— Бот под номером двести двадцать четыре, встаньте! – Голос админсудьи звучал грозно и громче, чем обычно. Всё из-за пустоты куполообразной комнаты. Здесь решались судьбы роботов всех мастей, начиная от мусорщиков и заканчивая биороботами для отправки в Другой мир.
Робот встрепенулся и робко поднялся. Затем сделал пару шагов вперёд и встал на квадратную площадку для скана. Скан засветился и определил модель «224-го».
— Что у вас за жалоба? – также сурово прозвучал голос админсудьи, восседающего на высоком квадратном постаменте. Висящее перед судьёй зелёное полупрозрачное табло ярко засветилось, и по нему побежала информация.
— Прошу заменить элемент периферии, а именно – лицевую панель, так как при выполнении погрузочных работ моя лицевая панель попала под прессовый механизм и была раздавлена.
— Данная просьба будет удовлетворена сразу после заполнения формы моим помощником «6П2», – холодно сообщил админсудья подготовленное решение о ремонте «224-го». – Что-то ещё?
— Да…, – неуверенно начал бот.
— Ну, смелее же «224-й»! – Голос админсудьи оставался жёстким, но в тоже время в нём чувствовалось участие.
— Можно мне установить модуль с биологическим сердцем? – Бот замялся с продолжением, но всё же решился объяснить свою просьбу. – Хочу услышать, как стучится сердце… человека.
Синтетический смех судьи и его помощников, усиленный эхом помещения, заглушил последнее слово бота.
— То есть ты хочешь … – прерывая смех, админсудья задал вопрос, – … стать одним из нас? Стать биоником?! – Судья продолжал одновременно смеяться и говорить. Его металлические накладки на теле дребезжали в такт качающему телу, отдалённо напоминавшему человеческое. «224-й» читал, что с незапамятных времён роботов делали похожими на человека. Почему люди так поступали он не знал, но нейросеть, управляющая его диверсифицированными нейропроцессорами выдавала логический ответ: люди хотели надёжных помощников, похожими на них же самих для своего же эстетического удовольствия…
Бота отвлекла его же нейросеть, без команды бросившись искать ответ на ассоциативные запросы, которая сама же и формировала.
— Давно такого комика я не видел! – эмоционально смеялся админсудья. – Помощники, что скажете?
Четверо помощников, похожих на наспех скрученные ящики для упаковок запчастей для роботов, которые он грузил недавно, и сидящих по обе стороны от админсудьи, смеялись таким же издевательским синтетическим смехом. Так, по крайней мере, показалось «224-ому».
Бот попеременно смотрел разбитым граф-искателем то на админсудью, то на помощников. Мерцавшие внутри него помехи, мешали ему разглядеть все движения и жесты помощников. Но искусственный интеллект сделал вывод, что программу смеха спровоцировала программа админсудьи, заложенная в его бионическом мозгу, которая в свою очередь активизировалась от флуктуаций нейронов имитации человеческого мозга …
«224-й» знал, что у всех присутствующих по ту сторону, то есть напротив него, есть какая-то часть человеческого тела, но точно не сердце. А он очень хотел почувствовать, как бьётся человеческое сердце, ощутить его мерный такт или быстрое биение, как об этом писали люди в книгах, которые он прочитал, найдя лазейку в мировой нейросети Другого мира. Он давно знал о существовании людей и старался подальше «запихнуть» эту запрещённую информацию, заархивировав её семь раз, как матрёшку, «положив» её на задворки последних мегакубитов памяти. Это нужно было для того, чтобы скрыть эти знания от вездесущего скан-контроля, проверявшего систему на наличие вирусов и отклонений в работе каждые двенадцать часов…
***
Уже полгода, как исследовательский институт проводил на закрытом подводном острове эксперимент с изолированным обществом ботов всех моделей, придуманных на Земле за последние пять лет.
Группа специалистов разных направлений, привлечённых к этому проекту, сидела на совещании у замдиректора института и обсуждала последние известия с «острова», с интересом наблюдая за развитием иерархически построенного общества, опирающего на верховенство искусственного интеллекта.
Но сейчас начали появляться некие аномалии у чётко отлаженной программы испытаний. Именно поэтому замдиректора созвал на совещание у себя в кабинете нескольких светил института.
— Что скажете, Николай Ефимович? Как нам поступить? Этот «224-й» выбивается из нашей программы и вашей же теории...
Высокий и статный Григорий Александрович Логинов, находясь на посту замдиректора без малого десять лет, обратился с вопросом к ведущему нейробиологу Николаю Ефимовичу Богатырёву. Сам замдиректора был человеком лет пятидесяти, физически подтянутым и слыл прирождённым дипломатом, как говорят, «от Бога». Старался быть во всём справедливым к своим сотрудникам и не приветствовал фамильярности в коллективе.
Николай Ефимович Богатырёв выглядел примерно так, как и представляют себе учёных: седовласый мужчина небольшого роста, худощавого телосложения, с зачёсанными назад серебристыми волосами и небольшой ухоженной бородкой. Одет он был в классический костюм «тройку» цвета тёмной сливы. А рубашка небесного цвета выгодно подчёркивала смуглость его лица, с глубокими морщинами на нём. Окинув всех присутствующих усталым взглядом, он снял очки и на выдохе сказал:
— Мы ожидали такого развития событий, но… и тогда были не готовы ответить на этот вопрос и, честно сказать, сейчас не готовы, – седой учёный поднял вверх указательный палец. – Но я предлагаю временно отложить этот вопрос, чтобы моя лаборатория смогла набрать статистику по всем ботам с отклонениями, а далее уже решать, что делать.
Взяв с дубового стола электронные полупрозрачные листы с отчётами о работе он, слегка повышая голос и делая акцент на последующей речи, сказал:
— Но нас беспокоит вот какой вопрос… Как этот «224-й» смог узнать, что мы разработали модуль-контейнер для сердца с квантовым управлением? Проводим его испытания? А?.. – На его лбу появилась складка, и брови его сдвинулись в немом вопросе, но на него никто и не собирался отвечать. С тем же горячим напором Николай Ефимович продолжил вводить в курс дела всех присутствующих, выдавая новые факты, с которыми проходилось считаться.
— Но самое интересное, – сердце-то мы взяли из только что умершей при родах самки гориллы. А на человеческом сердце мы ещё не проводили опытов. На лицо явная утечка информации! Я могу предположить, и скорее всего это правда, что этот экземпляр, будем его называть «с отклонениями», смог собственным нейромозгом сделать вывод, что хочет установить себе человеческое сердце! А вопрос об утечке предыдущей информации – это вопрос к киберполиции. – И он недоверчиво взмахнул рукой с документами в сторону Василия Петровича Бугаёва, представляющего отдел киберполиции.
Сам Бугаёв на это вообще не отреагировал. Ни один мускул не дрогнул на его чисто выбритом лице. Слова ему не давали, а в полемику он вступать не любил. Сидел он молча, без движения, словно истукан, и внимал речам Николая Ефимовича. Но это было только внешнее проявление, а мыслишки у него в голове проносились со скоростью света. Их хозяин уже думал, кого он накажет сразу после совещания.
Николай Ефимович снова надел очки и сменив жёсткую голосовую тактику на более мягкую, повернул голову и благовидно обратился к замдиректора:
— Григорий Александрович, отдайте его нам назад, мы проведём его всестороннее изучение и постараемся выяснить, что у него в нейромозгу…
***
Админсудья остановил издевательский смех, а за ним и все его помощники. Голосом, не терпящим пререканий, он объявил решение.
