На стриме с Николаем Росовым я охарактеризовал все альтернативные пути выхода из «алжирского кризиса». Но мне хочется прописать это текстом и здесь.
Итак, во вчерашнем посте об Алжирской войне я указал четыре альтернативы. Пройдёмся по каждой из них.
🇫🇷Подавить восстание и полностью интегрировать мусульманский Алжир во Францию как её неотъемлемую часть.
Франция имела все возможности победоносно закончить войну. Фактически к началу 1960-х гг. она уже одержала военную победу, и оставалось лишь довести «контртеррористическую операцию» до логического конца. Единовременное число вооружённых сепаратистов никогда не превышало 50 тыс. человек, в то время как единовременное число вооружённых «лоялистов» из числа арабов и берберов в начале 1960-х гг. доходило до 200 тыс. человек.
Другое дело, что победа в войне фактически означала окончательную интеграцию Алжира в состав Франции на правах равноправного региона с предоставлением местным жителям всей полноты политических и гражданских прав. Де Голль считал это потенциальной угрозой будущей исламизации Франции.
Сегодня во Франции живут 65 млн. человек. В Алжире – 45 млн. Доля мусульман во Франции составляет около 10% населения. С Алжиром как полноценной частью единого государства эта доля достигала бы минимум 40%.
Разделить Алжир на «французский» и «алжирский».
Согласно этому варианту, европейцы и лояльные им туземцы должны были переселиться в несколько прибрежных анклавов, а всю остальную часть региона отдавали сепаратистам. Город Алжир предполагалось разделить по примеру Берлина или Иерусалима. Фактически получался этакий «французский Израиль» – зажиточное западное общество в окружении нищих агрессивных арабов.
Во-первых, против этого варианта выступили сами политические лидеры «черноногих» – они не собирались загонять себя в прибрежные гетто вместо того, чтобы продолжать оставаться хозяевами во всем Алжире.
Во-вторых, сравнение с Израилем обуславливало будущие издержки. Будучи разделённым, Алжир бы превратился в зону перманентной войны между колонистами и арабами. При этом вовсе не факт, что значительная часть «пье-нуар», которые не успели выделиться в отдельную от французов нацию, захотели бы жить в таких условиях, а не стали массово добровольно уезжать в спокойную континентальную Францию, где не было необходимости постоянно 24/7 быть начеку и во всеоружии. У евреев хотя бы была «алия», а захотели бы французы в середине XX в. добровольно ехать на фронтир?
В-третьих, Франции бы пришлось политическим и военным образом прикрывать своих граждан, а это грозило обнулить всё её влияние в исламском мире. Мусульмане стали бы ненавидеть французов наравне с евреями.
Дать Алжиру автономию и, следовательно, передать власть местному мусульманскому большинству, но со сложно выстроенной системой сдержек и противовесов, а также гарантиями европейскому и еврейскому меньшинству.
Кажется, именно такой вариант де Голль и хотел реализовать. В принципе, это то, чего удалось достичь в 1980 г. в Зимбабве, в 1990 г. – в Намибии, а в 1994 г. – в Южной Африке. Политическая власть передаётся представителям туземного большинства, но командные высоты в экономике остаются в руках европейцев, никакого геноцида или передела собственности не происходит.
Тут уж я затрудняюсь однозначно ответить, почему этого не произошло в случае Алжира. Может быть, действительно есть какая-то магия британских институтов, которая способна хотя бы на время примирить стороны и заставить их жить в рамках одной социально-политической системы. Может быть, «черноногие», несмотря на наличие OAS, ещё не представляли собой полноценную сформировавшуюся нацию, а потому могли менее болезненно эмигрировать в отличие от буров.
Полностью отпустить Алжир в свободное плавание.
В конце концов, именно этот вариант и реализовался. Полностью очищенный от европейцев Алжир быстро вышел из политической и экономической зависимости от Франции. Тем не менее, хотя в отношениях обоих государств бывают взлёты и падения, экзистенциальным врагом бывшей метрополии Алжир тоже не стал.
