Как и многие среднеазиатские города, Наманган делится на две части - новую, выросшую в царское и советское время, и старую, которая представляет собой девственную сельву патриархальных махаллей. И вот у базара Чорсу за центральным парком Бабура мы свернули на большую улицу, похожую на слегка подзаросшую с краю просеку посреди леса. На заднем плане - Новый город с его многоэтажными домами:
А здесь уже совсем другая жизнь:
Старый город оформился задолго до того, как сюда пришла Россия, пережил на своём веку не одну войну, эпидемию или землетрясение, встретил приход советской власти и её крах - но всё это время стоял на своём месте и жил своей жизнью.
Разворошить махалли, как в своё время сломали через колено уклад русской деревни или степных кочевников, Советы так и не решились: с одной стороны, местное самоуправление уровня кварталов и улочек, если его приручить, делало общество более подконтрольным; с другой, никто бы не решился предсказать, чем бы обернулась высвободившаяся энергия лопнувших махаллинских связей.
Так в Средней Азии и складывалось два далёких друг от друга мира - мир махаллей и мир микрорайонов. Наманган же был большим городом, но почти без тяжёлой промышленности, и на его текстильных фабриках вполне хватало квалификации тех, кто вырос в махаллях. Поэтому именно в Намангане - самые махаллистые махалли, что я когда-либо видел.
И именно в этих девственных махаллях вызрел, например, наманганский ваxxабизм, бывший серьёзной проблемой для Средней Азии в 1990-2000-х.
Около нас постепенно собралась толпа разномастных детей, вившихся вокруг стайкой, покрикивавших "хэллоу!", совавшихся в кадр и со смущённой улыбкой тупивших взгляд, когда мы к ним обращались по-русски.
Цельностью уклада наманганские махалли явно дадут фору даже Старому Самарканду, а может быть и Ура-Тюбе; архитектурой - конечно же, не сравнятся ни со Старой Бухарой, ни с Внутренней Хивой. Но всё же и здесь затеряно немало памятников туркестанской старины, и в той улице, на которую мы свернули от базара, нас привлёк высокий стройный минарет комплекса Ходжамин-Кабри.
Минарет, как нетрудно заметить, новый, со странным сочетанием "марроканского" низа и "туркестанского" верха, а вот мавзолей с многолучевой звездой под куполом - честные 1750-е годы:
За воротами (не теми, что на кадре выше, а следующими) нас встретил потёртый жизнью смотритель, радостный при виде гостей, но едва-едва говорящий по-русски. Однако экскурсию он нам по мере сил провёл, а у могилы здешнего святого за нас помолился. Мавзолей Ходжамина-Кабри впечатляет, и если бы я не знал, что он построен в те времена, когда на Западе заканчивалась эпоха барокко, я бы решил, что он домонгольский:
Потому что так строили именно в домонгольской Средней Азии - главным украшением её зодчества были не мозаики и изразцы утоляющих жажду цветов, а тонкие узоры из терракоты и фигурных кирпичей.
Подлинных домонгольских каменных зданий в Средней Азии осталось немного, куда меньше, чем домонгольских церквей на Руси, как например минарет Калян и мавзолей Саманидов в Бухаре, минареты и мавзолеи Узгена и Бураны, Тараза и Таласа, и этот фасад на них правда похож, отличаясь разве что тем, что новее и целостнее.
Но в этом и главная архитектурная "фишка" Ферганской долины - она меньше пострадала от Монгольского нашествия, долго находилась под влиянием Кашгара, и потому домонгольская традиция здесь выжила и продержалась до 18-19 веков, эпохи общего упадка Средней Азии. У мавзолея Ходжамин-Кабри известен даже конкретный зодчий по имени Мухаммед Ибрагим.
Интерьер мавзолея:
Лишь приглядевшись, можно понять, что стены его не расписаны, а покрыты тончайшим рельефным узором:
Кем был сам Амин Кабри - в интернете найти я так и не смог, а смотритель не сумел бы это рассказать по-русски. Он даже пытался отвечать на мои вопросы... но по-узбекски, где я понимал ещё меньше. Народное название этого места - просто "Ходжам-Кабри", то есть "могила Моего Святого".
