Фильм «Обыкновенные люди» прославился тем, что взял «Оскара», Золотую пальмовую ветвь, и ещё «Оскар» достался исполнителю главной роли Тимоти Хаттону (в том же году, когда «Оскар» за лучший зарубежный фильм присудили картине «Москва слезам не верит»). Это первый фильм, который Роберт Редфорд снял, как режиссёр. Но рассказать я хочу не об этом.
Я, вообще-то, о фильмах хотела рассказывать в ключе – «психолог анализирует фильмы». И знаете что? С точки зрения анализа диалогов – фильм идеален. Хотя, конечно, глядя со стороны героев, так не скажешь.
Семья верхнего среднего класса, Джареды, живёт в фешенебельном пригороде Иллинойса, рядом с Чикаго. Отец, Кэлвин Джаред, – преуспевающий адвокат, а чем там занимается мама (Бет Джаред), я так и не поняла: она куда-то уходит, но вроде бы не на работу, и постоянно играет в гольф с другими представителями обеспеченной прослойки среднего класса. Короче, папа работает, мама красивая, сын (Конрад Джаред) учится в престижной старшей школе.
Когда Конрад начал собираться в школу, я даже поначалу напряглась – что, опять буллинг или что-то подобное? От него исходил конкретный вайб тревоги (например, пока его приятели-одноклассники подвозили на машине, он чуть не словил паническую атаку, когда на закрытом переезде перед ними прогрохотал поезд; на уроках витал в облаках; на тренировке в бассейне был несобран). Но нет, в школе всё тихо и мирно, все с ним добры.
Оказывается, эту тикающую мину Конрад носит в себе, и, наконец, не выдерживая, идёт и звонит по телефону: здравствуйте, доктор Бергер, я хочу записаться к вам на приём.
Доктор Бергер - психотерапевт. На приёме и открывается, откуда Конрад такой потерянный: да, недавно потерял брата, тот утонул. Да была, попытка $уициdа. Каким образом? Обоюдоострое лезвие, всkpывал вены. Как в школе? Всё нормально, никто не обижает. Учителя поддерживают. Родители нормально относятся.
А зачем ты тогда пришёл, юный Конрад? Ну… - теряется клиент, - я хочу стать более уверенным! Чтобы другие были уверены во мне.
Офигеть запрос, конечно. И психотерапевт, если бы стал его удовлетворять «в лоб», несомненно сел бы в лужу. О да, давай, давай накачаем тебя уверенностью в духе Тони Роббинса!
Нет, психотерапевт (очень колоритный, постоянно курящий, расслабленный дядька в вязаном жакете) не стал удовлетворять запрос юного клиента прямо так, как тот просил. Приходи два раза в неделю, Конрад Джаред, по вторникам и пятницам, и мы попробуем разобраться.
Отлично строятся даже фразы психотерапевта:
Конрад: Но я не смогу по вторникам и пятницам, у меня каждый день тренировки по плаванию!
Доктор Бергер: И как же мы будем решать этот вопрос?
Конрад: Ну… наверное, я могу пропускать тренировки в эти дни и приходить на сеансы?...
Видите? Никакой директивности, к которой привык школьник-Конрад. Никакого «ну надо пропустить», «ты должен приходить» или «ну ты же хочешь вылечиться». Ты что-то можешь предложить, но я не буду навязывать тебе решения твоих проблем.
И начинается работа с психотерапевтом. То есть, Конрад приходит в кабинет доктора Бергера и обсуждает то, что не даёт ему покоя. (Рассказывая родителям, мальчик даже упоминает цену: 50 долларов за встречу; я погуглила покупательную способность USD в 1980 и 2022 и вышло, что на современные деньги это 200 долларов за сеанс; говорю же, они богатые).
Вообще, фильм очень жизненный, в том смысле, что в нём, как в реальности – мало что происходит кроме обычной жизни обычных людей (потому он так и назван). Если бы не продольные шрамы от разрезов бpитвой на запястьях мальчика – так и вообще ничего не указывало бы, что в этой семье что-то случилось.
