумолимо приближался, делая ее положение во дворце всё более шатким.
Если бы Петр Федорович узнал о тайне супруги, то самым лучшим исходом для нее стал бы монастырь...
Вы спросите, как же можно скрыть беременность от мужа, живя с ним в одном дворце?
А вот так. В какой-то мере Екатерине в это тревожное время было на руку то, что муж ее видеть не желал и даже запрещал жене показываться ему на глаза.
Но если беременность еще можно скрыть немыслимыми нарядами и жестоким обетом молчания окружавших ее придворных, то как можно скрыть роды?
И вот тут-то появляется в ее окружении малозаметный, но очень значимый персонаж, которого впоследствии за верную службу Екатерина отблагодарила вышеупомянутой усадьбой .
Правда с обременением.
Но персонаж был , как вы понимает, не глуп! И понимал, что это обременение в виде внебрачного ребенка Императрицы может очень помочь устройству будущего его собственных детей.
А может и не думал об этом вовсе, порабощенный харизмой молодой Екатерины.
В общем звали его Василий Шкурин.
Начиналась его служба еще при дворе Государыни Елизаветы Петровны в весьма скромном звании — кофишенка, в обязанности которого входило приготовление кофе, чая и горячего шоколада.
Сначала Елизавете ловкий юноша прислуживал, потом она его к племяннику Петру Федоровичу приставила, а потом в 1750 году и к его юной невесте Екатерине Алексеевне отправила в роли камер-лакея.
Должен был Шкурин стать ушами Елизаветы при Малом дворе, а то мало ли что молодые да неразумные натворить могут.
И видимо Василий действительно был совсем неглуп, потому что достаточно долго были «и волки сыты, и овцы целы».
Петр Федорович так проникся к услужливому юноше, что когда взошел на трон, произвел его в подполковники.
Мог ли он предположить, что приставленный к Екатерине тетушкин шпион давно уже, как сейчас говорят, «переобулся» и неожиданно для всех стал верным соратником его постылой супруги?
А выручал Шкурин Екатерину Алексеевну неоднократно.
Достаточно вспомнить, как в 1758 году после ареста канцлера Бестужева он помог ей вовремя уничтожить весь компромат , что позволило оправдаться перед Елизаветой Петровной.
Но это конечно несравнимо с той жертвой, которую Шкурин принес ради сохранения в тайне предстоящих родов.
Потому что ради этого он...сжег свой дом.
Зная, что Петр Федорович падок на зрелища и не пропустит ни одного пожара в городе, Василий Шкурин приказал поджечь свой дом, как только у Екатерины начались схватки.
Император уехал глазеть на пожар, а Великая Княгиня благополучно родила прелестного мальчика, которого Василий тихонько вынес из дворца, закутав пищащий комочек в бобровую шубу.
Впоследствии он станет на ближайшие 10 лет опекуном маленького Алеши Бобринского.
Вскоре после дворцового переворота Шкурин получит от благодарной Императрицы дворянское звание и будет произведен в тайные советники.
Кроме звания Екатерина подарит ему усадьбу Елизаветино, куда будет регулярно наведываться вместе с Григорием Орловым к маленькому сыну.
Шкурины владели усадьбой более 80 лет, после чего сменив еще пару краткосрочных хозяев , Елизаветино купил князь Петр Никитич Трубецкой, племянник декабриста Сергея Трубецкого.
Трубецкие- род древний, на пару веков старше Романовых.
Если верить летописи, он ведет свое начало от внука крестившего Русь Владимира Святославовича!
Петр Никитич был крестником Государыни Марии Федоровны, воспитан был тетушкой по матери, бывшей в свое время Фавориткой Павла I Екатериной Нелидовой, женщиной тонкой и образованной.
«…Князь Петр Никитич с самых первых шагов своего существования был окружен атмосферой глубокого ума и образования, что и отразилось на всей его жизни, на всей его деятельности. Достигнув юношеского возраста, он поступил в Санкт-Петербургский университет, а по окончании курса был принят на службу в Министерство Иностранных дел, и был причислен к посольству в Константинополе. В 1863 году был избран предводителем Санкт-Петербургского дворянства. Был камер-юнкером Высочайшего Двора, имел чин действительного статского советника». (Трутовский «Сказание о князьях Трубецких». Изд. 1898)
Женившись на 17-летней Елизавете Эсперовне из знаменитого рода Белосельских-Белозерских, он и предположить не мог, что эта изящная красотка с бархатным нежным взглядом окажется личностью энергичной и чрезвычайно амбициозной.
