Екатерине нравилось бывать в гостях у своей свекрови и свёкра. Молодая женщина и сама удивлялась тому, что в квартире у родителей Олега она чувствовала себя намного более комфортно, чем у родной мамы.
Вопреки всем стереотипам, свекровь и свёкор относились к жене сына добродушно, начиная с самого момента знакомства. Дарья, старшая сестра Олега тоже оказалась вовсе не золовкой, змеиной головкой, и, поздравляя на свадьбе, крепко обняла, и сказала:
– Добро пожаловать в семью!
За 10 лет, прошедших с момента бракосочетания, у Кати с мужем и его родственниками не возникало никаких серьёзных споров и ссор. Причём, начиналась семейная жизнь именно в квартире свекрови и свёкра, и Анна Валентиновна никогда не упрекала невестку за то, что та что-то не умела или делала не так. Всё-то ей было хорошо, чудесно и ладненько! Невероятно, но это было именно так: именно свекровь заботливо укрывала Катю одеялом, когда та, вернувшись с ночной смены, падала на кровать отдохнуть хотя бы 5 минут, и нечаянно засыпала.
– Спи, девочка, спи! – успокаивала свекровь, если вдруг Катя замечала это проявление заботы. Хотя женщина сама торопилась на работу, она успевала укутать приготовленное пюре с котлетами, и написала записку с наказом обязательно хорошенько поесть и отдохнуть.
Причём, был в семейной жизни Кати такой период, когда они с мужем почти не виделись. Олег устроился на вахту, чтобы быстрее накопить на ипотечный взнос, а жена осталась с его родителями.
Екатерина прекрасно осознавала, что в более просторной квартире мамы они не обосновались не только из-за немного большего расстояния от места её тогдашней работы. Главная причина была в том, что кроме мамы там жил и Катин отчим. Он ворвался в их женскую компанию, когда девочка только-только вошла в пубертатный возраст. Что и говорить, с его появлением материально жить стало намного проще, и не приходилось мучительно думать, как потратить алименты от отца, который после развода ни копейки не подкинул дополнительно, даже ко дню рождения дочки. Он вообще словно вычеркнул её из своей памяти и жизни. Мама Кати долго отходила от предательства, и не стремилась вновь устроить личную жизнь, но познакомилась на работе с Владимиром, и оттаяла. Человеком он был неплохим, но уж слишком категоричным, как даже тогда Кате казалось. Все попытки девушки отстоять свою точку зрения сопровождались его запретами, которые неизменно завершались фразой:
– Я старше, значит, лучше знаю!
В итоге, следуя советам-приказам отчима, Катя не ходила к подружкам с ночёвкой. Под запретом были дискотеки. Не участвовала девушка и в школьном конкурсе красоты, хотя по результатам которого можно было попасть в соревнования по району, а если повезёт – то и города.
– А то я не понимаю, какая потом судьба этих всяких «мисок-кисок» ожидает! – громыхал Владимир, нисколько не жалея нелестных слов. – В лучшем случае, будут при богатых буратинках в качестве подстилок ошиваться, а потом – вообще на панель отправятся. Нет уж, такого будущего тебе не надо.
В бытовых вопросах Владимир тоже оказался не самым приятным соседом. Отчим упрекал Катю за то, что она неровно застилала свою кровать, при мытье полов пользовалась шваброй, или, как он её называл, «лентяйкой», не доедала порцию еды.
– Я стараюсь, продукты самые свежие покупаю. Мать корячится, готовит, а ты нос воротишь. Ешь всё, что тебе положили. Нам лучше знать, сколько тебе есть надо, чтобы потребности растущего организма покрыть.
Мама всегда защищал своего мужа, и только спустя годы Катя осознала, что, в целом, отчим был прав почти во всех случаях.
Однако в 19 лет девушка была счастлива, когда Олег позвал её замуж, и даже времени на раздумья тратить не стала. Настолько хотелось уехать подальше от всезнайки-отчима и безоговорочно поддерживающей его мамы, которой, казалось, было стыдно, что у неё такая недотёпа-дочь.
Жениха падчерицы Владимир тоже как-то пытался поучить жизни. Олег, мило улыбаясь, не возражал, но всё делал по-своему. Визиты в гости к Катиным родственникам ограничивались застольями, приуроченными к каким-то большим праздникам вроде юбилея тёщи или тестя, а вот квартира его родителей стала настоящим центром притяжения даже после переезда в отдельное жильё.