Фактически, у Роберта Редфорда получился фильм о том, как семья переживает утрату (очень по-разному; дальше расскажу, как).
Итак, что мы узнаём из сеансов психотерапии Конрада: у них в семье всё нормально. У всех всё хорошо (юноша ещё в лифте, по пути к психотерапевту репетирует свои первые слова, и у него получается: «Я в норме, у меня всё отлично» - на что психотерапевт резонно интересуется: «Ясно; а тут ты тогда что делаешь?»
И вообще: в их семье за «нормальность» и «правильность» отвечает мама! Бет Джаред, привлекательная, ухоженная, стройная, с отличной фигурой – она же разговаривает только в жанре: «на завтрак гренки» или «Конрад, я купила тебе новую рубашку». Как рыба, не пережарена, вкусно? Записать тебя на гольф-турнир, милый? Бытовые сплетни, обсуждение, чем теперь занимаются знакомые или куда мы поедем отдыхать – в Лондон или Париж (они могут себе это позволить).
А ночью Конрада терзают кошмары о том, как старший брат тонет (они оба тогда вышли в море под парусом, их застиг шторм; Конрад спасся, а Бак погиб).
Но при попытке заговорить об этом – «не начинай», «почему ты не можешь просто жить обычной жизнью?». Потому что не принято. Это в фильмах Вуди Аллена невротичные нью-йоркцы соревнуются, кто из них быстрее доведёт своего психоаналитика до нервного срыва, а в респектабельном пригороде Чикаго так не делается. Надо просто делать вид, что ничего не случилось – хотя они все скорбят об утрате, каждый по-своему.
И даже не то плохо, что они не выносят напоказ всем эти проблемы. Они в них сами себе не сознаются. Получается, что после смерти Бака, всеми обожаемого старшего сына, спортсмена, весельчака, красавчика – семья попросту стала жить, как жила. Делать вид, что ничего не случилось и отряд не заметил потери бойца.
Мама (Бет) утроила свои усилия по заботе о семье: все прекрасно, всё блестит, всё идеально. Вот они идут на спектакль, вот они едут в гости на день рождения у знакомых (такой же богатой семьи), вот планируют отпуск в Европе.
И даже понятно, кто научил её этому: несколько минут фильма занимает общение Бет с матерью. Та – такая же отстранённая и зацикленная на правилах, требующая «держать лицо» и «вести себя прилично». И всё, что её интересует о внуке, который недавно вышел из больницы – «А он нормально питается?»
Получается, бедная Бет так и не смогла отгоревать по любимому сыну (а она любила его больше, чем младшего) и не призналась в этом даже себе. Замуровала свою скорбь и горе под стеной приличий и гиперконтроля и придавила этим мужа и сына. А те, бесконфликтные и спокойные – послушались и растерянно стали вести себя так, как будто бы ничего не произошло.
Так что попытка $амоубийcтва Конрада – это крик о помощи, который не был услышан. И только на сеансах у психотерапевта он начинает разговаривать и обсуждать то, что его терзает.
- Он обсуждает то, что с мамой они почти не общаются – как чужие: убери свою комнату, почисти зубы, учись хорошо.
- Что ему пришлось отключить свои чувства, потому что с ними совершенно невыносимо –слишком многое мучает, и это невыносимо больно, а если не чувствовать, то и вроде всё нормально, и можно жить той жизнью, которую требует мама.
- Что он обижен на маму за то, что она не любит его. Бака-то она любила! И это тоже больно.
- Что он очень, очень скучает и скорбит, и ему даже не с кем поговорить о том, как ему не хватает старшего брата.
- И что он даже не представляет, что делать, чтобы справиться со всем этим.
Но понемногу у Конрада начинают происходить изменения. Сперва он, применяя свежеобретённый навык выражения чувств, повышает голос на мероприятии, которое всегда проходило «прилично» - семейное фотографирование к Рождеству. Он показывает, что рассержен и недоволен. Семья ошарашена и не знает, что им делать, поэтому привычно делает вид, что ничего не случилось.