Уже после написания поста в комментариях мне пояснили, что Амин Кабри был потомком Шейхантаура, святого покровителя Ташкента, перебравшимся в тогда только-только зарождавшийся Наманган. Могила - не внутри мавзолея, а за ним, и рядом с ней фрагмент засохшего дерева, явно куда более старого, чем окружающие его постройки:
Деревянная расписная мечеть с двумя рядами залов - скорее начала ХХ века, если не новодел:
Когда же мы собрались уходить, смотритель принёс откуда-то толстую тетрадку и попросил нас оставить в ней отзыв, который я пытался сочинить минут пятнадцать. Но полистав тетрадь, я понял, что туристы тут бывают, хотя и не очень-то часто, в среднем раз в несколько дней, и конечно же в основном иностранцы. А снаружи на нас, как на диковинных животных в зоопарке, смотрела детвора:
Продолжаем путь по той же улице, и махалли вокруг словно сгущаются, и не верится, что шумный многоэтажный город - всего в километре от нас:
Где-то в полукилометре вниз от комплекса есть квартал Лянгар со своей мечетью – самой старой в городе. Отсюда и начался город. Сам Наманган существовал еще до времен Бабура в виде маленького кишлака, где добывали соль. По словам моей бабушки, Бабур перевез пленных иранцев в Наманган, которые основали тут мечеть и первый городской квартал под названием Лянгар, то есть якорь. Это было смысловое название, то есть, означало, что после долгих скитаний по бывшей империи Тамерлана, они кинули якорь в Намангане. Повзрослев и вспомнив рассказы бабушки, я долго пытался узнать, откуда у Бабура были пленные иранцы, он ведь не воевал с далеким Ираном, это скорее был удел Хивы, но уже и бабушки не было в живых, и источников по истории города я так и не нашел.
- пояснили мне в комментариях.
Велосипеды с плетёными багажными корзинами "сават" - популярный транспорт в ферганских городах:
Где-то за домами, за подворотней вбитого в махалли советского здания школы, мелькнул высокий минарет, и я пытался найти его, само собой наугад, то есть как и в лесу - бесперспективно. Вот набрели на очередную мечеть:
С довольно красивым порталом и запертым молельным залом, причём, судя по их облику, закрыта она была уже в постсоветское время, возможно, оказавшись очередным ваxxабитским гнездом:
Сейчас тут небольшая, может быть, семейная (только сыновья на заработках) мастерская по заворачиванию тряпья в пакеты. Хозяева встретили нас дружелюбно, фотографировать не мешали, и у них даже удалось узнать название мечети - Ходжа-Заходчи:
Я отчётливо понимал, что мы заблудились и без помощи местных не найдём выхода - сам непрерывный массив махаллей в Намангане ещё и элементарно обширнее, чем в виденных мной раньше городах. И казалось, что пройти ещё чуть-чуть - и остановится время, и не вернуться будет в 21-й век...
Вот ещё одна закрытая и даже заброшенная мечеть. В её дворе откуда ни возьмись появились двое крепких молодых ребят, невозмутимо с нами сфотографировались на свой телефон да ушли восвояси:
Другая заброшенная мечеть неподалёку. Обе они были построены в 1990-х годах без разрешения властей, и по причине борьбы с ваxxабизмом так и не открылись:
Наконец нам навстречу вышел не бухарский сарбаз с кремневым ружьём и не монгольский стражник при чёрной косе за спиной, а всего-то председатель очередной махалли с интеллигентным лицом и исправной русской речью. Минут десять поговорили, ни слова не узнав по существу, я рассказал ему, какие мы ищем объекты, и он поймал синие "Жигули" вида "развалится на ходу" да изложил их не говорившему по-русски водителю наши пожелания.
Уж не знаю, чего в этом было больше - желания помочь заблудившимся гостям или желания выгнать из своего района подозрительных людей. Как бы то ни было, оказалось, что из всех объектов водитель "Жигулей" знал лишь один - Мулла-Базар-Охунд, расположенный северо-восточнее центра (всё показанное выше было юго-восточнее).
Здесь оказался комплекс новодельных построек, куда народ стекался на намаз - как я понимаю, ныне это главная мечеть Намангана:
Мулла-Базар-Охунд жил в 17 веке, то есть возможно был среди тех, кто переселился в Наманган из разрушенного землетрясением Ахсикента, и в историю вошёл как наставник поэта Бабарахима Машраба. Машраб более всего прославился как критик духовенства - "жирные ишаны" не слишком-то отличались от "жирных попов", а в чём-то их и превосходили, например держа огромные гаремы.
Само собой, однажды за такие стихи Машраб попал под горячую руку эмиру и был повешен в Балхе. Ну а чем был знаменит Базар-Охунд помимо выдающегося ученика - точно не знаю, но судя по датам жизни он вполне мог быть покровителем бывших ахсикентцев, обживавшихся в молодом Намангане:
По прямой отсюда 300 метров до русской церкви Михаила Архангела, стоящей на другой стороне квартала, а о долгих поисках её я рассказывал отдельно. Достопримечательностей в Намангане явно много, скорее всего куда больше, чем я увидел, но дефицит информации, отсутствие адресов, незнание местными русского или английского языка, несовпадение названий "на карте" и "в народе" да невозможность просто выйти на улицу и поймать такси - в Наманган приходится буквально вгрызаться, и каждую его достопримечательности найти - это целое дело.