После рождения маленького Никиты Анна Валентиновна даже предлагала семье сына снова переехать к ним:
– Я и с малышом помогу, и прослежу, чтобы Катя не переутомлялась. Даше-то в другом городе свекровь вовсю помогает, а я, вроде, как и не при делах. Место есть, приезжайте.
Катя, жалея покой свекрови и свёкра, это предложение отклонила, и мысленно отметила, что вторая бабушка, желая помочь дочке с младенцем, просто подарила книгу с рекомендациями по уходу за малышами. Впрочем, в абсолютном равнодушии упрекнуть маму молодой женщине и в голову не приходило. Родительница приезжала несколько раз в месяц, и отпускала Катю погулять просто так или сходить куда-нибудь по делам. Это было приятно, но чаще всего в разговорах нет-нет, но проскакивала фраза о том, что зря Катя не послушала маму, и так рано повесила себе ярмо на шею в виде мужа и сына.
– Вот теперь ты понимаешь, дочка, что бывает, когда старших не слушаешься. Вон, Танька Савелова, твоя одноклассница, по совету мамы в институт пошла, там сына богатых родителей встретила. Теперь как сыр в масле катается, и детками не спешит обзаводиться. Катается по курортам, живёт в своё удовольствие. Вот зачем ты со своим Олегом поторопилась? Если бы послушалась меня, и тщательнее следила за предохранением, то сейчас бы тоже могла жизнью наслаждаться, а вынуждена с ребёнком возиться. Никитку, конечно, обратно не запихнёшь, и вообще дети – счастье, но ведь можно же было немного подождать? Ты с Олегом живёшь всего ничего, а вдруг у вас не сложится? Ребёнок – очень серьёзное испытание, и не все пары его проходят с честью. Вот надоест твоему Олежке крик наследника, и что тогда? Будешь, как я когда-то, перебиваться мизерными алиментами. Слёзы, а не деньги. Зря ты старших не слушаешь!
Катя обычно молча слушала эти выпады, понимая, что мама желает ей добра, но в своём понимании этого слова. Ссориться с ней она не хотела, и просто свела общение до того минимума, когда на пустопорожние нотации просто не оставалось времени. Зато в гостях у Анны Валентиновны и Сергея Владимировича невестка всегда ощущала себя самой умной, самой красивой, самой любимой. Свекровь и свёкор никогда её не критиковали, и это буквально окрыляло молодую женщину. В такой обстановке так и хотелось бывать как можно чаще.
***
Вот и в этот раз, на православное Рождество, Олег, Катя и Никита направились в гостеприимный дом. Тем более что и Даша в кои-то веки вместе с дочкой приехала к родителям в гости. Работа у золовки была сложная, и каждый её визит становился большим праздником. Её муж приехать не смог, и в этом не было ничего необычного.
За столом было весело, но в какой-то момент Никита закапризничал.
– Не хочу я есть эти пельмени. Я уже салатом наелся! Лучше торт подожду!
Наверное, всё-таки воспитание отчима дало свой результат, и на этот протест сына Катя ответила жёстко и непримиримо:
– Ешь, что тебе положили! Салаты - не полноценная еда! Я старше, поэтому знаю, что тебе надо есть!
Ситуацию сгладил свёкор, который предложил:
– Катюша, а как насчёт того, чтобы я с внуками прогулялся? Заодно подрастрясусь, а когда мы вернёмся, то, наверняка, будем настолько голодными, что и пельмени проглотим, да ещё с соревнованием: кто больше съест, и от тортика ни крошинки не оставим!
Олег поддержал отца:
– Точно! И я с вами! Это будет круто!
Кате не хотелось спорить. Хотят прогуляться – да на здоровье! Свекровь порывалась убрать со стола грязные тарелки, но дочь и невестка не позволили ей, как они выразились, превращать праздник в рутину. Катя и Даша проворно расправлялись с беспорядком. Вскоре на столе всё было готово для продолжения праздника. Заметив, что хозяйка задремала под негромкое звучание телевизора, женщины решили её не беспокоить, и устроились на кухне.