Конрад пытается наладить дружеские отношения и звонит подруге, с которой познакомился в больнице, в отделении для $уицидниkов. Там всё было настоящим, там люди не отрицали, что им сложно и у них есть проблемы, с которыми они не в силах справиться. На встречу в кафе приходит милая весёлая девушка Карен, и они некоторое время болтают. Карен жизнерадостно щебечет о театральном кружке и о том, как планирует провести незабываемое Рождество. Нет, к психотерапевту она не обращалась, папа говорит, что она должна сама себе помочь. И вообще: в больнице было весело, но мы же теперь в реальном мире! Конрад прощается с Карен, не зная, что впереди трагедия.
А ещё, кроме восстановления дружеских связей, Конрад пытается строить любовные отношения и приглашает в боулинг очаровательную девушку Джанин, которая давно давала понять, что он ей симпатичен. Не всё идёт гладко, но ребята явно друг другу нравятся, и между парочкой понемногу начинает налаживаться взаимопонимание.
Пока однажды мама Конрада Бет влетает в дом, с трудом сдерживая раздражение, и выговаривает сыну за то, что он не сказал им, что уже месяц как бросил занятия плаванием. Да как ты посмел! Почему о том, что мой сын бросил спорт я узнаю от знакомых!!! И больше всего её беспокоит, похоже, то, что подумают окружающие – они могут решить, что она плохая мать. А это недопустимо.
И Конрад взрывается. Он обвиняет мать, что та ни разу не навестила его в больнице, что она любила брата больше, что она каталась в Испанию и Португалию, пока он лежал под капельницами, и ей было наплевать.
Бет кричит: «Бак никогда не попал бы в больницу!» - то есть, он и тут был бы лучше тебя, слабака.
Но удивительно, насколько моментально она закрывает забрало сразу после этого минутного срыва. И уже через мгновение извиняется перед мужем: «Этого больше не повторится». Надо держать лицо. Надо изо всех сил делать вид, что я не живой человек, а кукла-робот, «степфордская жена».
«Разморозка» Конрада проявляется ещё и в том, что он участвует в драке после соревнований. Видимо, юноша всё-таки скучает по секции плавания, поэтому ходит болеть за свою команду. И один из вечеров его начинает задирать другой пловец – Стиллман. Ярость Конрада наконец находит выход и он от души метелит Стиллмана. После чего рыдает в машине, пока к нему не подсаживается друг Леджер, пытаясь поговорить: нас же было трое друзей, ты, я и твой брат. Да, мне тоже его не хватает. Почему ты постоянно пытаешься выстрадать своё горе в одиночку, Джаред? И видно, что Конрад уже что-то может признать, но до конца говорить это словами пока что не умеет.
И даже отец Конрада – Кэлвин, робко и не веря в успех, пытается поговорить с психологом. Он приходит к доктору Бергеру, и, вывалив все штампы («Я не верю в психотерапию») пытается разобраться в том, что же идёт не так в их счастливом семействе.
Но пик катарсиса наступает, когда Конрад ещё раз звонит Карен. Он уже несколько раз набирал её номер, и не заставал (это была эпоха, когда мобильных не было – раз нет её дома, то и нет; перезванивай позже). А в этот раз ему говорят, что больше и не будет – девушка повторно попыталась nоkончить с $обой. И ей это удалось.
Конрад начинает задыхаться, мечется, бьётся со своей болью и среди ночи звонит доктору Бергеру. Назначает внеплановую встречу, прибегает туда, рыдая. Ну почему, почему это так больно? Почему погибла Карен? Почему ушёл брат? Как ты мог, Бак? Почему ты это сделал? Почему ты утонул?
И прорывается главное.
Конрад: Ну почему такое случается с людьми! Это несправедливо! Один плохой поступок, и…
Доктор Бергер: И какой плохой поступок ты совершил? Ты знаешь! Что именно сделал ты?
Конрад: Я не разжал руки. Я держался за яхту.
Конрад не может простить себе то, что он не сдался и держался до последнего. А сильный, яркий, всеми любимый Бак – просто поленился спасать себя, не отнёсся к этому серьёзно. И утонул. И теперь все его оплакивают и горюют.
