Первая лекция
Нет, не удалось-таки Натвееву сделать меня сержантом. Вскоре, печатая новые должностные списки батареи, увидел, что я состою наводчиком в расчете отделения сержанта Пумрихина.
Что ж – очень хорошо. Можно браться за главное. И я тут же подошел к Ткобцову со своей давней «мечтой» - циклом лекций по марксизму-ленинизму для наших солдат. Я ему объяснил, что многие из них не верят ни в какой коммунизм, и хорошо было бы им показать его научную неизбежность – рассказав об этом в нескольких лекциях. И что считаю это своим главным делом для прохождения кандидатского стажа.
Ткобцов сначала задумался, а потом говорит:
- Да, идея хорошая… Действительно, это проблема – неверие в коммунизм у молодежи. Но хватит ли у тебя умения рассказать об этом действительно интересно? Чтобы это было и познавательно, и научно, и увлекательно?..
Я стал заверять его, что буду стараться изо всех сил и, получив добро, тут же принялся за составление первой лекции. Ткобцов дал мне для подготовки книгу «Марксизм-ленинизм», которую я и взял за основу своих лекций.
Однако идею удалось осуществить не сразу. С 1 июня начался летний период учебно-боевой подготовки. Пошли строевые смотры, штабные учения, различные развертывания… И новые «обострения».
Вновь мы схлестнулись с моим старым недоброжелателем – Чибой (Чибулькиным). Как-то он демонстративно пронес меня и других солдат в столовой, забрав себе всю тарелку с салатом. Я не выдержал и вырвал у него из рук эту тарелку.
- Ты – чо?.. Что?.. – он хоть для вида и возмутился, но не стал «залупаться» дальше. Хотя и затаил, я это хорошо видел, злобу на потом.
Тут меня еще поразил лежащий подо мною на нижней полке Бостриков.
Я уже впадал в послеотбойную дрему, когда заметил, что одна из двух моих простынь, слегка сбившаяся в ногах и опустившаяся книзу, начинает потихоньку утекать все ниже и ниже.
Придя в себя и резко заглянув вниз, я увидел, как Бостриков потихоньку тащит ее вниз, тут же сворачивая и пряча ее в одеяле. Захотел, видимо, припасти на подворотнички.
- Ты что, Бостриков, белены объелся? Простыню хотел у меня отжать?.. Ах, ты падла такая!..
Он смутился, смешался, начал бормотать что-то невразумительное под одобрительные взгляды тут же показавшего из одеяла свою лукавую улыбающуюся рожу Пулемина. Тот искренне радовался любому происшествию со мной.
А с Чибой вскоре пришлось оказаться в непростой ситуации.
Я тоже исправно ходил в наряды – народу не хватало. Как не стало хватать и сержантов, двое из которых (Пурохтин и Назьмин) недавно ушли на дембель. Тогда наш новый комбат стал ставить и рядовых на сержантские должности.
И вот я раз за разом стал попадать в наряд на КПП, где старшим ставят Чибу, а меня вместе с молодым Чильченко – рядовым нарядчиком.
И Чиба, конечно, не упустил покуражиться, заставляя меня мыть полы наравне с молодым солдатом. Это, впрочем, ничего, - я даже рад был показать, что для меня эти дедовские «условности» не играют никакой роли. Но Чиба демонстративно стал приказывать убирать именно мне.
Тут уже было сложнее, но я смирялся, скрепя зубами. Тем более что Чиба, надо отдать ему должное, все-таки не переходил последней грани и черты, проделывая свои проделки и отдавая приказы только на глазах офицеров, а не наедине со мной и Чильченко. Понимал, видимо, что не все может выйти гладко в этом случае.
Впрочем, была и хорошая сторона в этих нарядах. Начался чемпионат мира по футболу, и мы могли смотреть матчи в офицерской комнатке, где стоял телевизор. Чиба тут не стал куражиться, отправляя во время матчей стоять на воротах не меня, а Чильченко, и мы могли вволю поболеть за наших.
СССР – Венгрия: 6-0, СССР – Франция: 1-1. Было отчего наораться и наболеться. Сплошная бессонница при этом казалась мелочью.
Но все-таки в очередное воскресенье и наступил мой долгожданный день, когда я должен был прочитать свою первую лекцию.
Я много раз переделывал ее название и, наконец, остановился на следующем: «История возникновения человека и общества. Структура человеческого общества».
Время выступления мне пришлось согласовывать и с Лузнецовым, и тот, прекрасно зная покровительство мне Ткобцова, не стал возражать, но поставил жесткие условия уложиться в час: с 9-ти до 10-ти. Дескать, потом идем на море – солдатам надо отдохнуть.
И вот все три батареи дивизиона согнали в нашем маленьком актовом зале. И сразу многое оказалось против меня. Во-первых, жуткая жара и духота. Уже через пять минут с меня стало течь, а к концу я был весь мокрый, как из бани.
Во-вторых, накануне большинство вернулись уже после отбоя после очередного развертывания, потому не выспались, многие были после нарядов – и к моему ужасу стали засыпать прямо во время моих разглагольствований.
А уж как я старался! Начал с теории эволюции, о том, как зародилась жизнь, как она дошла в эволюции до обезьян, как из них постепенно стало формироваться человеческое сообщество. И так прошелся по всем формациям – от первобытнообщинного строя и рабовладения до коммунизма, показав, что коммунизм – это неизбежная вершина человеческой эволюции, развития человеческого общества, его «базиса» и «надстройки», его «производительных сил» и «производственных отношений»…
Закончил. Схожу мокрый со сцены и смотрю на часы – я уложился в час, может, только на пару минут больше…
Следом на сцену поднимается Ткобцов. Ему нужно дать оценку и подвести итоги.
Он начал с того, что похвалил меня, дескать, я вырос в его глазах. Но тут же остановился на недостатках: мол, много заумных слов таких, как «совокупность», «парадигма», что я много «агитировал за советскую власть», что все-таки сильно затянул вступление и мало приводил живых примеров. И многое все равно осталось непонятным.
А потом, когда мы под руководством странно помалкивающего Лузнецова отправились на море, я поинтересовался мнением солдат. Они тоже как-то отстраненно посматривали на меня, но кое-кто все-таки высказался. Мол, для тех, кто не спал, все было понятно.
А через день меня позвал к себе Ткобцов уже, так сказать, для интимной беседы по поводу моей лекции. В общем, опять похвалил, сказав, что 2/3 солдат слушали с удовольствием, а успехом можно было считать, если бы слушала хотя бы 1/3.
Но потом стал озадачивать меня.
Во-первых, словами, что революцию совершил не столько рабочий класс, сколько организация революционеров, без которой никакие бы «Ваньки» ничего не смогли бы сделать.
А во-вторых, что теория происхождения жизни из «первичного бульона» спорна. Что может быть, жизнь была занесена к нам из других планет… Как и то, что люди произошли от обезьян тоже теория не без изъянов. Может быть, и сами разумные существа к нам прибыли «извне»…
Действительно ведь озадачил. Разве коммунист может позволить себе столь вольные трактовки?
(продолжение следует... здесь)
начало - здесь