Все тарелки были протёрты. Чашки под чай приготовлены, и Даша внезапно заговорила:
– Знаешь, Катя, ты меня прости, но я всё-таки вмешаюсь. Нельзя ребёнку внушать мысль, что взрослые всегда правы. Далеко не всегда это так. Даже если эти взрослые – собственные родители, а уж тем более – кто-то со стороны. Я о том, что взрослые бывают не совсем правы, узнала ещё в школе.
Вплоть до 6 класса я была почти «круглой» отличницей. Первая моя учительница, Лариса Викторовна, всегда меня хвалила. При всём классе и, как мама говорила, и на родительских собраниях тоже. Всё изменилось, когда я училась классе в 6, вроде бы. Учительница по рисованию заявила:
– Итак, дети, сейчас на доске я нарисую скворечник, а вы в точности, как изображено, повторите за мной рисунок в своих альбомах. Потом я должна буду отойти на совещание у директора, а вы в это время раскрасите то, что у вас получилось. Только без шума! Если я услышу, что вы тут ходите на головах, всем вкачу по «лебедю, разбираться не стану.
В общем, она изобразила дерево, простенький скворечник, и, повернувшись к классу, чтобы повторить требование о тишине, увидела мою одинокую поднятую руку, и спросила, мол, чего тебе, Удочкина.
Ну, а я, святая простота, поднялась со стула, и уточнила:
– Мария Антоновна, можно нарисовать так, что скворечник не прибит к дереву, а, например, прикручен? Природу же надо жалеть.
Учительница не подала вида, что смущена моим замечанием, и постаралась ответить без раздражения в голосе:
– Рисуй как хочешь. Вообще, это всех касается! Главное, чтобы в классе во время моего отсутствия была тишина. Всё, садись, Удочкина! Приступайте, дети.
Вот после этого урока всё пошло у меня с учёбой наперекосяк. Мария Антоновна была лучшей подругой нашего нового завуча, которая у нас позже вела алгебру и геометрию. Кое-как «4» по рисованию в году мне вывели, хотя даже у самых отъявленных лентяев, которые даже не утруждали себя хотя бы каким-то минимальным старанием, были по этому «особо важному» предмету сплошные пятёрки. Расстраивать маму мне не хотелось. Она как раз Олегом была беременна, и тяжело ходила. Несколько раз в больницах лежала, а отец – он никогда меня за отметки не ругал. К тому же, четвёрка – не двойка. Нечего и расстраиваться. Разве что меня эта несправедливость ранила, но я считала себя взрослой, и жаловаться родителям не стала. Когда же за наш класс взялась завуч, тут уж совсем плохо дело стало. Я старалась, зубрила правила, домашку делала так, чтобы ни к чему не подкопаться было, и упорно получала оценки не выше 4, а как-то решила возмутиться.
– Марина Александровна! Как же так? У меня в заданиях ни одной ошибки. Даже помарок нет, а вы мне почему-то балл снизили. За что?
Ох, Катя, если бы ты только увидела этот взгляд, полный злобной мести и чувства превосходства! Учительница выпрямила спину, и, хотя и сидела за столом, мне показалось, что она, возвышаясь надо мной, отчеканила:
– Я – учительница со стажем, и таких, как ты, повидала! Самая хитрая, да? Тебе явно родители помогали. Сама-то ты ни на что не способна! Вот, в контрольных – и помарки, и ошибки есть. Так что скажи спасибо, что я твоих родителей не вызываю в школу, и не ругаю их за их «медвежьи услуги».
Как я ни пыталась доказать, что всё делаю сама, да и за контрольные получаю несправедливо низкие оценки, Марине Александровне было всё равно. Она, как я позже поняла, просто тупо мне мстила. Не хотела я расстраивать родителей, но, когда в дневниках прочно обосновались и тройки и даже двойки, мама не выдержала, и вместе со мной пошла к завучу, оставив маленького Олега с папой.