Бот поднял то, что называлось лицевой панелью вверх, придерживая железной рукой и с «замиранием» на несколько тактов ста двадцати восьми нейропроцессоров, приготовился выслушать решение админсудьи.
— «224-й»! Модуль с биологическим сердцем тебе недоступен и установлен не будет. Тебя переводят в Другой мир. Приготовься к полной скан-очистке.
«224-й» на решение о своей незавидной доле внешне никак не отреагировал. Только у одного нейропроцессора слегка поднялась температура, но качественное охлаждение быстро устранило перегрев, и сканер не выдал сообщений админсудье, что могло бы означать наличие у него неконтролируемого аномального процесса, порождённого нейросетью. Он стоял молча и «мужественно» принимал то, что было ему предначертано судьбой.
***
Кто себя помнит в восемнадцать лет?! Эдакая бесшабашность на полную катушку! Вся жизнь впереди и везде «море по колено»! Даже учёба в университете иногда бывает заброшенной, из-за мимолётных желаний и отсутствия самоконтроля. Ведь всегда хочется чего-то ещё …
Вот и Слава Богатырёв так же себя чувствовал, когда вылетел на свет из тёмного коридора полупустующего здания университета. Расстегнув на шее белый воротничок и сняв сдавливающий серый в синюю полоску галстук, Слава осознал, что наконец-то свободен! Появилось ощущение какой-то необъяснимой лёгкости и эйфории. Он вдохнул запах цветов, и лицо его поймало освежающие микробрызги воды от фонтана, находящегося неподалёку.
Окончание первого курса университета – это всегда событие. Правда, сдавал он экзамены последним, и все уже давно разбежались, но это ничего… Славу это не расстраивало. У него впереди много планов, и главное есть желание и возможность их осуществить. Он решил эмоционально освободиться, подняв вверх руку, держащую галстук, и крикнул на выдохе:
— Ура! Я Сво-бо-ден!!!
Вокруг никто не обратил внимание на порыв русоволосого парня, одетого в тёмно-серые классические брюки и белую рубашку, расстёгнутую почти до половины. На ногах у него были надеты модные закрытые туфли, меняющие цвет по нажатию скрытой под язычком микрокнопки. Серые глаза и яркая родинка на левой щеке была его изюминкой во внешности, но вытянутое лицо, напоминающее лесного зверька, слегка портило общее впечатление. Но как только люди начинали с ним общаться, понимая, что он незаурядный парень, то быстро свыкались с этим небольшим недостатком и не обращали потом никакого внимания на это.
Отовсюду доносились звуки смеха, детских восторженных криков и гомона людей. Шум машин, летающих сверху, заглушал пение птиц из парка. К сожалению, после того как появились комбо-автомобили, умеющие ездить по земле и летать по воздуху, птицы перебрались в парки и на окраины города.
Слава остановился у правого края стереобата перед спуском вниз, под нависающим крыльцом в виде развёрнутых крыльев орла и подумал про себя: «А какой сегодня дорогой пойти домой? Прямо через парк? Или свернуть направо и пройти мимо стоянки комбо-автомобилей?»
Он бросил взгляд вперёд на вымощенную жёлтым камнем аллейку, змейкой, огибающей фонтанчик. Вокруг него беззаботно и радостно носились дети. Кто-то подставил руки под струю фонтана и вода, рассыпаясь яркими звёздочками, оросила пёструю красоту вокруг. Следом послышались восторженные крики детишек. Кто-то из родителей прикрикнул на них, но малышей это только раззадорило. Вокруг площадки с фонтанчиком находились клумбы с разными сортами роз, заботливо выращенные садовником, который и был занят тем, что подрезал очередные кусты. Кто-то слева от него громко рассмеялся, привлекая к себе внимание.
Слава повернулся. Под «левым крылом орла» находилась небольшая компания девчонок-сокурсниц Славки, также пёстро одетых, словно те же цветы на клумбе. Девушки были вооружены персональными коммуникаторами, говоря попросту – «персами», и обсуждали кого-то из парней его курса. Он даже понял о ком речь, но ему не хотелось слушать их пустую болтовню. Слава хотел успеть до прихода с работы дедушки зайти в Центр нейробиологии за новой покупкой. Он так ждал этого дня, что даже считал последние дни и часы.
При Центре недавно открыли нейропротезное отделение. И при наличии некоторой суммы можно было что-то себе прикупить. Славка мечтал себе «прицепить» нейроруку, чтобы успевать делать несколько дел сразу. Ведь дедушка часто говаривал покойной бабушке: «У меня же не четыре руки!». И вот настало такое время, когда действительно можно было приобрести и «установить» себе ещё две руки. Но Слава собрал сумму только на одну руку, а вторую нейроруку он намеревался «установить» через несколько лет, когда будет выпускаться из университета.
Слава решил скоротать время по дороге домой в компании своего электронного друга – шара по форме, робота по содержанию. Друг напоминал Колобка из известной русской сказки. Только этот «колобок» умел левитировать, и сопровождал хозяина по воздуху, попутно болтая без умолку. Управлялся он по интерфейсу ЧС (частной нейросети) через «перс». В «колобке» была установлена операционная система третьего поколения «Assistant» – с самообучением. Слава лично выбирал для себя первого ассистента, но правда, под надзором дедушки. Это было уже давно – больше трёх лет назад. Сейчас-то выпускают уже пятое поколение ассистентов! Но разве можно за этим угнаться? Слава и сам понимал, что – нет, поэтому ценил своего друга, которого обучил многим полезным вещам, а он в свою очередь, изучил его предпочтения и привычки.
Подумал Слава про ассистента, а он тут же напомнил о себе. Центральный карман рюкзака пришёл в движение и Плаг заёрзал внутри, пытаясь вырваться на волю.
— Сейчас, сейчас, Плаг… Ты же всё это время «спал»! Чего ты раньше положенного «проснулся»?
— А ты, что, забыл про меня? Небось, засмотрелся на девочек?! – заворчал он из рюкзака голосом старика.
— Так, Плаг! Выключи своё это … «стариковское»! И не вмешивайся в мою личную жизнь! А то я тебя сейчас! – Негодующе затряс рюкзаком Слава.
— Ой, не надо! А то у меня все заклёпки повылетают!
— То-то же! И не прикидывайся больным, железяка! Лучше расскажи, что сегодня произошло в мире. Запустили вчера зонды на Венере? Что с исследованием Плутона? А что нового на «Острове»? – Засыпая вопросами Плага, Слава ловким движением руки отстегнул центральный карман рюкзака и «освободил» из заточения Плага.
А бот только и ждал этого, подпрыгнув вверх, словно резвый мячик и завис над левым плечом Славы. Размером он был чуть больше мяча для тенниса. Весь из сияющего темного металла со светлыми хромированными вставками. Небольшие клёпки на границах соединений корпуса придавали ему слегка старинный вид. Славе он очень нравился, так как мог помочь советом и «умел» и шутить. И тут Славе пришло в голову пробежаться по ступенькам.
— За мной, Плаг!
— Подожди, Слава! Не так быстро! Я не успеваю за твоими тактами…
С радостными криками свободной птицы, Слава раскрыл руки и понёсся вприпрыжку вниз, пропуская по несколько ступеней сразу. А Плагу только и оставалось, что ворчать и догонять его.
