- Знаешь, Стас, - Никита разливал по стаканам пенистый напиток и дожёвывая куриное крыло. – Ты же мне друг, да? – посмотрел в глаза брюнету, дабы убедиться в словах, и мужчина кивнул. – Значит, могу тебе сказать всё, что думаю?
- Валяй.
- Зачем тебе Ритка?
Повисла пауза, Стас сидел с глупой улыбкой, ожидая другого вопроса, считая, что это шутка такая, но не дождался и улыбку с лица стёр.
- В каком плане зачем? – переспросил.
- Ну она же жирная! – пожал плечами Никита, поднимая наполненный стакан. Он пригубил пенистый край и поставил пиво назад.
- Вот сейчас не понял, - голос Стаса изменился. Только что он был весёлым, шутил и в один миг стал другим. Будто ветер подул в другую сторону. – Что ты сказал?
Брови сдвинулись, лицо скривилось, а кулаки, лежавшие на столешнице сжались. Никита бросил взгляд на напрягшиеся руки приятели и слегка отодвинул стул на всякий случай.
- Ты ж сам разрешил, - неуверенно усмехнулся, смотря на товарища.
- Чего я тебе разрешил? Женщину мою помоями обливать? Да ты кто такой?!
- Друг, - не моргнув глазом отозвался Никита.
- Друг, - передразнил его Стас, - не так это называется, Никита, не так. Чего тебе в моей Ритке не нравится?
- Нууу, - потянул Никита, размышляя, что теперь можно говорить, а что нельзя. Не ожидал, что Стас так отреагирует на прописные истины. – Полновата она, - бросил взгляд на соседа по столу, прикидывая, как тот отнесётся.
- Согласен, - поднял Стас стакан, отпивая. – Только и мы с тобой не красавцы.
- Ну до Ритки твоей далеко, - хмыкнул Никита. – Так разъелась, что одежда по швам трещит.
- Ты слова-то подбирай, - зарычал Стас. – Не о девке подзаборной говоришь, о жене моей!
- А я лишь реалии описываю. Она ж у тебя вот такая, - развёл руками в стороны, демонстрируя размеры женщины.
- А ты вот такой, - постучал кулаком по столу Стас. – Головой бы подумал, что не каждый виноват в том, что с ним происходит? Что болеть она может или после родов гормоны сбились.
- Все рожают, что ж теперь коровами ходить?
- Тебе легко говорить, а поди попробуй запросто скинуть.
- Да я ж тебе как другу советую, обернись, вокруг полно красивых баб.
- Женщин, Никита, женщин! – Стас поднял бокал. – За это и тост.
Они проводили глазами молоденькую стройную официантку и вернулись к разговору.
- А вот много не много женщин, ты хоть понимаешь, почему один до сих пор? – заглянул в глаза другу Стас. - Потому никто с тобой и жить не хочет.
- Чего это? – не согласился Никита. – Это я не хочу, я птица вольная, куда лучше никому ничем не быть обязанным.
- А мне другое говорили, будто ты женщин обижаешь.
- Пальцем не трогал! – кипятился Никита. – Кто тебе врёт?
- А я тебе не про бьёт, значит любит. Ты словом своим так ударить можешь, что потом сидишь и диву даёшься, как таким человеком быть можно.
- Ты про Ритку? – сдвинул брови на переносице. – Ну не знаю, что обижаться, возможно, слово надо было помягче выбрать. Прям что такого сказал? – не понимал Никита. – Или про Люську? Что у неё зубы кривые? Ну так правда это, скажи, что не так!
- Может, и так. Только зачем человека обижать? Если не нравится, чего тогда домой зовёшь? Попользовался, ноги обтёр и на солнышко? Мерзко это, Никита, мерзко. А Инга?
- Эта вообще крокодил, - гоготнул Никита. – Ты её видел? – вопрос был риторическим. Конечно, Стас её видел. Не красавица, но и обижать человека не следует. Она из тех, у кого красота внутренняя, располагающая. Как только в компании её увидел, не понравилась, а пообщались, сразу внешность на второй план ушла. Вот как бывает, а Никита – крокодил!
- Марина?
- Это которая? – не сразу понял Никита.
- Белоснежка, - прищурился Стас.
- Гидроперитный гном? – согласно закивал Никита. – Как же, помню. Она долго на контакт не шла, но потом всё же решилась.
- И зачем?
- Что зачем – не понял Никита.
- Ну вот зачем они тебе, если ты их ни во что не ставишь? Обходительный поначалу, галантный, щедрый, оно и понятно, с другим никто никогда не пойдёт. А потом после встречи тебя вдруг на правду пробивает и становится тяжело язык за зубами держать. И все у тебя как на подбор: крокодилы, страшилища, гномы. А сам-то ты себя к какой категории относишь?
- Нуууу, - опять растянул слово Никита. – Мужчина не должен быть красивым, ему достаточно просто быть, - усмехнулся.
- Язык у тебя без костей, - махнул на него Стас.
- Зато я честный! – защищался Никита. – Тебе вот в лицо всё сказать могу.
- Ладно, - внезапно согласился Стас. – ладно. А давай я теперь тебе правду-матку. Я тоже не из лжецов. Раз можно не молчать, скажу, а чего? Только смотри на правду не обижайся. Лысоват, - смотрел с прищуром Стас.
- Что? – не сразу понял Никита.
- Плешь у тебя вот здесь, - Стас замахнулся и шлёпнул друга по макушке ладонью. – Только без обид, - тут же выставил примирительно руки. – Я только правду и ничего больше. С лысиной спорить будешь?
Никита хмыкнул, но промолчал.
- Вот, - поднял палец вверх Стас. - И с брюшком.
Но на этот раз шлепнуть ему по названной части тела Никита не дал. Зло зыркнул на товарища и снова отпил из стакана.
- А ещё у тебя ботинки вечно грязные, - продолжил Стас.
- А это тут причём? – не понял Никита.
- Так всё причём! Правда она по всем фронтам, мне для тебя ничего не жалко, ДРУГ, - выделил Стас последнее слово. – И роста ты невысокого, и слова-паразиты у тебя часто проскакивают, и…
- Может, хватит? – прервал его Никита.
- Так я ж не вру, - искренне удивился Стас. – Я правду только, а тебя послушать, это ничего, это пусть.
- Да иди ты, - встал из-за стола Никита, намереваясь покинуть кафе, - посидели, называется.
- Так ты куда? – крикнул вдогонку Стас. – Хорошо время провели.
Никита после того случая сам не звонил, да и Стас дал ему время всё обдумать. Давно уже между собой в компании говорили, что Никита перебарщивает, да никто как-то сказать ему о том не мог. А вот Стас сказал.
- Привет, друг, давай встретимся, пива выпьем, - предложил Стас месяц спустя.
- Как в прошлый раз? Спасибо, - хмыкнул Никита. – Пойду лысину замажу.
Стас расхохотался.
- Дружба она в таком и проявляется, что можем друг другу на минусы указать, разругаться в пух и прах, даже в морду дать, а потом, как ни в чем не бывало, сойтись и снова наслаждаться обществом друг друга. Ну что, друг, погнали?
И в этот раз Никита никому не указывал ни на что, а просто говорил о себе и жизни.
А какая дружба у вас?