Как сейчас я помню эту встречу. Моя мама, как ты знаешь, совсем неконфликтный человек, и Марина Александровна с самого начала ринулась в атаку, хотя и прикрыла свои нападки заботой обо мне:
– Понимаете, ваша девочка просто с гуманитарным складом ума. Ничего в этом страшного нет. Чего вы так переживаете? Ну, тройки по алгебре и геометрии в четверти выходят – что же, мне просто так, за красивые глазки, вашей Дарье баллы добавлять? Поймите, я не просто педагог с большим опытом. У меня у самой дочка, и я её тоже заставляю учиться, чтобы оценки были заслуженные, и никто не мог сказать, что я ей по блату отличные оценки ставлю. Но не всему можно научить! В алгебре же важно не просто механическое запоминание, а понимание! Вы простите, но с высоты своего опыта и возраста я вам честно скажу: не мучайте вы Дашу! Пусть получит аттестат за 9 классов, и куда-нибудь рабочую специальность отправится получать! Хотя, за ней нужен глаз да глаз, а вам, наверное, не до этого. Такое бывает, когда в семье рождается малыш, а на старших детей времени не остаётся. Вот мы с мужем сознательно остановились на одной дочке, чтобы не упускать её воспитание! Да и то, родили её осознанно, а не с бухты-барахты. Поэтому и с её учёбой, и с поведением проблем нет! Не то что ваша Даша. Видите ли, разборки из-за оценок устраивает! Что из такой ябеды вырастет? Склочница! Мне-то виднее!
Ты даже не представляешь, какая обида меня захлестнула. Дочка Марины Александровны училась вместе со мной, и однажды я увидела, как она сдавала вместо контрольной что-то совсем постороннее. То есть, она делала вид, что решает, что-то там скрипела ручкой, а потом, видимо дома, переписывала готовые решения, и получала 5. Конечно, у меня не было никаких доказательств, но мама тогда очень нестандартно поступила, и предложила:
– Знаете, Марина Александровна, не стану оспаривать ваш опыт, но давайте проведём эксперимент. Пусть Даша при мне и при вас решит вариант контрольной, и мы вместе проверим: какой оценки она заслуживает.
Как ни крутила учительница, но мама настояла на своём. Контрольную я решила, и без ошибок. Марина Александровна что-то блеяла о том, что это я просто в идеальных условиях была, а в компании одноклассников я теряюсь, отвлекаюсь и всё такое прочее, но мама строго оборвала все эти доводы:
– Надеюсь, заниженных оценок я больше не увижу. Иначе дойду и до Гороно, или как теперь эта служба называется.
Вот так справедливость была восстановлена. Оценки у меня стали более высокими, и, что для меня было, наверное, важнее, заслуженными. Конечно, было обидно, что с золотой медалью, вот уже неожиданность, школу окончила дочь завуча, но у меня таких амбиций тогда не было. Главное, моя мама меня поддержала, хотя ей, вымученной бессонными ночами с Олежкой, было проще принять позицию учительницы.
Катя восхитилась:
– Да, Анна Валентиновна – молодец. Осадила мстительную учительницу. Хотя, по-хорошему, надо было её как-то за несправедливость наказать.
Даша погрустнела, а потом рассказала:
– Примечательно, что судьба расправилась с Мариной Александровной по-своему. Её дочка, умница-красавица, поступила в университет, а, когда училась на 1 курсе, влюбилась наотмашь. Забеременела, и, боясь гнева матери, шагнула в окно 12 этажа. Шансов не было. Марина Александровна в психиатрическую больницу угодила, и на свою прежнюю работу вернуться не смогла. Муж от неё тоже, насколько я знаю, быстро слинял. Я даже злорадствовать по этому поводу не могу, но и жалости, хоть убей, не испытываю. Всё-то Марина Александровна про всех, как старшая и умная знала, а собственную единственную дочь от глупости не уберегла.
Женщина замолчала, и Катя поблагодарила золовку:
– Знаешь, я и сама понимаю, что сегодня перегнула палку. Но ведь и меня примерно так воспитывали. Старших надо слушать, и всё. Точка. Зато теперь прежде чем сказать, что мне виднее, потому что я старше или опытнее, я буду задумываться, и уважать Никиту как личность. Ну, не хочет он пельменей – и ладно! Небо от этого на землю не рухнет!
Даша улыбнулась:
– Умница! Но перекосов тоже не надо. Хотя я не сомневаюсь, что ты найдёшь золотую середину. Ведь люди вне зависимости от возраста могут ошибаться.
***
Когда с улицы вернулись нагулявшиеся родственники, то все они без исключения проголодались, и с аппетитом ели всё, что им предложили, и больше за столом не возникало неловких моментов. Больше всего Катя была благодарна золовке за урок, который она сегодня получила. Не сразу, но она избавилась от привычки «давить» на сына авторитетом, и от этого семья только стала счастливее.
Автор: Любовь Лёвина