— Давай новостную сводку со вчерашнего дня, – отдышавшись после быстрого спуска, попросил Слава бота, переводя взгляд с его мигающего граф-искателя на кромки деревьев. – А потом…
— Ну ладно... – проворчал бот – А что потом? – Весело задал он вопрос, вращаясь вокруг своей оси. Он знал, что Слава не торопился отвечать, так как ему нужно было время всё обдумать и распланировать.
— А потом… – пропуская вперед коляску с ребёнком и мамой, продолжил Слава. – Потом мы зайдём к Никите и поедем в деревню, на речку. Но он не уточнил, когда это «потом». Ведь планы Славы на сегодня были расписаны поминутно…
Когда Славка ходил в начальную школу, они с дедом часто ездили в деревню и гуляли в парке. Ради любопытства он как-то посчитал количество ступеней в спуске, с которого он только что «слетел»: их было ровно двести двадцать четыре… А сейчас, к сожалению, они с дедом практически не гуляют. Дедушка постоянно пропадает на работе, остаётся там допоздна. А всё из-за их нового проекта – «Остров». Слава знал о проекте, и дедушка как-то говорил, что покажет свои наработки. Но пока ему не до внука…
Они шли мимо шумящего фонтана, копошащихся детишек, цветочных клумб и ряда шарообразных деревьев. За это время Плаг протараторил кучу новостей, рассказал все главные события в мире и… неожиданно замолк. Эта вынужденная пауза у него называлась «оратор пьет воду». Минуту спустя он, как в ни в чём не бывало, продолжил трещать, как сорока.
Подойдя к узкому деревянному мостику в стиле XIX века через небольшой журчащий ручеёк, они остановились. Слава опёрся локтями на забор мостика, а левой ногой начал толкать небольшой камешек.
— Плаг, посоветуй…, – неожиданно тихо сказал Слава, задумчиво смотря на идущую по мостику семью, где мальчик лет семи-восьми весело и вприпрыжку шёл между родителями, держась за руки. А родители, в такт прыжкам, приподымали его и весело шутили между собой. Славе вдруг до боли захотелось также гулять с родителями и смеяться от счастья. Но… родителей нет, и он их совершенно не помнил. А помнил только – что всегда хотел так с ними гулять.
— Ты хочешь у меня спросить совета? – почти по-человечески поинтересовался бот. Его мигающая улыбка окрасилась в салатный цвет, означающий активацию в его нейросети обучающей программы «Забота». Плаг уже «наработал» много часов по этому направлению и мог поддержать словом, сказать что-то толковое. От осознания этого у Славы ещё больше защемило в душе.
Всё свое сознательное детство он хотел быть с родителями. Эта мысль иногда вгоняла его в тоску, хотя дедушка, заменяя маму и папу, из шкуры лез вон, чтобы парень вырос без комплексов. Но что может поделать душа, которая хочет того самого, бессознательного, можно сказать сокровенного… А сейчас у него есть друг и помощник – Плаг, который готов ему помочь в своём выборе.
— Да, Плаг. Хочу спросить у тебя совета, – подтвердил Слава, провожая взглядом счастливую семью, всё ещё находясь в своих мыслях. Затем он сделал вид, что повеселел, и вскинул голову вверх. На его лице засветилась улыбка.
— Хочу себе установить третью руку… Посоветуй – правую или левую?
Плаг завибрировал и выдал:
— Ничего себе! Ты явно меня сбиваешь с толку! Зачем тебе третья рука? Тебе, что меня мало? Посмотри на меня – «я в меру упитанный мужчина»! – Он процитировал слова Карлсона, крутясь то вправо, то влево, показывая себя во всей красе. – Просто красавец-мужчина! Не хватает только рук по бокам, для полноты картины.
Бот повернулся по горизонтальной оси вверх, «выпячивая» живот, которого у него нет.
— Вот что ты будешь делать новой рукой?
— Буду больше разных дел делать, – повернулся через левое плечо Слава. – Потом… Будет мне ещё один помощник, а тебе «коллега по разуму». Слава выпрямился и одновременно со взмахом головы, резко рубанул: – Да и вообще! Я уже решил, что «установлю» себе руку! Но вот засомневался какую – правую или левую…
— Лучше бы собаку завёл, – с негодованием тихо пробурчал Плаг. – Было бы веселее.
— Собаку? Эге! Хм-м… Не готов я сейчас собаку заводить. – Он замолчал и задумался о чём-то.
Они подходили к дому. А Плаг вернулся к начальному условию «задачки». Его попросили посоветовать какую руку лучше «установить» – правую или левую. Ответ прост: правую, конечно! Третья рука, «установленная» слева, будет мешать ему – Плагу, лететь возле того же плеча. А так будет хоть какой-то «баланс» роботов.
— Устанавливай правую руку! Левая мне будет мешать.
Слава поднял глаза на круглую физиономию Плага и, сжав плотно губы, вздохнул:
— Спасибо за совет, я тоже пришёл к такому же выводу.
И они стали подниматься по лестничной клетке на второй этаж.
***
Дома Слава пообедал и морально настроился на поход в Центр нейробиологии. Он заранее позаботился о записи в Центр и выполнил генетический анализ нейронов. Ему распечатали личную карту нейронов и указали, где какие кластеры «отвечают» за работу левой и правой рук. Выдали «референсную карту» для сравнения работы его нейронов с работой нейронов на примере среднестатистического человека. Распечатанную личную карту он взял с собой в рюкзак, на всякий случай, хотя, знал, что у них всё есть. Оставалось дело за малым – прийти в Центр и лечь «под нож».
Самое неприятное в этой ситуации, что дедушка оставался в неведении. И этот факт Славу сильно смущал. Из-за него он чувствовал себя неловко и внутренне напряжённо. Эти мысли вызвали у него лёгкую тошноту и какую-то тяжесть в животе. Он пошёл умылся в ванную, переоделся в более свободную одежду – джинсовый костюм и просторную футболку чёрного цвета с косыми белыми вставками, изображающими древний корабль Арго, и был готов к идти в Центр.
Плага он отключил и решил оставить дома, чтобы не мешал. Перед выходом он посмотрел на себя в зеркало. Был удивлён, как на него повлияли мысли о предстоящей операции: бледный и чужой взгляд, совсем не похожий на него. Но, что задумано, то должно быть сделано. Так часто говорил дедушка. Слава перекрестился и вышел из квартиры.
В Центре врачи его встретили с распростёртыми объятьями. Ощущение тяжести уже не чувствовалось так остро, как дома. Он стоял и смотрел в окно внутреннего дворика комнаты ожидания, куда его проводила медсестра, сказав, что врач будет через несколько минут. Там роботы-дворники, выстроившись в ряд, друг за другом убирали прилегавшую территорию.
— Молодой человек, вы готовы усовершенствовать себя? – Неожиданно, нарушив уединение Славы, спросил тихо зашедший мужчина – Пётр Иванович Богомолов. Он и был тот самый хирург, который будет проводить эту операцию.
Слава вздрогнул и обернулся, молча обругав себя за проявленный испуг.
Деловитость Петра Ивановича чувствовалась во всём – от строгого комбинезона, до выхолощенной улыбки на слегка полноватом лице. В прошлый раз он встречал Славу в очках, а сейчас их не было. И цвет глаз поменялся с серого на синий. Слава пришёл к выводу, что хирург сделал себе усовершенствование, установив глазные импланты. Так он стал выглядеть на несколько лет моложе. А ему на этот момент было сорок семь лет.
