Время тянулось мучительно медленно. И чем дальше, тем более какое-то странное чувство овладевало Анной. Она, обычно энергичная и бодрая, чувствовала, словно какая-то темная пелена опускается перед нею, погружая мир в беспокойство и хаос. Ей невмоготу уже было оставаться в доме. Но куда идти и что делать в этом опостылевшем городке?
«Вот вернется Саша, надо будет поторопить его с отъездом! – думала она. – В Петербурге все станет по-другому. Там жизнь ключом бьет, не то, что здесь, в этом болоте. Скорее бы он возвращался! Он славный, добрый. Мне не надо никого другого».
Когда внизу раздался звонок, она обрадовано вскочила и, сбежав по лестнице, распахнула дверь, но перед ней предстал совсем другой человек.
Согнав с лица улыбку, Анна молча посторонилась и пропустила его в дом. Кроули, а это был он, не поздоровавшись, прошел мимо нее, сбросил в прихожей на пол шубу и шапку.
– Чему я обязана вашим визитом? – спросила Анна.
– Брось эти церемонии. Мне не до них, – прорычал он, не глядя на нее. – Повесь шубу! Не велика барыня!
– Что вы себе позволяете? – холодно проговорила она, не двигаясь с места и чувствуя, как в ней закипает гнев. – Вы забываетесь!
– От тебя нет никакого толку! Это ты забыла, для чего ты здесь! Пристроилась к своему докторишке и думаешь, что он защитит тебя? Да стоит мне слово сказать, и тебя, простую девку, прогонять взашей! Не поможет ни твоя смазливость, ни поверхностный лоск, что придан тебе моими стараниями!
– Уходите! Я не боюсь вас! Еще никто не мог заставить меня делать то, что я не хочу!
Анна повернулась, чтобы уйти, но Кроули схватил ее за руку и с силой дернул, развернув лицом к себе. Их взгляды встретились. Анна почувствовала, что темная, змеиная сила этого человека овладевает ее волей. Ей ли было соперничать с ним, черным мистиком и спиритом! Она хотела отвести глаза, но Кроули не отпускал ее, продолжая сверлить гипнотизирующим, властным взглядом. Тогда усилием воли она закрыла глаза.
Он немного подождал, усмехнулся и оттолкнул ее.
– Надеюсь, ты вспомнила, с кем имеешь дело. Мне надо поговорить с тобой о деле. Веди меня в гостиную!
Они поднялись наверх, и Кроули плюхнулся на диван. Анна чувствовала, что он разъярен, хотя и пытается скрыть это. Однако причина была не в ней. С ним что-то произошло, и теперь он хотел прийти в себя, выплеснув на кого-то раздражение и злость.
– Что-то случилось? – спросила она. – Я никогда не видела вас таким!
– Ты увидишь меня еще и не таким, детка. А что случилось, тебя не касается.
– Но что вы хотите от меня? Не моя вина, что здесь нет того, за чем вы меня послали.
– А может, ты просто лжешь? Не знаю, с какой целью, но если это так, я убью тебя, размажу в грязь под моими ногами!
– Я не лгу. Вы сами говорили что-то насчет Санкт-Петербурга. Разве я отказалась?
– Кое-что изменилось. Теперь мне некогда ждать! Узнай у своего эскулапа, где он прячет то, что я ищу. Я заведомо знаю, что он получил ее на хранение. Если ему нужны деньги, я заплачу. Пусть назовет цену!
– А если я не стану этого делать? Пошлю вас ко всем чертям с вашей грязной волшбой и угрозами? – насмешливо улыбнулась Анна, в которой снова начали просыпаться природные своеволие, гордость и равнодушие к смерти.
– Я найду, чем заставить тебя повиноваться, милочка! – Кроули, холодно усмехнувшись, встал и, не прощаясь, зашагал в дверям. Анна слышала, как стукнула входная дверь, и проскрипели по снегу его шаги.
Когда она подошла к окну, этот человек уже исчез, затерявшись среди повозок и снующих прохожих.
Все еще под впечатлением от неприятного разговора, она опустилась в кресло и стала думать о том, как ей быть. Поговорить с Сашей она может, но как он отнесется к тому, что она интересуется такими вещами? Последнее время он стал как будто не так внимателен, даже требователен к ней. Анна вспомнила, как рассердило его, что они с Марфой не уследили за порученными им саквояжем во время пожара. Саша может быть нетерпимым. Ее влияние на него не безгранично, она чувствовала это с самого начала. Есть у него нечто сокровенное, куда он не допускает никого.
***
Было уже за полдень, когда заявилась наконец Марфа и стала выкладывать в кухне покупки. Когда Анна спустилась туда, прислуга, отдав ей сдачу, принялась рассказывать городские новости. Анна узнала, почем нынче говядина и рыба, сколько стоят капуста и картофель, какой чудненький салоп пошила себе жена почтальона... Рассказали ей и о предстоящей свадьбе дочки почтмейстера, о том, кто сватается к вдовой адвокатше Мироновой и еще многое в том же духе. Анна в конце концов села на табурет и, подперев голову, терпеливо продолжала слушать Марфу. Впрочем, делала она это довольно рассеяно. Сплетни были ей неинтересны, однако болтовня прислуги отвлекала от неприятных мыслей.
– О полицейских, с которым Александр Михайлович уехал, ничего не слыхала? Не было ли каких известий? – спросила она, поднявшись, наконец, и собираясь уходить. – Похоже, ты собрала все новости, недаром так долго пропадала.
– Нет, барыня, о полицейских ничего не слыхивала. Все, чо слыхала, вам передала. Хотела было мне гурьинская стряпуха еще что-то рассказать, да тут такое началось! Барыня их, Елена Михайловна, в обморок пала. И кучер, и горничная со стряпухой вокруг нее забегали, не до меня ей вовсе стало.
– А с чего это Елене Михайловне плохо сделалось?
– Да девчоночка их приемная потерялась. Гурина-барыня чуть не ополоумела. Она ж это дите всюду с собой возит, как куклу наряжает. В лавке у Федотовых они материю покупали, а девчоночка в лавочке напротив увидела мячик на какой-то резинке, просить стала. Пока Гурина за материю расплачивалась, ребенок и убеги! Гурина в обморок, горничная к ней! Крик поднялся, шум. Городовой прибежал, засвистел, и началось...
– Что же, нашлась девочка? – спросила Анна помертвевшими губами, изо всех сил стараясь казаться безразличной.
– И-и! Какое! Там, на площади театер показывают, еще и цыгане приехали . Народу набежало! Толкотня! Искали девчонку – не нашли. Я тож поискала немного, да домой пошла. И так, думаю, барыня меня заждались...
– Ну, ты и дура! – в сердцах сказала Анна. – Искать надо было дитя!
– Чо ж вы лаете меня, барыня? Цыгане, верно, сманили девчонку, а может, другой кто. Да Гуриным десяток таких еще подкинут, если им надо будет!
Марфа еще говорила что-то, но Анна уже не слушала ее... Спешно, кое-как одевшись, она выбежала из дома...
***