Вот под этой сталинкой мы битых полчаса пытались поймать машину, а поймав - поняли, что единственный адрес, который я смогу объяснить таксисту - это "базар".
На базаре я сумел найти таксиста, говорившего по-русски... но переплатил ему сразу рублей 30 (3000 сумов), так как чтобы элементарно развернуться, ему пришлось проехать несколько километров вдоль физического разделения. Из моего списка он понял что-то только о мавзолее Мавлон-бува и повёз нас к нему.
По дороге мы наткнулись на модерновую мечеть Атауллахана (1915), которую я хотел найти больше всего - на самом деле она стоит прямо на главной улице, уходящей по махаллям на восток, но никто не мог понять, что я ищу, потому что в путеводителях она Атауллахан-Тура, а на местности - просто Атауллахан.
Дальше мы вновь углубились в рукотворную махаллинскую чащобу северо-восточнее центра:
Мечеть Абу Ханифа, названная в честь древнего и далёкого святого из Багдада... или его местного тёзки:
Ещё одна недостроенная мечеть по соседству:
На самом деле эти махалли как бы не ещё суровее тех, и зачастую здесь на целых улицах нет ни одного окна - лишь глухие саманные фасады:
Мы снова выехали на Северо-Ферганский канал, прорытый в 1940-41 годах. Он похож на настоящую реку, но только течёт выше половины города, да к тому же вдоль склона:
И впечатляет обилием чигирей, снабжающих водой вышележащие кварталы:
За каналом, отдав водителю 12 тысяч сумов (120 рублей) за примерно полчаса езды и пару десятков поворотов, мы вышли на краю грандиозного кладбища, буквально нависающего над старым городом:
На краю некрополя - маленький мавзолей, похожий на планетарий:
А искомый мавзолей Мавлон-бува стоит чуть поодаль. Здесь покоится Мавлон Намангани, поэт конца 18 века, поэтому в путеводителях его регулярно путают с мавзолеем другого поэта Нодима Намангани близ центра, который я показывал в прошлой части. Но построенный в 1806 году Мавлон-бува явно поинтереснее:
Причём более всего впечатляют росписи его тёмного зала, этакий мусульманский наив:
Само же кладбище впечатляет куда больше мавзолея, и при виде этих холмиков, думаю, многим ташкентским или ферганским светским людям должно стать не по себе - это "шариатские" могилы. Культ могил и пышных мавзолеев - фишка сугубо среднеазиатская, канонический арабский ислам напротив запрещает подобное, и даже в Мекке и Медине, слышал, на кладбищах специальные полицейские гоняют тех, кто пытается поклониться могилам.
И если в Аравии это просто нормально, то в Узбекистане под таким холмиком покоится скорее всего человек, при жизни веровавший неистово. И это наглядная иллюстрация того, что в 1990-х Наманган был оплотом радикального ислама в Средней Азии...
Но больше всего на этом кладбище таких вот странных могил, на которых курганчик обложен камнями, а наверху поставлен почему-то чайник. По словам местных, и могилы с кадров выше скорее всего не очень-то шариатские, и даже наоборот - просто кладбище старое-престарое, многие надгробия разрушились, и холмиками да яркой посудой места полузабытых могил просто отмечают:
А чисто среднеазиатская могила - это скорее что-то подобное. Дата смерти здесь - 1983-й год, но тем не менее кириллический текст лишь дублирует арабский:
Через кладбище, то по выжженым солнцем просторам, дорожками между могил, то тенистыми рощами в распадках, куда из города вклиниваются огороды и стоят ещё болота, то глубокими оврагами, распугивая зайцев и лисят, мы вышли на гребень кладбищенского холма, похожего на плывущий в море махаллей корабль:
Фотографировать что-то в дымке да контровом свете - дело неблагодарное... Но вот вдали виднеется минарет Ходжаминг-Кабри:
Как и мечеть Атауллахана:
Другая сторона:
Там свои махалли да мечети, и полумарокканские минареты - судя по всему, в принципе наманганская фишка:
В город вклиниваются горные гряды тянь-шаньских отрогов:
Микрорайоны отсюда не видны за соседней, застроенной горой, но и на ней - пара высоких "свечек". Это массив Гузаль, один из лучших районов Намангана благодаря чистому воздуху и дальнему обзору:
Спустившись с кладбища, мы отправились искать Русский Наманган, но об этом я рассказывал отдельно.