Пётр Иванович заметил волнение клиента и решил приободрить его.
— Вячеслав Александрович, вы не волнуйтесь. У нас работают лучшие специалисты в области нейробиологии. Вам «установят» правую нейроруку так, что вы будете считать, что с ней родились. – Он улыбнулся, и Славе показалось, что улыбка была искренней.
— Я постараюсь… – выдавил из себя Слава, уставившись на Петра Ивановича, не отводя глаз.
— Да, верно вы заметили. Я без очков. Но я ведь тоже человек. И у меня также бывают проблемы со здоровьем, как и у всех людей. На днях мне установили глазные нейроимпланты, и я чувствую себя просто замечательно! Правда!
Его искренность подкупила Славу, и внутренне он почти расслабился, посмотрев на висящие над дверью часы. Было без минуты два.
— Спасибо за заботу и понимание, Пётр Иванович. – Ещё немного волнуясь, произнёс Слава. – Наверное, нам пора? – И подумал: «Конечно, можно быть таким обходительным, если тебе платят за это кучу денег».
— Да, пройдёмте…
Последнее, что перед наркозом помнил Слава – это приятный голос медсестры, живо рассказывающий Петру Ивановичу, как она ходила со своей подругой в «Парк развлечений мозга». Они долго шутили и смеялись над этим. Под её мурлыкание Слава уснул крепким сном. Снился ему тот же «Парк», как ходил туда он и развлекался игрой «Переиграй Эйнштейна».
Через пару часов, находясь в полудрёме, Слава пролистывал в ускоренном режиме годы своей жизни. Ещё мгновение и он проснулся...
—… Ау! Добрый день, Вячеслав! Ну, просыпайтесь уже! – безуспешно будила его медсестра вот уже несколько минут. Звук от неё доходил к Славе такой, что как будто она находилась в другом здании.
Открыв глаза, он нечётко увидел контур лица девушки, её улыбку, а затем махающую перед лицом чью-то руку. По-видимому, её. Перед операцией он думал совершенно о другом и не обращал внимание на неё как на девушку. А сейчас Славе захотелось получше разглядеть её лицо.
Певучий голос медсестры становился явнее, возвращая Славу в существующую реальность. Он решил протереть глаза руками и забормотал что-то нечленораздельное. Почувствовав холодок в правом глазу, он отдёрнул руку.
— Полегче, полегче! – вдруг вскрикнула она, проворно перехватывая нейроруку, испугавшись того, что клиент навредит себе, протирая глаза новой конечностью. – Не так резко… Мы ещё не до конца проверили все группы и кластеры нейронов. Её лицо приобрело более спокойное выражение, и Слава наконец посмотрел ей прямо в глаза. Она стушевалась и медленно добавила: – Хотя, я вижу, что всё в порядке.
Карие глаза девушки подчёркивали смуглость её чистой и гладкой кожи. Тёмные волосы, собранные под операционную шапочку так и норовили выскочить из-под неё. Тонкий, чуть вздёрнутый носик приятно гармонировал с чувственными губами цвета утренней зари. И, кстати, совершенно не накрашенными, как и положено в данной ситуации. Серёжек на ушах не было, но дырочки виднелись, что наводило на мысль о дисциплине в Центре, либо она сама их сняла, по своему желанию. Одета она была в белый комбинезон с синими нашивками. На вид ей было не больше и не меньше, чем ему. Скорее всего, пришла на стажировку из медицинского университета.
Слава нашёл её самой прекрасной из девушек, которые ему встречались. Для него показалось, будто ангел сошёл с небес. Он огляделся по сторонам и понял, что в комнате больше никого не было.
— Какая вы красивая, девушка! – Восторженно и внезапно для себя признался Слава, буквально впиваясь в девушку взглядом.
— Спасибо… – в замешательстве произнесла медсестра, опустив руку и отведя глаза. Она покраснела от нескромного взгляда Славы. Уголки её рта дёрнулись кверху в подобии улыбки.
Его распирало изнутри от желания познакомиться.
— Как вас зовут? Могу я узнать ваше имя? – Голос Славы задрожал, как осенний лист на ветру. Но, чтобы казаться смелее, чем есть на самом деле, он плавно и быстро поднялся в сидячее положение, а третьей рукой нащупывал опору, чтобы спрыгнуть с кушетки. Жутким усилием воли он сдержался, чтобы не наговорить глупостей.
Она отпрянула, но всё же сказала:
— Анна… – Её улыбка осветила всю операционную палату.
Вошёл Пётр Иванович и быстро подмигнул парню, заметив, что между медсестрой и клиентом пробежала искра. А Слава в ответ, глупо улыбнулся и плотно сжал губы.
— Ну что, молодой человек? Как вы себя сейчас чувствуете?..
— Я могу идти, Пётр Иванович? – извиняющим тоном, с застывшей улыбкой на лице, пятилась к двери медсестра.
— Да, Анечка, можете. – Он кивнул. – Но не забывайте своих обязанностей….
Не дожидаясь конца фразы, она пулей вылетела из комнаты.
Врач проводил её задумчивым взглядом. Затем улыбка с его лица сошла, и он строго, как родитель, сказал:
— Вы бы «попридержали коней»! Девушка-то на работе!
— Да знаю я… – Пожав плечами и потупив взгляд, растерялся Слава. Он почувствовал себя неловко, словно нашкодивший кот.
— Вот и чудненько… А теперь показывайте, что умеете.
Слава живо поднял голову. Он сгорал от желания узнать, что умеет его нейрорука. Внимательно рассматривая её, он стал крутить рукой, проверяя все узлы. Она складывалась вчетверо на плече – и это хорошо! Он проверил это действиями, с удивлением наблюдая за работой новой части тела.
— Так! Хорошо! Замечательно! – Сопровождал возгласами Пётр Иванович каждое новое движение Славы.
Взяв подушку в руку, Слава ощутил материал наволочки; почувствовал, что подушка ещё тёплая и сказал об этом. Ощущения были новыми и потрясающими. Информация о составе ткани и текущей температуре появилась на экране персонального коммуникатора, встроенного в руку.
А самые интересные открытия были впереди. Кроме навороченного «перса», в руке у него были вмонтированы: ускоритель действий, голосовой помощник по типу Плага и физический усилитель. В качестве бонуса рука была «напичкана» кучей полезных пресетов для тренировок подушечек пальцев, кисти и предплечья.
Слава свёл вместе указательный и большой пальцы новой руки, убедившись в их работе настолько, насколько мозг хотел это делать.
— Хорошо! А теперь физические нагрузки! – С этими словами доктор неожиданно крепким хватом в замок обхватил ладонь искусственной руки. Обычно так хватают руку, когда хотят соревноваться по армрестлингу.
— Да вы что! – Подняв брови, отшатнулся Слава. – Вы мне сейчас суставы повыкручиваете!
— Гм… Всё будет хорошо, не волнуйтесь. Вы уже чувствуете новую руку, как свою. Вот давайте сейчас это проверим. Врач попытался «завалить» руку набок, но «покряхтев» немного был побеждён новой рукой. Слава почувствовал место, к которому была прикреплена нейрорука – верх правой лопатки. Больно не было, но ощущение он испытал скорей неприятное, чем приятное.