И в семье Джаредов всё идёт наперекосяк. Когда приезжают родители, Конрад подходит и обнимает маму – она шокирована и так удивлена, как если бы это сделал памятник. А Кэлвин, после нескольких безуспешных попыток поговорить с женой о чувствах – о Конраде, об утрате Бака, об их собственных чувствах друг к другу - предлагает ей расстаться.
И тут – ещё одна тихая, но сильная сцена, где Мэри Тайлер Мур, которая играет эту роль, внезапно показывает, что у её идеальной героини тоже есть живые чувства. Она дисциплинированно идёт в гардеробную, достаёт дорогой чемодан, чтобы его уложить – и вдруг, как громом поражённая, всхлипывает и без сил садится на кровать. Кажется, её догнало понимание того, что её жизнь рушится. Делать вид, что ничего не происходит – больше невозможно.
В фильме есть ещё несколько моментов, которые доставляют истинное наслаждение при психологическом анализе:
Когда подавленный и смущённый Конрад признаётся доктору Бергеру, что его мама не любит, то психотерапевт пресекает его попытка обойтись с этим чувством привычным образом: «И не ищи причин в себе. Ты же опять будешь говорить, что «меня нельзя любить за то, что я гадкий мальчишка» – но нет, не в этом дело».
Подтверждаю: да, так и есть. Клиенты с патологическим чувством вины привычно сваливаются в самообвинение и в то, чтобы искать причины ВСЕХ мировых бед в себе. Так, во-первых, менее больно. А во-вторых, внутри бьётся надежда – если я эту причину породил, то есть шанс, что я же с ней и справлюсь.
А тут – умный и жестокий (по-психотерапевтичному) доктор Бергер отнимает у Конрада любимую игрушку – чувство вины. И заставляет его признать: увы, некоторые вещи просто случаются, и их нельзя изменить. Бак умер. Мама любила его гораздо больше, чем тебя. Это тоже важная штука – встреча с безнадёжностью. С тем, что нельзя изменить.
И это очень терапевтично: в мире, где у тебя отняли надежду на чудо (что брат вернётся; что мама может полюбить тебя сильнее) – приходится опираться на реальность и строить свою жизнь исходя из того, что в ней есть. Надежда иногда бывает очень токсичным чувством, заставляя сливать годы в ожидании того, что никогда не произойдёт.
Или вот ещё: в фильме показано, что бывает, когда идёшь на поводу у верования, что «да можно просто взять себя в руки» и «нормальные люди со всеми своими проблемами справляются сами».
Когда отец Конрада, Кэлвин, приходит к доктору Бергеру, он сознаётся: «Я думал, что раз Конрад умный мальчик, то умные люди могут сами разобраться со своими трудностями». В итоге его сын оказывается в больнице, в отделении для $уицидников.
Подруга Конрада – Карен тоже упоминает, что её отец считает, что ей нужно «просто не делать глупостей», и она даже пока справляется. Пока, в порыве отчаяния, не доводит дело до конца.
Ну и мама Конрада, Бет, когда муж вместо того, чтобы составлять списки подарков на Рождество заводит речь о том, что и ей неплохо было бы пойти к психотерапевту – приходит в ярость. Бет выговаривает мужу: «в нашей семье мы сами справляемся с трудностями» – и, в итоге, утрачивает взаимопонимание с ним и теряет семью.
Получается, что не все, далеко не все вопросы человек может решить сам. Иногда нужен другой человек. Нет, это тоже не даёт гарантии успешного разрешения всех терзающих вопросов – но порой надо признать, что далеко не всё я могу решить сам.
Если честно, лично мне в фильме больше всего понравились все сцены с доктором Бергером. Это просто могло бы быть хрестоматией для юных психотерапевтов.
Но и вообще фильм цельный и сильный, и вот как там много всего – зря я сказала, что он затянутый. История переживания утраты, которую люди пытались отрицать, но не смогли. И это разрушило их привычный мир и внешне благополучную семью.
______________________________
А ещё у меня есть телеграм-канал по психологии. Сейчас пишу там о том, как строить отношения. Подписывайтесь, чтобы читать новое и интересное!
