В 1944 году, когда 3-я армия стояла в Польше, её командующий Александр Васильевич Горбатов услышал рассказ одного из офицеров о полученном из дома письме. Его отец, проработавший шахтёром больше сорока лет, рассказывал о трудностях восстановления шахт Донбасса. Больше всего он сетовал на отсутствие крепёжного леса, который в регион практически не завозят.
Как вспоминал в своих мемуарах Александр Васильевич, он призадумался. На множество километров вокруг растянулся прекрасный сосновый бор, а доставлявший военные грузы транспорт обратно уходил порожняком. И тогда он сказал офицеру: «А ты напиши отцу – пусть приезжает сам или пришлёт кого-нибудь, мы с лесом поможем». Сказал, и тут же забыл об этом, иных забот хватало.
Через некоторое время генералу доложили, что к нему прибыла делегация из Донбасса. Горбатов сначала удивился, а потом вспомнил о своём обещании. Он приветливо встретил трёх прибывших шахтёров, пригласил их за стол и позвал члена Военного Совета генерала Коннова. За дружеской беседой командиры из первых уст услышали о бедственном положении с лесом и просьбу о помощи. Горбатов обратился к Коннову «Ну что, поможем шахтёрам, Иван Прокофьевич?». Тот ответил, что можно было бы, но существует категорический запрет на вырубку леса.
Ответ Коннова командарма озадачил, про подобное распоряжение он услышал впервые. Шахтёры вообще сникли. Наступила неловкая пауза. Прервал её Горбатов, принявший волевое решение. «Лес будем валить ближе к железной дороге, чтобы удобнее грузить было. Оформим на нужды оборонительных сооружений в тылу, чтоб по пути следования вопросов не было. Ответственность беру на себя. А вы, Иван Прокофьевич, мне ничего не говорили и ни о чём не предупреждали». Коннов едва заметно кивнул.
В короткий срок было заготовлено большое количество древесины. Оправить по назначению успели 50 тысяч кубометров, когда прибыла другая делегация, тоже из трёх человек. На этот раз из Москвы – разобраться со злоупотреблением должностными полномочиями, о котором было доложено самому Сталину.
Нарушение запрета на вырубку леса, обман с его назначением, плюс имевшаяся (хоть и снятая) судимость за контрреволюционную деятельность в 1939 году – всё это грозило самыми большими неприятностями. Генерала допрашивали 4 часа, он рассказал всё как было, в том числе и о полученном предупреждении от Коннова. Вину полностью признал, а укрываться благими намерениями посчитал ниже своего достоинства. Комиссия убыла, и наступило тягостное ожидание.
Наконец, Горбатову позвонил Председатель "тройки". И рассказал о докладе Сталину:
– Верховный выслушал внимательно, а когда дошло о предупреждении Коннова, переспросил: «А кто об этом рассказал?». Я ответил, что сам Горбатов. Сталин удивился и сказал: «Горбатова только могила исправит. На него это похоже». В конце подытожил, что преступление налицо, но, поскольку командарм никакой личной выгоды не преследовал, то и в деле нужно ставить точку.
Почувствовавший большое облегчение Александр Васильевич горячо поблагодарил звонившего (его фамилию он не запомнил). История на этом благополучно завершилась. Лес у шахтёров изымать не стали. А на одной из шахт Донбасса была установлена табличка с благодарностью 3-й армии за оказанную помощь.
Бесстрашная девушка, которая воевала на штурмовике Ил-2 и стала Героем Советского Союза
Метод обучения комдива Горбатова. Как он сработал в начале войны
Погибшего командарма обвинили в предательстве. Справедливость восстановили только через 12 лет
Генерал, одержавший первую победу над немецкими войсками в Великой Отечественной войне