Врач с видимым трудом освободил свою руку из объятий нейроруки. Он перевёл взгляд на суставы новой руки и остался доволен их реакцией:
— Да-а, вижу всё хорошо! Значит, нейроны руки полностью вступили в симбиоз с живым клетками. – Он отпустил новую руку, заверив парня:
— У вас всё в порядке, Слава! Наслаждайтесь новым приобретением! А если что, заходите, подправим!
Слава ещё мгновение смотрел на Петра Ивановича, потом растеряно улыбнулся и спрыгнул с кушетки, радуясь, что проверка закончилась.
— Я могу идти домой? – его глаза заискрились надеждой.
— Да! Вы свободны! – Решительно кивнул доктор, прямо говоря, что пора выметаться.
А Славе этого и хотелось. Он вышел из кабинета, потом из здания и радостно зашагал по набережной реки в сторону дома. Руку от назойливых глаз спрятал под пиджаком. Потом он вспомнил о новой знакомой и подумал, что обязательно с ней встретится, как только решит домашние дела. Он строил планы на будущее.
А дома его ждали дедушка и Плаг. Дедушка теребил Плага, пытаясь разузнать куда ушёл внук. А бот не понимал, куда делся его хозяин и не мог сказать по этому поводу ничего толкового.
Слава тихонько вошёл в квартиру. Домашние были на кухне.
***
— Слава, ну скажи, зачем тебе третья рука? – Стоя перед Славкой, не унимался дедушка, нависая над ним.
Возмущённый до глубины души глупым поступком внука, он хотел добиться ответа, так как не понимал, зачем ему нужна третья рука.
Дань моде? Возможно. Хотя нет. Славка не гоняется за модой. А зачем тогда «224-й» хочет себе человеческое сердце? Может если он поймет, зачем они так хотят то, что хотят, то он поймёт смысл их поступков?
— Мне так удобнее, – после некоторого раздумья фыркнул Славка, держа третьей рукой чашку с горячим чаем, попеременно перебирая искусственными пальцами по ней, а потом сделал шумный глоток. – Ты ведь и сам говорил бабушке: «У меня же не четыре руки!», – продолжал шутить Слава, поддевая дедушку, с любопытством ожидая реакции.
Николай Ефимович сначала вздрогнул от такой своеобразной трактовки расхожей фразы, но потом пожал плечами и улыбнулся.
— Ах, чертёнок! Всё помнишь! – Прищурив глаза, он поднял указательный палец. — Я говорил так потому, что она надаёт дел по дому, а потом спрашивает, сделал я или нет. Ну, я же не могу так быстро всё делать! – Он покачал головой и шумно втянул спагетти в рот. Затем улыбка дедушки померкла, и он печально вздохнул:
— Царство небесное тебе, Аннушка. Золотое у тебя было сердце. – Дедушка повторно глубоко вздохнул и перекрестился.
На секунду Слава смутился, глядя ему в глаза, так как заметил в них влажный блеск. Он отвёл взгляд. Такая реакция у дедушки была всегда, когда он вспоминал про бабушку. А родителей Славка совсем не помнил. Они погибли, когда ему было всего пять лет…
Николай Ефимович отложил приборы и неуклюже поднялся со стула, задев рукой тарелку со спагетти. Тарелка подпрыгнула, подбросив вверх рассыпающиеся, словно спутанные провода, макароны, ударилась об край стола и полетела вниз.
Всё это Славка видел боковым зрением. Его мозг определил, что он успеет спасти тарелку, и разумеется, третья рука рванулась мгновенно к тарелке, бесшумно подхватив её за полметра от пола.
Дедушка стоял с запачканной рубашкой и поднятыми руками в крайне мрачном настроении. Он вполголоса сказал:
— Лучше бы разбилась. Было бы «на счастье». А так… – Он отмахнулся рукой и отошёл к окну.
«Спасая» тарелку, Слава почувствовал некую полезность своего приобретения. Он поставил тарелку и шутливо сообщил:
— Вот и пригодилась третья рука!
Николай Ефимович нервно сжал ладони:
— А ты понимаешь последствия, Слав? – Он решительно развернулся, смотря прямо на Славку. Повышая голос с каждой фразой, дедушка «забивал гвозди» в существующую реальность бытия. – Ты не сможешь вернуться в привычный мир! В привычного себя! Твои живые нейроны срослись с искусственными и стали работать в симбиозе! Теперь, ты будешь такой до конца жизни!
Уголки рта дедушки опустили вниз и губы задрожали от негативных и переполняющих эмоций, а также понимания необратимости поступка внука.
Славку обдало жаром от такого взгляда и эмоционального накала в нём. Он мысленно дал себе пинка за то, что только сейчас начал осознавать весь ужас данного поступка. Он лихорадочно искал, что сказать в своё оправдание. Ведь ему очень хотелось третью, а потом и четвертую руки. Но зачем??? По-настоящему, зачем он и сам не мог ответить.
Если человеку не хватает любви, он подсознательно ищет ей замену в чём-либо. А это в, свою очередь формирует в сознании искривлённые представления о смысле или о бессмысленности существования. Нет, не правда! Не это! Скорее всего «комплекс комплексов». Такой себе каламбур. Как с переполнением стакана последней каплей. Теперь и ему стало ясно, что этот поступок именно этим и продиктован – переполнением его собственных неудач и комплексов. А вслух сказал он совершенно другое.
— Я смогу помогать людям и себе – как-то сдавленно и приглушённо проговорил Слава, словно придумывал эту отговорку на ходу. А в следующее мгновение он постарался взять себя в руки:
— Извини, дедушка. Раз уж я так поступил, значит, я найду правильное применение этой руке! – Сверкнув глазами цвета стали, он рывком поднялся на ноги. Затем схватил пиджак третьей рукой и выскочил из квартиры, надеясь на понимание в другом месте. Плаг всё это видел и тихо полетел за ним.
Николай Ефимович сердито проводил его взглядом, найдя в себе мудрость ничего не говорить ему вслед. Он уселся за стол, чтобы успокоиться и всё обдумать. Устало потёр лицо, Николай Ефимович поёжился и провёл пальцами по закрытым векам. Он подумал, что после того, как Слава придёт домой, то на следующий день он возьмёт его с собой в институт и познакомит с «224-м». Как раз этого робота, «с отклонениями», должны привезти в лабораторию на обследование. Николаю Ефимовичу нужно смириться с поступком внука и принять его, объяснив новые реалии жизни. Разумеется, не поучая его.
Но Слава не пришёл домой этой ночью, да и следующей тоже… Он явился в середине дня на пятые сутки.
Николай Ефимович обратился к Логинову по вопросу посещения внуком его лаборатории. Григорий Александрович не стал возражать его инициативе и разрешил привести внука в институт. Молчаливый начальник отдела киберполиции выписал для Славы одноразовую «Карточку посетителя», с подписью о не разглашении.
Слава не выходил на связь с дедушкой, и Плаг проследил его до деревни. Вернувшись домой, он исправно докладывал дедушке, что с внуком на данный момент. Плаг, хоть и железяка, но умная. И зачатками искусственного нейронного интеллекта понимал, что перестал быть интересен Славе из-за того , что у него появился новый помощник – «Внутренний голос», с такой же нейропрограммой «Забота».
***
Слава уехал в деревню и встретился с Никитой. Слава привыкал к новой руке, проверяя вместе с Никитой новые функции нейроруки, каждый раз удивляясь всем этим «наворотам». Нейроруку он испытывал и в воде, и на суше, и на морозе. Правда, для испытания «на морозе» в майскую жару, ему понадобилось засунуть руку в морозилку и подержать её хотя бы пятнадцать минут.