Свое солидное приданое в семь миллионов рублей она потратит за три года на бесконечные балы, скупая к ним живые цветы во всех цветочных салонах Петербурга , дабы только не иметь конкурентов на подобных мероприятиях.
Даже их особняк на Сергиевской 29 ( ныне улица Чайковского — именно в этом особняке в 2012 году был найден клад) супруги через несколько лет вынуждены будут сдавать внаем из-за нехватки денег.
Правда балы Княгини Трубецкой будут вспоминать Великие Князья и Императоры, а французские цветоводы посвящать ей сорта роз.
Почему французские?
Да потому что такая яркая и притягательная личность конечно не могла остаться в стороне и от светской жизни в Париже!
Ее салон посещали первые государственные лица Франции.
А в 1863 году Елизавета Эсперовна участвовала в знаменитом костюмированном «Балу пчел» в саду Тюильри, устроенном императрицей Евгенией, супругой Наполеона III.
« Маленького роста, блондинка, не красавица, но хорошо сложенная, похожая на маркизу эпохи Людовика XV, хорошо одаренная, образованная, с большим умом, пикантная и оригинальная, в Париже Трубецкая создала себе физиономию и роль, которые помогали ей поддерживать своё самолюбие. Все считали, что она знала все последние новости. Все, кто с нею говорил, не мог ею нахвалиться. »
По возвращении в Петербург в дворянских кругах ее стали называть не иначе как «Lise de Paris».
Относились к Трубецким в обществе неоднозначно, злословя об «адском тщеславии» Елизаветы Эсперовны.
Но могла ли вырасти другой дочь человека , названного именем вечерней звезды - Эспер?
Отец Елизаветы был ярким человеком, князем, гусаром, членом лейб-гвардии, богатым наследником рода Белосельских- Белозерских, владевших в Петербурге ныне популярным и самым дорогим районом города- Крестовским островом.
Князем был построен знаменитый дворец на углу Невского проспекта и набережной Фонтанки.
Мать Елизаветы , Елена Павловна Бибикова, падчерица графа Бенкендорфа, была первой красавицей Петербурга.
Её балы тоже были знамениты на весь Петербург.
Могла ли дочь вырасти другой?
Надо сказать , что при всей внешней легкомысленности Елизаветы Эсперовны, она обладала аналитическим складом ума и оказалась способной к серьезной исследовательской работе.
Именно ей была составлена родословная рода Трубецких.
После смерти мужа она опубликовала и переписку Екатерины Нелидовой с Императрицей Марией Федоровной.
А это тоже по сути большая исследовательская работа- разгадать секреты выцветших от времени чернил и деталей почерка.
Вообще в те времена для женщины заниматься научной работой было настолько необычным, что это расценивалось как вызов обществу.
Пока была молода, хозяйка только летом жила в Дылицах в усадьбе Елизаветино. И конечно в летнюю пору к ней в гости приезжали многие известные люди .
«Елизаветино! Налево,
От станции в одной версте,
Тоскует дылицкая дева,
По своему о красоте…
Дыша Оранской Изабеллой,
Вступаю в лиственный покой.
Молчит дворец меж сосен белый
И парк княгини Трубецкой.
За Дылицами – Вераланцы.
За Пятигорьем – Озера.
Какие девичьи румянцы!
Жасминовые вечера!
Эти строки впоследствии посвятил Елизавете Эсперовне частенько бывавший в Елизаветино поэт Игорь Северянин.
Романтичный образ, не правда ли?
«Дылицкая дева» Елизавета Трубецкая сочиняла романсы. Легкие, пасторальные и очень нежные.
Кстати о станции, упомянутой в стихах.
Со свойственной ей амбициозностью , Княгиня Трубецкая считала, что станция железной дороги Елизаветино тоже принадлежит ей!
Спорить об этом было бессмысленно !
Частенько по запросу Княгини поезд подавался не к станции, а ближайшему к усадьбе переезду персонально для нее!
