Общими усилиями девочкам удается немного успокоить меня. Наташа извлекает из дамской сумочки бутылочку минералки. Холодная вода дерет горло, но возвращает мне силу духа.
- Итак, на чем мы остановили? – Галя никогда не унывает. Мне кажется, Катя смотрит на сестру с укором.
Но подруга права. Мы пришли выбрать мне наряд. Значит надо выбрать его. Возвращаю бутылку Наташе и скидываю пальто.
- Наряжайте меня!
- Наряжайте меня полностью, - смеется Наташа.
- Вот это другой разговор!
Небольшая примерочная оказывается завешенной самыми разными нарядами от строгой классики до каких-то тряпочек и кусочков ткани на ниточках.
Первое платье ужасно сидит на мне. Не хочу даже показывать его подругам. Но нетерпеливые девчонки сами заглядывают ко мне.
- Ну…
- Ну, да…
Они не хотят меня обидеть. Но я сама все вижу. Облегающий тяжелый шелк невыгодно подчеркивает мой еще не ушедший после родов живот.
- Следующее, - выдает вердикт Наташа, и все выдыхают свободно.
Следующее платье сидит лучше. Строгое темное, если бы не большой вырез на груди его можно было бы назвать офисным.
- Это что наряд «развратная училка»? – в примерочную опять без проса заглядывает Галя. За ней и остальные.
Стараюсь немного подтянуть ткань вверх, чтобы не был виден бюстгальтер.
- Снимай, это пошло, - выдает Галя.
Третье и четвертое платье отдаю девочкам, не примерив.
- Не мой фасончик!
Галя недовольно фырчит, принимая от меня тряпочки на ниточках.
- Самой что ли примерить? - слышу ее голос из-за занавеса.
Следующий наряд мне нравится. Высокий пояс под грудь эффектно приподнимает ее, широкие брители переходят в лиф. Тяжелая бордовая ткань скрывает недостатки моей фигуры и умело подчеркивает достоинства. Длинная широкая юбка не сковывает движений. Никаких разрезов. Ничего пошлого или вульгарного. Нарядно и дорого.
- Берем, - в один голос заявляют подруги.
Закончив подбирать к наряду бижутерию, уставшие, но довольные собой мы отправляемся к метро.
- Надя, не забудь завтра на прическу к Вике. Захвати все с собой, от нас поедешь на свой бал!
Обнимаю всех по очереди и ныряю в разинутое нутро вагона.
Едва нахожу место. Ехать далеко. Устроившись, погружаюсь в свои мысли и воспоминания.
Как я не хотела ехать в Москву и как радовалась новой работе. Как впервые увидела его. Как влюбилась с первого взгляда в широкоплечего красавца с равнодушными голубыми глазами.
А потом этот корпоратив и его прикосновения, танцы. У меня пылала кожа, закипала кровь, а сердце колотилось как бешенное. Даже дышать было трудно.
Один танец сменялся другим. Я вляпалась, я так вляпалась. Я не просто влюбилась в босса, я прыгнула в его постель. А когда его просветили на мой счет, меня просто выставили с работы, отказавшись даже выслушать. Боль от этого увольнения и сейчас жжет меня изнутри, как в тот день, когда это произошло.
Выскочив на своей станции, я бреду в сгущающиеся сумерки в какой-то непонятный не то хостел, не то мотель, не то бог знает что. Это все, что я могу себе позволить. Денег у меня почти нет, я и так собирала на эту поездку почти весь год. Но много ли соберешь практически не работая и заботясь о маленьком ребенке?
Мысли о дочке согревают меня морозным вечером. Моя малышка. Голубоглазая принцесса. И тут же накатывает грусть. Я так по ней соскучилась!
Номер встречает меня прохладой и кромешной темнотой. Щелкаю выключателем, из трех ламп горит одна. Тускло и печально. Бросаю пакеты с покупками на кривую кровать. Скидываю пальто и сапоги и, не раздеваясь, сама забираюсь следом.
Прошедшую ночь я спала в джинсах и свитере. Эту, видимо, буду спать так же.