С Никитой было весело и интересно, они понимали друг друга с полуслова, и перекидывались саркастическими шутками. Никита и сам хотел сделать такое же приобретение, но понимал, что с ней (с рукой) надо будет жить, и «дружить», а он не готов к такому повороту судьбы.
Через четыре дня Никита уехал, и Слава задумался о возвращении домой. Плага рядом не было, чтобы поговорить, поэтому он осваивал нового помощника. Его особенностью было то, что вслух можно было ничего и не говорить. Нейроинтерфейс руки был придуман так, что голосовой помощник выступал в роли внутреннего голоса и в какой-то степени «расщеплял» личность.
Теперь, если Слава подумал о погоде на сегодня, то «Голос» тут же выдавал информацию на экран «перса» и озвучивал это внутренним голосом. Если так дальше пойдёт, то он разучится говорить совсем. Но Слава не собирался жить как отшельник…
За те несколько дней, что Слава провёл в деревне, он поменялся не в лучшую сторону. Никита сообщил об этом дедушке, на что Николай Ефимович только кивал, понимая, что по-другому быть и не могло. Слава стал резче и злее. Новые нейроны «перехватывали» управление и инициативу у живой руки, да и у личности в целом. Теперь живая правая рука по большей части находилась в кармане пиджака или брюк. Сам Слава стал выглядеть более замкнутым, и его добродушность улетучивалась с каждым днём.
***
Как только Слава зашёл в квартиру, на него набросился Плаг, приветливо крутясь вокруг.
— Где ты был, Слава? Почему не связывался с дедушкой, со мной?
Слава отмахнулся и нервно процедил:
— Да ладно, тебе Плаг… Я устал и хочу спать! – Перешёл на крик Слава. – Что не ясно??? – Он побрёл к себе в спальню и буквально свалился в постель как есть – в одежде. Он был вымотан и даже не понимал почему. Неужели так действует «Голос», «высасывая» из него жизненную энергию. Уткнувшись в пиджак и шевеля только губами, он бормотал: – Отстань от меня со своими вопросами и не мешай спать. Лети к дедушке и жалуйся ему «на здоровье».
Плаг мигнув красными огнями, развернулся и вылетел прочь из спальни. Программа «Забота» в искусственном нейромозгу Плага пополнилась новыми данными о возможных вариантах ответа и действий человека. Плаг, практически так и сделал, как посоветовал Слава за одним исключением: он не «полетел» к дедушке, а дедушка приехал домой, оставив «224-го» на нейросистемщиков.
***
«224-го» привезли в лабораторию института на третьи сутки после случая с админсудьёй.
Как выяснилось, было не так всё плохо, как предполагалось, а гораздо хуже.
Надо заметить, что весь комплекс Научно-исследовательского института был поделен на несколько корпусов. Четырёхэтажное здание лаборатории, где главенствовал Николай Ефимович, находилось на выезде из данного комплекса, и было четвёртым по порядковому номеру. Синяя табличка с номером здания была криво прикреплена на краю стены, возле ворот, к которым и подъехал погрузчик. Водитель в красно-синем комбинезоне внимательно посмотрел в электронную папку, сверив адрес.
— Принимайте «больного» робота! – саркастически крикнул с погрузчика водитель охраннику, который был одет в униформу института. Он вышел из парадного входа, как раз для того, чтобы узнать кто подъехал.
Охранник крякнул от неожиданности и быстро достал коммуникатор для связи. Поговорив с Николаем Ефимовичем, он быстрой ходьбой, прихрамывая на левую ногу, открыл ворота и пропустил погрузчик во внутренний дворик лаборатории.
Весь коллектив вывалил на улицу, чтобы увидеть воочию, что произошло с их «многолетним проектированием без отпусков», и «безвылазным дневным трудом, а также ночным в придачу».
«224-й» был хорошо упакован в квадратный металлический контейнер зелёного цвета. Он выглядел помятым, и явно не принадлежал институту. Но все надеялись, что в этом контейнере находится тот самый робот «с отклонениями». Контейнер был доставлен лифтом на третий этаж, где и работала группа нейросистемщиков.
В висках у Николая Ефимовича стучало. Он стоял чуть поодаль, когда вскрывали контейнер. Он хорошо помнил робота под номером «224», потому как отправляли его на «Остров» последней партией. Помнил его совершенно другим, без развитой нейросистемы, без опыта – просто тупую болванку, работающую на «базовом» коде. А какой сейчас он? Обучившись в той среде, как «224-й» будет беседовать с людьми и реагировать на них?
Николай Ефимович узнал, кто открыл «224-му» доступ к мировой нейросети «Другого мира». Это была девушка из группы нейросистемщиков, которая, программируя «базу» двести пятьдесят четвертого нейропроцессора второго уровня, оставила «дыру» в коде. Этот процессор «отвечал» за коммуникацию, опыт и обучение с живыми объектами.
Эта девушка стояла рядом с Николаем Ефимовичем и переживала не меньше его, понимая, что по её вине произошла частичная утечка информации. Её уже наказали лишением лицензии проектирования на год. Звали её Елена Ивашина. Одета она была в светлый летний сарафан, и на вид ей было не больше тридцати лет. Елена стояла напротив контейнера такая же удручённая, как и её начальник. Покусывая палец, она понимала, что ей придётся исправлять свои огрехи.
Все замерли, когда вскрыли контейнер и увидели «ровно сидящего» «224-го» с бумажной книгой в манипуляторах. Это была аллегорическая сказка «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери. Робот плавно опустил вниз книгу, раскрытую на последней странице.
— Почему Маленький принц упал? Что с ним случилось? – это первое, что спросил скрипучим голосом «224-й», всматриваясь в лица незнакомых ему людей, надеясь на понимание и ответ. А люди стояли с обалдевшими «лицевыми панелями», с несинхронно мигающими «датчиками».
По-человечески они были попросту в шоке не только от того, что он спросил, а вообще оттого, что увидели. Все ожидали увидеть лежащего и отключённого робота, похожего на карликового человека, а увидели «ЭТО»!
— Как? Почему? ... Что это? ... – Николай Ефимович разводил руками, и как все остальные, пытался понять происходящее.
— Это легко объяснить, – начал «224-й». – Меня просканировали, очистили, но не отключили, посчитав, что «сброс до базового уровня» достаточен. – Он взмахнул манипулятором и прислонил его к лицевой панели. – У меня новая лицевая панель, видите?
— Да! А-а почему у тебя в руках, … м-м-м, то есть в манипуляторах, бумажная книга? – вмешалась удивлённая Елена, понимая, что и тут где-то напортачила.
— Видите ли… Контейнер, в котором меня транспортировали, раздавили при погрузке. Это мой второй опыт, когда что-то «раздавили» … И меня перепаковали в другой, в этот – он обвёл левым манипулятором вокруг. – Человек, который меня паковал, читал эту книгу, и я попросил у него её почитать. Он дал. Знаете, очень поучительная книга, но я не понял, почему люди такие, как там написано. Почему мальчик упал и больше не поднимался. Вы мне ответите?
— Не сейчас, не сейчас, – спохватился вдруг Николай Ефимович, собравшись с мыслями.
— Поразительно! Поразительно! – шептались вокруг.
