До опушки с камнем мы добирались около часа. То ли организм начал сдавать после перенесенного стресса, то ли погода мешала быстрому продвижению по болоту. Небо потемнело, подул ветер, собирался дождь. Даже не дождь, а гроза: за лесом все чаще слышался протяжный гром.
Ванька, мокрый и грязный, еле волочил ноги. Мне было жаль его, я понимал его состояние после случившегося, но в то же время чувствовал, что начинаю нервничать. Нужно было приступать к самому важному этапу нашего похода, а как быть, я точно не знал. Да еще Ванька всю дорогу донимал расспросами.
- Я чего-то не понял… что с Никитой случилось? В него кто-то вселился? Или тебе просто так кажется? Знаешь, мне это все не нравится…
- Мне тоже. Поэтому, задавай поменьше вопросов. И постарайся быть начеку.
Раскат грома в небе прямо над нами заставил вздрогнуть.
- Не по-детски громыхает. Слышь, Макс… а если не получится ничего? Что тогда? Помереть тут придется?
- Надо верить в то, что все получится. Идем скорее.
- Я не могу… Одежда мокрая вся… к телу все липнет, тяжело…
- Ванька, потерпи. Скоро будем на месте.
На месте мы оказались не так скоро. Видимо, от усталости я потерял бдительность и мы проскочили мимо нужного места, где следовало завернуть в лес. Пришлось покружить немного, пока не нашли поляну с камнем. Ванька, увидев валун, присвистнул в свойственной ему манере:
- Так вот из-за чего весь сыр-бор! А я-то думал…
- Что ты думал?
- Ну, мне казалось, это какой-то невероятный камень, а здесь просто огромная махина, поросшая мхом…
Он пнул основание камня сапогом и попытался носком ноги отковырять зеленый мох.
- Погоди, раньше времени не делай выводов. Это непростой камень. Я сразу почувствовал. От него какая-то особая энергетика исходит…
Я обнял валун, раскинув руки, и прислонился к поверхности камня щекой. По телу пробежала непонятная дрожь.
- Чувствуешь?
Ванька посмотрел на меня, как на умалишенного, и сел на землю, чтобы снять мокрые сапоги, присосавшиеся к ногам. Казалось, даже случившееся на болоте не повлияло на его скептический настрой.
- Чего тут чувствовать! Давай скорее покончим с этим. Я…
Он неожиданно осекся и замолчал. Я обернулся и увидел Никиту, неслышно появившегося на поляне. Его темный взгляд был устремлен на камень, и смотрел на него он как-то странно: неотрывно и завороженно.
Ванька, в свою очередь, молча наблюдал за ним.
- Так вот он, этот камень…
Никита тихо скользнул к валуну и приложил ладонь к его холодной поверхности. Он закрыл глаза, глубоко втянул в себя воздух, точно пытался пробудить в памяти какие-то воспоминания или давно забытые чувства, ощущения… Мне происходящее однозначно не нравилось.
Открыв глаза, Никита (или тот, кем стал Никита), посмотрел на меня бездонно-черными глазами и медленно произнес не своим голосом:
- Да… это оно… то самое место… я чувствую это, знаю… хотя прошло столько лет… времени осталось мало… нужно начинать… где мой рюкзак?
Отсутствие рюкзака за спиной, казалось, выбило его из колеи. Никита завертелся вокруг себя, не обнаружив за спиной поклажи, и как будто снова превратился в неуклюжего и смущенного послушника.
- Кажется, я оставил рюкзак на краю болота! Я там… отдыхал пару минут, и прислонил его к дереву… А потом забыл! Я сейчас! Я быстро!
Он бросился в лес, на поиски рюкзака. Как только Никита скрылся из вида, Ванька подскочил на ноги:
- Чего это было-то, а? Что с его глазами? Ты видел?
Я взглянул на Ваньку и увидел, что он как будто напуган.
- Об этом я тебе и говорю уже битый час! Это – не Никита!
- А кто?!
Ванька глупо вытаращил на меня глаза, и впервые за долгое время мне захотелось треснуть его по шее. Ну как можно быть таким тугодумом?!
- Это он и есть, черный монах! Его дух вошел в тело Никиты. Либо пытается войти. Теперь понятно?! Времени нет. Еще немного, и послушника мы потеряем.
Ванька потрясенно покачал головой, точно отказывался верить очевидной истине. Он не хотел принимать ее.
- Как… как так… что ж теперь делать-то… ведь чудес не бывает… в кино только…
- Видимо, бывает всякое. Помоги мне!
Ванька, как примороженный, откладывал в сторону ненужные вещи из моего рюкзака, пока я в спешке откапывал там свечки, святую воду и искал листки с заветными молитвами. В небе снова загрохотал гром: гроза была уже близко.
Я не знал, за что схватиться и с чего начать, руки мои дрожали, тело пробила дрожь. Мне казалось, что мы с Ванькой похожи на героев плохой комедии, которые пытаются уничтожить вампира с помощью головки чеснока и простого распятия. Хотя методы нужны совершенно другие… посерьезнее, мягко говоря.
Отчаяние овладело мной. Я понимал, что в любой момент может вернуться «Никита», и тогда нам конец. Еще немного, и это существо обретет полную силу и власть над обстоятельствами, и наши молитвы нам не помогут…
Пока я устанавливал на камне икону деда Егора, Ванька взял ружье и решительно вскинул дуло в направлении леса.
- Ты чего?
- Я, если что, обороняться буду. Почувствую неладное, выстрелю ему в ноги.
- Ты смотри, аккуратнее!
Я не на шутку испугался. Ванька, конечно, не дурак, но оружие в его руках меня всегда напрягало. Грубо прозвучит, но с двустволкой наперевес я воспринимал его, как обезьяну с гранатой.
Тем временем непогода разыгралась. Деревья закачались над нами, точно безумные, небо потемнело, сверкнула молния. Я понимал, что нецелесообразно зажигать церковные свечи во время бури, но сделал это на всякий случай. Чисто интуитивно понатыкал их в землю вокруг камня. Пусть не получится сохранить пламя, но я решил попробовать. Использовать все шансы, так сказать. Ведь четкой инструкции и руководства к действию у меня не было, я повиновался порывам души. И верил в то, что это поможет.
- Ты что делаешь? – уточнил Ванька.
Он занял наблюдательную позицию и вертелся вокруг себя, точно волчок, держа заросли на прицеле. Меня нервировала его излишняя активность. Я не ответил. Нащупал на груди крестик под футболкой, перекрестился и встал на колени перед камнем, приготовившись зачитывать текст молитвы. Ванька молчать не мог:
- А ты что, и водой святой камень побрызгал?
- Окропил.
- А это что, поможет, да?
- Не знаю.
- А это… икону зачем дедовскую на камень поставил?
- Чтобы оберегала. Не мешай. Все…
Я попытался углубиться в текст и начал читать молитву вслух, попутно разбирая узкий почерк Никиты. Тогда еще Никиты… Хлынул дождь.
- Черт возьми! – заорал Ванька. – Ливень очень кстати!
- Да тихо ты. Мешаешь сосредоточиться! Не обращай на дождь внимание, и все.
- Ага, не обращай… мало мне в болоте было искупаться.
- Вот именно, тебе-то что, ты и так мокрый…
Я продолжил зачитывать молитву как можно громче, хотя мне казалось, что я уже перекрикиваю начавшуюся бурю. Ванька долго бухтел, пока, наконец, не замолчал. Мне показалось это странным. Я обернулся и увидел Никиту, застывшего, точно статуя, на краю опушки. Они с Ванькой смотрели друг на друга...
