Платон убедился в том, что Алёна уснула, и осторожно вышел из спальни. Сегодня он остался на ночь у своей невесты, поскольку у него было очень важное дело.
Пришлось сделать то, что ему делать совсем не хотелось: добавить снотворное в чай Алёны. Ради этого он даже затеял небольшой спектакль с завариванием чая "по специальному семейному рецепту, передающемуся из уст в уста".
Алёна подшучивала и смеялась вместе с Платоном, хвалила чай, а потом уснула сразу, едва разжались объятия. Доза лекарства была чётко выверенная и некритичная; Алёна проспит чуть дольше обычного, зато хорошо отдохнёт.
Платон достал из портфеля накопитель и пошёл в комнату, которая служила Алёне кабинетом. Однако прежде, чем включить компьютер, проверил телефон и удовлетворённо хмыкнул: пришёл отчёт о том, что Кристина Андреевна Байкова вылетела. Цель - Пхукет, рейс такой-то, борт такой-то. Вот и славно. Наконец-то!
Платон включил компьютер, сел в кресло и положил накопитель рядом с собой на стол. Всё, что сейчас происходило, он затеял с целью получения электронных подписей Воловского и Алёны. Эти подписи были только в личных компьютерах у генерального и его помощника. Точнее, помощницы.
Накопитель был уже наготове, когда двери в кабинет бесшумно открылись, и на пороге появилась Алёна, облаченная в объёмную тёплую пижаму и тапочки со смешными собачьими мордами.
Платон продолжал спокойно сидеть, и в лице его не дрогнул ни один мускул. Алёна подошла к столу, придвинула стул и села рядом с Платоном.
- Значит, ты меня переиграла, - усмехнулся Платон, глядя в огромные серо-зелёные глаза Алёны.
В этих глазах была боль, и Платон почему-то вдруг возненавидел себя за эту боль. Нет, он не пожалел ни о чём, не усомнился ни на миг и не раскаялся. Но мысль о том, что можно было обойтись и без причинения боли, не отпускала его уже достаточно давно.
Алёна отодвинула ящик стола, достала запечатанную пачку сигарет, пепельницу и положила всё это перед Платоном.
- Вот, твои любимые сигареты. Кури.
Платон встал, открыл окно на режим проветривания и вернулся за стол. Начал распечатывать пачку. Руки не дрожали, хотя он был уверен в том, что вся его работа полетела коту под хвост, а два года просто выброшены из жизни на свалку.
- Как давно ты знаешь обо всём? - сделав первую затяжку, спросил он.
- А я ничего не знаю, - пожала плечами Алёна. - Могу только догадываться, и то отдалённо. Надеюсь, что ты мне расскажешь обо всём. Очень хочется услышать от тебя правду и только правду, хотя бы раз в жизни.
- А ты меня не боишься? - прищурившись, с интересом спросил Платон. - Или служба безопасности "Феникса" уже здесь?
- Нет здесь никого, кроме нас с тобой. Только ты и я. Квартира не прослушивается и не просматривается, диктофона при мне нет, можешь обыскать. И да, я тебя совсем не боюсь. Рассказывай.
- Нет, сначала ты. Где я прокололся? Почему ты начала меня в чём-то подозревать?
- Ты нигде не прокололся, ты всегда был безупречен и вёл себя естественно. Просто однажды я заметила, как на тебя смотрит Кристина Андреевна.
- Как смотрит? - поднял бровь Платон.
- Так, будто ты ей принадлежишь. Понимаешь, это сложно объяснить... Есть женский взгляд, в котором сосредоточено желание обладать мужчиной. А есть другой взгляд. В нём тоже есть желание обладать, но понятно, что женщина уже была с этим мужчиной, познала его в библейском смысле.
Всё-таки Алёне удалось вывести его на эмоции. Платон в течение нескольких секунд таращил глаза на девушку, а потом захохотал. Долго смеялся, насилу успокоился.
- Женщины, - Платон покачал головой и вытер глаза. - Я дурак. Разве можно было связываться с женщинами? Любая, самая продуманная и выверенная операция слетит к чертям из-за нюанса во взгляде. То есть, взгляд Кристины дал толчок твоему мыслительному процессу, повернул его в новое русло?
- Да, - кивнула Алёна. - Я стала за вами наблюдать и убедилась в том, что вы любвники, а связь ваша началась достаточно давно. О том, что Кристина - любовница дяди Георгия, я тоже давно знаю. Стала думать, зачем тебе понадобилась я, и поняла, что дело не во мне и не в Кристине. Мы обе - пешки в твоей игре, и находимся в одинаковом положении. Значит, твоя игра связана с компанией, с бизнесом. Сегодня, когда ты в неурочный день решил остаться у меня и начал сам заваривать чай, я поняла, что тебе очень нужен либо мой компьютер, либо сейф с документами, и притворилась, будто выпила чай, а потом уснула.
- Хоть какие-то положительные эмоции, - пробормотал Платон, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. - Радуешь, Алёнушка. Несмотря ни на что, обмануться в человеке вот так, в лучшую сторону, - это классно. Я рад, что недооценил тебя. Что ж, ты была со мной откровенна, а теперь настала моя очередь.
Платон открыл глаза, выпрямился и достал из пачки вторую сигарету.
- И по поводу курения мне не удалось тебя обмануть, хоть я пускался на все мыслимые и немыслимые ухищрения.
- Когда любишь человека, много чего чувствуешь и замечаешь, Платон. В общем, тебе не понять, так что не парься зря.