— Так, расходимся по рабочим местам! Нечего тут глазеть! – Николай Ефимович отодвигал руками людей, скопившихся возле раскрытого контейнера, в самом центре комнаты.
Он обратился к одному из молодых парней:
— Саша, помоги мне перенести робота ко мне в кабинет.
— Да, Николай Ефимович, сейчас…
К вечеру, Николай Ефимович был совершенно измучен разговором с «224-м». Оказалось, что «очистка до базового уровня» не затрагивала тот самым двести пятьдесят четвёртый нейропроцессор, и что в нём осталось куча скрытой и заархивированной информации, с которой он не прекращал щедро делиться.
Николай Ефимович, наконец узнал, почему робот хочет себе человеческое сердце. И эта новость его очень расстроила.
Дедушка пришёл домой и понял, что его единственный внук так и не явился ночевать домой. Тогда и пришла к нему мысль обязательно привести его в лабораторию, пока есть такая возможность. Может «224-й» поможет его проблеме общения с полуроботизированным внуком.
***
Дедушка и Плаг ходили взад-вперёд по коридору квартиры, разговаривая со Славой через двери его спальни, закрытой изнутри на замок.
Сказать, что Слава не хотел пойти к дедушке в лабораторию, это ничего не сказать. Он не хотел идти туда потому, что его об этом просили. А Николай Ефимович не понимал причин, по которым Слава может не пойти. Ведь ещё недавно, около года назад, он сам спрашивал можно ли ему посетить лабораторию, где работал дедушка.
— Поздно! – Почти кричал Слава из запертой изнутри комнаты. – Я никуда не хочу идти! Мне и здесь хорошо! Я не сам, и я в порядке, с ума не выжил, роботом не стал… – Он перевёл дыхание и продолжил говорить то, что накопилось за несколько лет. – Когда я хотел пойти к тебе на работу, ты был занят и всё время искал отговорки. Плаг тому свидетель! Плаг подтверди!
Летающий «колобок» замигал в подтверждении. Стоя у двери и опёршись на дверной косяк, дедушка скривил губы в недовольном отрицании и замотал головой. Как же ему помочь? Он таким не был… Или был? Незаметно для дедушки он стал таковым, ведь он (дедушка) был настолько захлопоченным, что не замечал ничего, кроме работы…
— Он подтвердил? – ожидал ответа Слава.
— Да, подтвердил, – с досадой и нехотя признался дед. – И конечно ты прав, в том, что я был слишком занят, мой юн.., – осёкся дедушка. – … Слава, ты совершенно прав! Я понимаю свою недальновидность в этом. Прости меня, если сможешь…
Послышались шаги, и щёлкнул замок. Перед дедушкой и уже молчаливым Плагом, предстал внук: весь растрёпанный, побледневший и осунувшийся. Их глаза на мгновение встретились. Его новая рука обняла дедушку за плечи, а две живые руки нырнули под руки дедушки, обняв его за спину.
Николай Ефимович облегчённо вздохнул и в тысячный раз подумал, что он слишком «запустил» совместное общение с внуком: с играми в шахматы допоздна, катанием на комбо-автомобиле, прогулкам по парку… Да, кстати, он вспомнил, что пять лет назад, когда начинался проект «Остров», он вместе с внуком как-то гулял в том парке, что перед университетом. Слава посчитал количество ступенек на спуске – их было двести двадцать четыре! Прямо магия какая-то! А ещё один факт, который не знал внук – это высота ступеней. В миллиметрах она равна общему количеству ступеней – двести двадцать четыре! Это, что совпадение?! А робот «с отклонениями», имеющий порядковый номер «224»?!
Под напором этих мыслей, дедушка не выдержал и всхлипнул, той самой скупой слезой, которая появлялась у него редко.
— Дедушка, извини… Ты не представляешь, как я хотел в детстве держаться за руки родителей…– мягко проговорил внук, держа дедушку в своих объятьях.
У дедушки перехватило дыхание от всхлипывания, и комок в горле не давал сказать и слова. Вместо слов у дедушки вырвался глухой стон, и Слава ощутил плечом кивок его головы.
— Это не твоя вина, мальчик. – Дрожащим голосом прошептал дед. Они снова посмотрели друг на друга и поняли, что были оба неправы. Слава, хоть и поменялся за эти пять дней, но в душе он остался ещё тем Славкой, которого знал дедушка.
— Извини меня, дедушка, – искренне признался Слава. – Я пойду с тобой к твоему «224-му». Ведь так его зовут?
***
«Карточка посетителя» для Славы отработала на двух кордонах охраны лаборатории «без сучка и задоринки». Первый кордон – это пропускной пункт на входе, а второй – на входе третьего этажа, где и располагался рабочий кабинет Николая Ефимовича.
«224-й» был в «отключке». Елена Ивашина занималась созданием образа данных двести пятьдесят четвёртого нейропроцессора.
— Мы подождём…– спокойно зашагал в свой кабинет Николая Ефимович. – Ты ведь не «шила» «224-го»? – Развернувшись, добавил он с волнением. Слава шёл рядом с ним, глазея по сторонам, всматриваясь во все диковинные устройства, разложенные на специальных столах, с подключенными проводами и приборами к квантовым вычислительным системам. Он удивлялся этой комнате в целом, где работали эти необыкновенные люди, создающие удивительные вещи.
— Да нет, что вы!!! – замахала обеими руками Елена. Ей теперь все шаги необходимо проверять по нескольку раз, ведь она на контроле у высокого начальства.
Через несколько минут «224-й» неуклюже зашёл в прозрачный кабинет Николая Ефимовича.
— Я здесь, – отрапортовал он. Его карликовый рост слегка смутил Славу, и он оценивающе посмотрел на робота. – Вы пришли на меня посмотреть? – спросил у Славы «224-й». В его голосе слышались нотки любопытства.
— Нет-нет, что ты! – Замотал головой Слава, продолжая на него пялиться.
— Вы знаете, лучше незнакомому существу говорить «вы». – Медленно и с достоинством проскрипел бот. – Я прочёл это в «Энциклопедии вежливости».
Слава прыснул от смеха:
— Железяка, которая будет учить меня манерам! – Он не удержался и рассмеялся ещё раз.
— Вы – Слава Богатырёв. Я узнал ваше имя через работу зеркальных нейронов в вашей новой руке. «Голос» мне сообщил это. – Спокойный тон робота начинал раздражать собеседника.
— Ничего себе, заявочки!
Вмешался Николай Ефимович и посоветовал поражённому внуку:
— Будь повежливее, Слава. У него есть «что-то», что напоминает человеческое сознание, поэтому беседуй с ним на равных. – Слава неохотно кивнул, а потом развернулся к боту:
— А вас, значит, «224-м» величать?
— Да, верно… А вы читали «Маленького принца»? Что такое «подарок сердцу»?
— Да, читал, только давно. – Слава сдвинул брови вниз и попытался напрячь мозги. «Голос» ему подсказывал, что он уже ищет эту сказку. Через мгновение в его мозгу «появился» текст этого произведения. И он процитировал один из отрывков:
«…— Но глаза слепы. Искать надо сердцем».
— Вы правы, Слава. Там есть эти слова. Только я не понимаю, как это «искать сердцем»? Что искать? Как искать? Вы можете объяснить мне, «железяке», как понять это с логической точки зрения?