– О господи, что я здесь делаю? – вздыхаю в пустоту. Если бы был еще хоть один способ добиться цели… хотела бы я его знать. Тем более что лично мне новая встреча с Сашей совершенно не нужна.
- Надя, мы подадим на него в суд! И через суд установим отцовство! – мама в фартуке суетится на кухне, но периодически вбегает в комнату прервать мои сборы.
- Нет, мама, так не пойдет! – устало отмахиваюсь я. Все мои силы уходят на дочку и на работу. Хорошо, что Сергей Сергеевич взял меня обратно и не против, что я работаю дома. Медленно и с задержками.
- Почему?
- Потому что Бельский очень богатый человек и может нанять хорошего адвоката. А что можем мы?
- В нашей стране суд на стороне матери!
- Мама, в нашей стране суд на стороне денег! Я не хочу судиться с ним десять лет.
- А что ты хочешь? - в очередной раз, забегая с кухни вопрошает она.
- Хочу поговорить, объяснить, попросить денег.
- Надя, нам не нужны его деньги. Мы сами вырастим Полиночку!
- Мама, я очень люблю тебя и бабушку Таню, но я всю свою жизнь мечтала об отце. О том, что он вернется к нам. Или хотя бы будет со мной общаться. Я тайком у бабушки часами разглядывала его фотографии. Я не хочу, чтобы моя дочь росла как я - без отца!
Замечаю, что мама закусывает губу, но ее выдает дергающийся подбородок. По щеке стекает слеза.
- Мама, ну перестань.
- Я тебя растила…
- Мам, - пытаюсь обнять ее.
- А ты об отце…
- Мамочка, - глажу ее волосы. Едва сдерживаюсь, чтобы не разреветься самой.
Она всхлипывает, старается отстраниться, но я ее не отпускаю.
Последнее время нам тяжело. Мне тяжело. Я каждый день сражаюсь не только за достойную жизнь своей дочери, но и со своей мамой. Она не хочет пускать меня в Москву снова. Требует забыть, про Бельского, как про страшный сон.
Я не могу про него забыть. Каждую ночь я просыпаюсь в поту и с полыхающим телом. Каждую ночь во сне я вижу его, чувствую, как он ласкает мое тело.
Когда я вернулась домой, я рассказала маме историю о неудачах в поиске работы. А про отель сказала только, что меня не взяли после испытательного срока. Отказали без объяснения причин. Самое интересное вскрылось позднее, когда меня начало знобить, тошнить и воротить от мяса.
В моей голове и на секунду не появлялось мысли об аборте. Это мой ребенок!
Для мамы пришлось дополнить историю про Москву. Но я не сказала ей всей правды.
А правда в том, что мой босс – мечта любой женщины. Высокий, красивый с очаровательной и нечестивой улыбкой. Босс, к которому я сама прыгнула в постель. И не просто прыгнула, но и обманула для этого.
Нас прерывает плач Полины. Доченька проснулась и хочет кушать.
Бегу в соседнюю комнату. Отдергиваю ночные шторы, пуская в комнату яркий дневной свет.
- Здравствуй, кнопочка, - не могу удержать улыбку. Губы сами расползаются, когда вижу свою щекастую козявку.
Темный пушок на голове, удивительно ясные голубые глаза и щечки-яблочки. Ну как в такую не влюбиться?
Поднимаю на руки теплый ото сна комочек.
Слышу из коридора трель домашнего телефона. Надеюсь, мама ответит.
Дочка пищит и жмурится.
- Кто хочет кушать? А? Полиночка? Пойдем поставим чайник и будем делать тебе вкусное молочку.
Молока у меня нет. Его почти и не было. Видимо, слезы и переживания действительно не идут лактации на пользу. Слава богу, на дворе двадцать первый век, и в магазине огромный выбор детских смесей.
Выходим с Полиной в коридор. На банкетке сидит мама. Из ее опущенных рук выпала телефонная трубка. Мама вздрагивает от рыданий. Слезы, не переставая, катятся по ее щекам.
- Что случилось? - спрашиваю я, а у самой в душе все леденеет от нехороших предчувствий.
- Бабушка Таня умерла, - прерываясь на рыдания шепчет мама.
Конец третьей главы. Глава 4.