Когда «Скорая» уехала, Лариса озабоченно стояла во дворе, размышляя, как лучше поступить – подождать Юлю здесь или идти в школу, может, успеет к последнему уроку. Решила идти в школу, потому что эта молодежь никогда не спешит домой: то с подругами, то с друзьями погулять захотят, а домой придет – мамы нет. И Женьку нужно забирать из сада. Интересно, Антонов сегодня придет? А то говорят, что скоро учения, тогда их дома не дождешься.
Лариса быстро шла по улице, залитой солнцем. После полярной ночи оно кажется особенно ярким. Тем более, что оно не поднимается высоко, пока еще ходит низко над горизонтом, светит прямо в лицо. Правда, оно и летом, в полярный день, не бывает в зените, но сейчас оно особенное. Лариса не замечала ни солнца, ни тучи, которая поднималась над сопкой, она спешила в школу, чтобы не прозевать Юлю. У самой школы она увидела ее. Распустив волосы по плечам, она шла, размахивая сумочкой для сменки, улыбаясь мальчишке, который что-то очень оживленно рассказывал ей, заглядывая ей в лицо. На плече у него были две сумки, которые он поддерживал, чтобы не сползали. Юля увидела Ларису, и на ее лице отразилась тревога.
- Юля, мне нужно сказать тебе кое-что, - Лариса обняла девочку за плечи, - маму увезли в больницу...
- Что с ней? – не дослушав, воскликнула Юля.
- С ней все в порядке, но с женщинами в ее положении иногда бывает такое, - стараясь быть как можно спокойнее, сказала Лариса. – Просто тебе нужно сегодня забрать Женю из сада.
- А дядя Саша? Он поздно придет?
- Не знаю, Женя. У них начались учения. Но если не придет, то позвони мне. Я приду к вам.
- А ваш муж?
- А что мой муж?
- Он разрешит вам ночевать у нас?
- Юленька, давай эти проблемы я порешаю сама. А теперь иди домой. А то вот твой паж уже круги нарезает вокруг нас.
Лариса ушла, а Юля с озабоченным лицом повернулась к парнишке.
- Димка, мне домой надо. Маму увезли в больницу. Малую забирать надо из сада.
- Я с тобой, можно?
Димка смотрел на Юлю таким преданным взглядом, что она не решилась отказать ему.
- Ну ладно, пойдем.
Они быстро пошли, обходя колеи в снегу, заполненные водой.
Антонов беспокоился о жене. В ее голосе он почувствовал напряжение, притом она сказала, что уходит в больницу. Почему? В ее положении все может быть опасно. Он побежал бы сейчас к ней, но должен идти на доклад к командующему. И отпуска не попросишь сейчас – учения на носу...
...Елена сидела в комнате общежития, уставившись в одну точку. Усталость заставляла ее думать о том, что будет завтра. Пока все, что происходит, далеко от того, что она планировала и о чем мечтала. Она с тоской взглянула на окно, на котором не было даже какой-нибудь занавески, не говоря уже о гардине и шторах. Хорошо, что хоть не первый этаж, а то пришлось бы газеткой закрываться. Почему она не забрала гардины и шторы, которые сама покупала, чтобы создать уют в квартире Багирова! Ну да! Еще шторы, подушки, одеяла, коврики! Неужели это все нужно было тащить сюда? Тем более, что если уж честно, то все покупалось на деньги Николая. Интересно, вспоминает он о ней? Совсем неплохой мужчина этот Николай, если бы только не уподоблялся всем остальным: обязательно нужно продолжить свой род! Да и Антонов как мужчина тоже неплох, но почему всем им нужно в конце концов, чтобы женщина обязательно превратилась в самку?
Елена открыла чемодан, достала новый постельный набор, не белый, а цветной, который купила у знакомой, постелила на кровать. Хорошо хоть, что кровать не металлическая, как в солдатских казармах, а деревянная, на матрасе. Она приготовила постель, порылась в чемодане, достала голубую простынку в синий цветочек и с каймой из цветочков, подумала, потом встала на подоконник и завесила ею окно. Получилось, в общем, неплохо. Нужно еще коврик на стену и коврик у кровати...
Елена вздохнула. Ванну не принять, хорошо, что душ в комнате, а не в конце коридора. А вот плита там. Нужно купить электрический чайник, чтобы можно было хоть чаю напиться. Да, не такой она представляла себе жизнь в Ленинграде.
Впрочем, еще рано судить об этом. Нужно с завтрашнего дня взяться за этого доцента - Георгия Яковлевича. Хотя бы на первое время. Интересно, какая у него квартира? Надо напроситься в гости для начала, а там попытаться утешить вдовца. Правда, он уже три года вдовствует, неужели у него нет женщины?
Елена вышла к дежурной. Пожилая женщина вязала шарф из ярко-розовых ниток. Елена остановилась, стала смотреть. Дежурная подняла голову.
- Вам чего-то надо? – спросила она равнодушным голосом.
- Хотела напиться чаю, а у меня нет чайника, пока нет. У вас нет буфета? – спросила Елена.
- Буфета? – усмехнулась дежурная. – Нет, буфета здесь нет!
- Как быстро вы вяжете! -воскликнула Елена, делая вид, что всматривается в руки женщины. – Я не успеваю замечать, как двигаются ваши спицы. Вы это вяжете дочке?
- Нет, внучке, - ответила дежурная уже мягче. – Ей пятнадцать, а сейчас у них в моде такие шарфы. Чтоб крупной вязки, длинный. Вот бабка и старается.
- Такую бабушку нужно на руках носить! Внучка, небось, души не чает в вас?
- Да не жалуюсь, - ответила дежурная, улыбнувшись. – Дочка одна ее растит, еле концы с концами сводит, вот и приходится помогать.
- А как вас зовут? – спросила Елена.
- Елизавета Константиновна, - ответила дежурная.
- А меня Елена.
- У тебя кружка есть? А то приходи, попьем чаю. У меня чайник есть, сушки.
Елена быстро поднялась на свой этаж, взяла из дорожной сумки кружку, которой пользовалась в поезде, пачку печенья, купленного сегодня в магазине рядом с общежитием. Елизавета Константиновна убрала вязанье, поставила чайник. Через несколько минут он зашумел, потом забулькал.
- А ты каким ветром к нам в общежитие? На студентку не похожа – возраст не тот. И Лобанов что-то так о тебе печется – прямо сам в общежитие привел! - любопытствовала Елизавета Константиновна, прихлебывая горячий чай.
- Лобанов – это кто? Георгий Яковлевич? – спросила Елена.
- Ну да. А ты его что, не знаешь? Я думала, что вы знакомы.
- Ну, так, поверхностно...
- Он вдовец. Сын у него. Взрослый уже. Живет один, ни на кого не смотрит. Сколько девок его хотели заполучить – никак! И молодые были, и постарше, вроде тебя – и никак! Говорят, любил он очень свою жену-то! А ведь бывают однолюбы, видно, и он из таких.
Елена слушала и думала, что если это так, то, может, не стоит и пробовать?