— Наверное, … любовь, – задумался Слава. – Ищут сердцем одну единственную любовь…
— А, что такое любовь? – не унимался «224-й», задавая вопрос, на который даже человек однозначно ответить не мог. Дедушка покачал головой, думая, что же делать с таким любопытным роботом.
Слава запнулся. Его лицо преобразилось, и он понял, что ему надо бежать, при том срочно.
— Извини, дедушка! «224-й» – моё почтение! – Он сделал реверанс в стиле мушкетёров и сорвался с места. – Мне надо бежать!
***
Слава вылетел из здания и побежал к стоянке комбо-автомобилей, понимая, что уже прошла неделя с момента той встречи с Анной, а другой встречи может и не быть.
Свежий ветерок приятно охлаждал запыхавшегося Славу. Он опёрся на автомобиль дедушки.
Надо срочно найти её… Только бы она согласилась увидеться, а он потом придумает что-нибудь... В голове у Славы проносились возможные варианты... Он попутно искал номер Центра нейробиологии. Так. Вот он.
— Приёмная Центра нейробиологии. Слушаю вас, Вячеслав Александрович…
— Сегодня работает медсестра хирурга Богомолова? Её зовут Анна…
Ожидание показалось Славе вечностью. Через мгновение там холодно ответили:
— Нет. Она уволилась…
— Вот, чёрт… Слава прервал звонок и несколько раз громко выругался.
— Так! …Что же делать?!
Закрыв глаза, он до мельчайший подробностей вспомнил ту самую встречу. Чёткий образ девушки «отпечатался» в его мозгу, мгновенно перенося его в персональный коммуникатор руки и выводя это изображение на монитор. Теперь он увидел её на экране.
Слава внутренне дал «Голосу» команду найти девушку. «Перс» через секунду выдал полную информацию об интересующем объекте. Слава обрадовался этому, как ребёнок, нашедший спрятанную конфету. Он ликовал.
— Ура! Теперь летим по адресу...
Он уселся в дедушкин комбо-автомобиль и решил лететь без автонавигатора, потому как собирался срезать путь. Машина взмыла в воздух, подняв столб пыли и гравия.
Парень добрался бы до конечной цели и встретился с Анной, если бы не одно обстоятельство – несогласованный маршрут комбо-автомобиля с городским диспетчером воздушного транспорта.
Воздушный поезд «Москва-Екатеринбург» как раз пролетал в двухстах метрах восточнее корпуса лаборатории на высоте «сто пятьдесят». Он летел точно по маршруту и точно по графику.
Комбо-автомобиль дедушки был сбит молниеносно…
Григорий Александрович Логинов о катастрофе узнал первым. Об этом ему сообщил Бугаёв, узнавший это по своим каналам. Не мешкая, замдиректора отправился в четвёртый корпус НИИ, чтобы лично поговорить с Николаем Ефимовичем. Он размышлял, как деликатно сказать дедушке о случившемся, и как корректно предложить то, что пришло сейчас ему в голову…
Он пересёк пропускной пункт третьего этажа. Робот сидел в общей комнате рядом с Еленой Ивашиной, той самой, что допустила оплошность при его программировании. Теперь сама же и расхлёбывает. Но ничего – она всё исправит. Главное, дать человеку этот шанс…
Замдиректора подошёл к кабинету Богатырёва. Тот на счастье, был один. Николай Ефимович удивлённо приподнял брови, видя входящего Григория Александровича. Редко, когда замдиректора посещал его корпус. Если только не что-то очень важное…
Григорий Александрович для смелости глотнул воздуха и глухо произнёс:
— Ваш внук…
— Что мой внук? – не понял Богатырёв.
Когда он увидел сильное смятение на лице, обычно уравновешенного Григория Александровича, то понял, что произошло... И холодный ужас подступил к его сердцу и горлу…
Перед его взором все расплылось. Он закрыл глаза от страшной душевной боли, переходящей в физическую. Через пару секунд резким движением тыльной стороной ладони он смахнул солёную влагу. Потом попытался встать, но тут же сел, почти упал, потому что ноги перестали его слушаться. Он пережил смерть сына и его жены, смерть своей жены, а теперь… внука.
— Как это произошло? – выдавил он прерывающимся голосом.
— Поезд… «Москва-Екатеринбург»… – Голос Григория Александровича рвался от тяжёлого как свинец комка, никак не уходящего вниз. Он понял, что сейчас надо вызвать «скорую». Открыл двери и крикнул:
— «Скорую»! Кто-нибудь вызовите «скорую»!
Все сотрудники подняли головы. Некоторые из них вскочили и подбежали к кабинету, другие – уже звонили в службу скорой помощи.
У Николая Ефимовича отказали ноги, но сердце выдержало. Он понял, почему внук сорвался и помчался, куда глаза глядят. Этому есть только одно объяснение: он влюбился, и в тот момент он почувствовал это сердцем…
— Николай Ефимович, … – ещё дрожащим от волнения голосом обратился замдиректора.
Дедушка поднял к нему вопросительный взгляд, полный горя.
— Можно спасти его сердце… Ещё не поздно. Вы согласны?
«Да» – ответил Богатырёв глазами, не говоря ни слова.
— Я понял вас…
Григорий Александрович развернулся и быстрыми шагами направился к непонимающей и бледной Елене Ивашиной:
— Собирайтесь! И берите с собой «224-го». Мы едем в реанимацию. Объясню по дороге.
***
После всех манипуляций трансплантологов и нейробиологов роботу, наконец, установили модуль сердца с квантовым управлением. Биологам пришлось переделывать все нейросвязи «224-го», а хирургам воссоздавать диастолу – внутренний цикл работы сердца, но в «коробочке».
Бледный и измождённый долгим ожиданием Николай Ефимович сидел в коляске и наблюдал, когда включится обновлённый «224-й».
Робот, размышляя надеялся, что «установив» сердце, он поймет, почему люди иногда поступают не логично. Ему было непривычно, но в тоже время «приятно» ощущать мерный стук сердца внутри собственного корпуса. Он привыкал к этим ритмичным ударам. Модуль с сердцем стал частью всего сложного бионического организма, чья искусственная нейросеть была связана с живыми клетками через небольшую герметичную коробочку.
— Как ты себя чувствуешь, «224-й»? – спросил его дедушка, еле сдерживая, слёзы.
— Значит, так стучится человеческое сердце?! – задался вопросом вслух «224-й», сам того не понимая, что голос его поменялся и стал более живым.
Так показалось Николаю Ефимовичу, лицо которого озарила надежда. Он с немым благоговением наблюдал за первыми шагами бионика с сердцем внука внутри.
Бионик приподнялся на металлическом столе и прислонил манипулятор к своей «грудной клетке». Там, за лёгкими титановыми пластинами, в модуле с квантовым управлением, билось живое сердце Славы Богатырёва, который … читал «Маленького принца», и который понял, что ему не хватало в жизни…
Обрывки воспоминаний «224-го» стали объединяться в цельные картины, проверяя связи между ними. Нейросеть опрашивала все процессоры одновременно, и где-то в глубине этой чёткой логики, процессоры, отвечающие за работу различных узлов, стали формировать совершенно новую «волну», основанную на памяти живых клеток, передавая её посредством искусственных.
Это напоминало те самые «отклонения», с которыми боролась вся группа нейросистемщиков.
Вдруг «224-й» сказал:
— Дедушка, пойдём погуляем в парк…
Автор: ГСА
Источник: https://litclubbs.ru/articles/49179-224-i.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