Энергичная Елизавета Эсперовна, пыталась обустроить дом и сад по своему вкусу. Правда многие ее приказы свидетельствовали о том, насколько далека была хозяйка от земледелия .
Увидев у дорожки сада горку земли, оставленную кротом, он могла строго сказать управляющему: «Я приказываю сегодня же выселить всех кротов с территории усадьбы!»
Управляющие быстро поняли , что строгость эта только внешняя, и стали наживаться на ее простоте, регулярно обсчитывая и обманывая Княгиню.
Местный житель вспоминал:
«Крестьяне называли чудаковатую, на их взгляд, княгиню барыней и, пользуясь случаем, под разными предлогами приходили к дворцу с поздравлениями, чтоб получить подарки… Княгиня в хозяйстве ничего не понимала и не желала понимать. Если ей приходила иногда в голову фантазия вмешаться в хозяйство, то от этого получалась только путаница, Управляющие менялись часто и, набив карманы, безнаказанно уходили. Княгиню постоянно обманывали и в особенности в последние 2-3 года жизни, когда у неё очень ослабла память. Если в имении не было коров, ей показывали чужое стадо. Много рассказов ходило о всевозможных проделках её служащих…»
Но при всём этом каким-то чудом Елизавета Эсперовна умудрялась всегда жить на широкую ногу.
Очень удачно выдав дочерей замуж, она с легкостью стала брать деньги у зятьев.
Павел Павлович Демидов, женившийся на ее старшей дочери Елене, вынужден был мириться с расточительностью тещи, лишь пытаясь ее мягко ограничивать в тратах.
- Елизавета Эсперовна,- мог сказать он Княгине. - Как и обещал, я выделю Вам на очередную поездку в Париж 18000 рублей. Но если Вы согласитесь остаться в Елизаветино, то я готов заплатить Вам 32000.
( Отличное предложение- в Париже теща потратит раз в пять больше, а счета придется оплачивать ему)
-Ах, голубчик,- ласково отвечала она щедрому зятю. - Я не собираюсь ехать в Париж ни в этом, ни в следующем году! Поэтому смело можете дать мне сразу 64 000!
Получив от Демидова деньги, Княгиня быстро собиралась и не прощаясь уезжала в Париж.
Вскоре зять беспрекословно оплачивал ее немыслимые счета, беспомощно вздыхая и разводя руками.
Кстати Павлу Павловичу Демидову франузы тоже посвятили розу. Она называется «Prince Paul Demidof»
Красиво)
Безусловной добродетелью Елизаветы Эсперовны была ее доброта. Как только три выросшие дочери покинули усадьбу, хозяйка взяла на воспитание дочь псаломщика Дылицкой церкви. Потом опекала до совершеннолетия 10-летнего сына дворника…
Она содержала в Петербурге приюты и больницы, столовые для бедных, поддерживала деньгами студентов и художников.
В 1868 году Елизавета Эсперовна возглавила «Общество бесплатной раздачи хлеба»…
Гуляя по усадебному саду, я всё пыталась представить себе его хозяйку, но цельного портрета не получалось. Столько пороков и добродетелей… Впрочем как у обычного земного человека.
Кроме аромата спелой малины от французских роз с ее именем остался портрет самого популярного в то время художника Франца Ксавье Винтерхальтера.
Говорят, богатые петербурженки порой по полгода ждали своей очереди на его портрет.
На всех полотнах Винтерхальтера женщины - одухотворенные красавицы в облаках изящных кружев и шелков. Глаз не оторвать.
Кто знает, были ли они такими на самом деле.
Вот и «ослепительная не красавица Лиз Парижская» на его портрете как нежный ангел, но про ее «коготки» мы с вами уже знаем.
В завершение рассказа о Елизавете Трубецкой скажу, что покоится ее прах в Дылицкой церкви- в семейной усыпальнице рода Трубецких.
В церкви мне побывать не удалось, но впечатление от усадьбы осталось очень теплое.
Как хорошо, что в наше время в начале 2000-х нашлись состоятельные люди, которые смогли позволить себе не просто купить ее, но и организовать научную реставрацию, вернув усадьбе Елизаветино первозданный вид.
Благодарю вас за внимание, дорогие мои читатели, и не прощаюсь)