- Это точно, - согласился Платон. - Сказки о любви, дружбе, верности и чести, - это не моё. У меня с детства противоядие ко всему этому. Иммунитет.
Платон ещё немного помолчал. Алёна его не торопила.
- Эта история началась во второй половине восьмидесятых годов прошлого столетия, - начал неторопливый и малоэмоциональный рассказ Платон. - Тогда три друга, работающие в конструкторском бюро одного предприятия, решили идти в ногу со временем и занялись бизнесом. Этими тремя друзьями были Георгий Алексеевич Воловский, Дмитрий Александрович Кольский и Григорий Яковлевич Штерман. Сначала друзья, как и многие, кто поднялся тогда, занимались торговлей. Но Григорий, который всегда мыслил на годы вперёд, убедил Дмитрия и Георгия не жить сегодняшним днём и сиюминутной прибылью, а вкладывать деньги в инвестиции. Сначала друзья отнеслись с недоверием к инициативе Григория, но в скором времени его правота подтвердилась. Тем более, у Григория было необыкновенное чутьё, и друзья не потеряли ни копейки, наоборот, доходы их росли. Потом, чуть позже, началась приватизация, и дела совсем закрутились. Однако в конце тысяча девятьсот девяносто второго года между друзьями возникли разногласия, которые грозили перерасти в настоящую конфронтацию и последующий раскол. Когда начинали дело, для простоты оформили всё на Воловского, у которого были знакомства среди местных чиновников. Парни же не знали, какими делами начнут ворочать, да и доверяли друг другу, потому до сих пор тема какого бы то ни было дележа не поднималась. Но в конце тысча девятьсот девяносто второго года к ним обратился один из представителей местной криминальной верхушки. Он предложил ребятам открыть собственный банк и обещал всяческую помощь и поддержку. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, зачем местному криминалу понадобился собственный банк, - некоторые из них хотели выйти на качественно новый уровень, превратившись в нереально крутых бизнесменов. Предложение было очень выгодное, и Воловский с Кольским готовы были дать согласие, закрыв глаза на всё. Но категорически воспротивился Григорий Штерман, который настаивал на ведении исключительно чистого, полностью легального бизнеса. Разногласия росли, к единому мнению прийти не удавалось. Тогда Григорий принял решение выделить свой капитал из общего и потребовал оформить на него треть дела, по закону. А через несколько дней Григорий повёз свою недавно родившую жену на осмотр к гинекологу. По дороге их машину буквально протаранил и впечатал в отбойник грузовик, а потом машина Штермана загорелась.
Алёна закрыла лицо ладонями, а потом убрала руки и беспомощно посмотрела на Платона.
- Они не выжили?
- Нет.
- Погоди... Ты сказал: "Недавно родившую жену"?
- Да. Сыну Григория и Снежаны было всего три недели. Мальчик родился в самом конце декабря. В этот день его оставили с бабушкой, тёщей Григория, потому что на улице было слишком холодно.
- Этот мальчик... - Алёна поняла, что не может говорить.
- Да, это я. Тогда ещё Платон Григорьевич Штерман. Позже меня усыновили родная сестра Снежаны Мария и её муж Василий, поэтому бо́льшую часть своей жизни я являюсь Платоном Васильевичем Гладковым. Григорий вырос в детском доме, у него не было родственников. У Марии и Василия есть ещё двое сыновей, оба намного старше меня. После того, как меня усыновили, Василий подал рапорт об отставке, - а он служил в милиции, - и вся семья перебралась в другой регион, чтобы как можно меньше вспоминать о трагедии. Уход Снежаны сильно подкосил здоровье её матери, моей бабушки, и вскоре её тоже не стало.
- А ты знал о том, что тебя усыновили?
- Да, - бесстрастно кивнул Платон. - Знал с детства. Но подробности трагедии Василий, мой отец, рассказал только несколько лет назад, когда серьёзно заболел. Я тогда как раз вернулся из Европы, - учился там, выиграв грант в одном из конкурсов студенческих проектов. Рассказал мне папа и о том, как замяли дело об аварии. И даже отдал копии некоторых документов. В том числе, о деятельности того самого банка, из-за которого "друзья" пустили в расход моих настоящих родителей. Мыслями о кровной мести я одержим никогда не был, но у меня появилась идея о том, как я могу лишить Воловского и Кольского де́ла всей их жизни, лишить их всего. Я обратился в компанию, занимающуюся в числе прочего рейдерскими атаками и предложил свои услуги. Руководство меня услышало. Правда, в мой план были внесены некоторые коррективы. К тому времени, когда я начал работать в "Фениксе", твоего отца не стало, он ушёл от ответа. Но Воловский должен ответить по полной, и он ответит в любом случае. К тебе у меня нет никакой неприязни. Я с самого начала использовал тебя так же, как всех остальных, в том числе, Кристину. Кристина несколько часов назад улетела из страны, а я должен был сейчас полностью завершить дело. Завтра "Феникс" должен был полностью перейти к новым владельцам. Ну вот, теперь ты знаешь всё.
Алёна протянула руку, коснувшись клавиатуры, и замолчавший было компьютер снова начал работать.
- Пусти, - девушка слегка подтолкнула Платона, и он послушно освободил кресло.
- Что ты делаешь? - спросил Платон, зачарованно глядя на невесомо летающие по клавиатуре изящные пальцы Алёны.
- Вот, - Алёна кивнула на экран монитора и встала с кресла. - Здесь электронные подписи, моя и дяди Георгия.
Продолжение: