Эшелон шёл ужасно медленно, Дуся переживала за детей, с которыми оказалась на время разлучена. Маленький Серёжа плакал постоянно, и Дуся не знала, как его успокоить. Наконец, раздался протяжный металлический скрежет. Дуся поняла, что поезд подходит к станции.
Предыдущая глава:
https://dzen.ru/media/id/628804ed0a5bc364af9a192f/kolchenogaia-4-655f8c985fc2447c677258c6
Остановились. Дуся побежала к тому вагону, где ехали другие её дети, и с облегчением вздохнула, когда увидела их на перроне. Они стояли вчетвером, взявшись за руки, и растерянно озирались по сторонам.
- Настя! – крикнула Дуся что есть силы, но её крик утонул во всеобщем гуле.
Дуся, с Серёжей на руках, проталкивалась сквозь толпу к детям, до них оставалось метров пятьдесят, но двигалась она небыстро. Люди, покинув вагоны, торопились на станцию за едой и кипятком. Дуся боялась, что огромное людское море подхватит её детей и понесёт в сторону станции. Потом найти в такой толпе их будет сложно. Вдруг они растеряются и останутся там, на станции, отстанут от поезда…
Наконец, Дусю увидела Рая, и они стали двигаться навстречу друг другу.
- Мама!
- Мамочка!
- Мамочка, мы думали, что не найдём тебя! – заплакали дети.
- Вы мои хорошие! Я тоже места себе не находила…
Это была их первая остановка, а впереди ещё несколько дней пути. Раздался протяжный гудок поезда, и вся толпа стала рассаживаться по своим вагонам.
Дуся пыталась в этой огромной толпе разглядеть знакомые лица, ведь вместе с ней из села уезжали добрых полтора десятка односельчанок с детьми. Она надеялась, что сообща им будет проще устроиться в незнакомом месте, но никого знакомого Дуся разглядеть не смогла. Спросила у детей – те тоже не видели. Возможно, никто из односельчанок больше не смог сесть на этот поезд.
- Садитесь в свой вагон, - сказала Дуся. – Не бойтесь, теперь не потеряемся, проехали мы самые опасные места… Настенька, ты за старшую остаёшься, присматривай за сестричкой и младшими братиками.
- За мной не надо присматривать, - сказала Рая. – Я тоже уже большая, всего на год Насти моложе…
- Хорошо, хорошо. Ну, бегите. Торопиться надо. Нам с Серёжей тоже до своего вагона дойти нужно.
Дорога должна была занять четыре дня, но растянулась на все семь. Люди жутко устали в битком набитых вагонах. Не всегда на станциях можно было купить какую-то еду, порой приходилось довольствоваться одним пустым кипятком.
Приехали в небольшой уральский посёлок. Часть эвакуированных разместили в бывшем детском санатории, туда попала и Дуся с детьми. Санаторий располагался в километре от посёлка, на другом берегу узкой речушки. Летом мелководную речку переходили вброд, зимой – по льду.
Дуся устроилась работать на завод, рабочих рук не хватало, порой приходилось работать по 14-16 часов. Женщины работали за станками, выполняя работу, которую раньше делали мужчины.
В период ледостава Дусе, чтобы преодолеть водную преграду, приходилось идти три километра пешком до моста и столько же возвращаться обратно. Отработав длинную смену, она добиралась до дома и падала без сил. Питание было скудным, но не сказать, что сильно голодали. В голодные обмороки не падали. От усталости, да, падали люди. Случилось это однажды и с Дусей.
Летом дети и подростки трудились на полевых работах, заменяя ушедших на фронт мужиков. Трудились наравне со всеми и Дусины дети: девятилетняя Настя, восьмилетняя Рая и даже Саша с Димой, которым было шесть с половиной лет от роду, не отставали от других.
Осенью Дуся отдала дочек в школу-семилетку. Сыновей-близнецов в тот год в школу не взяли: семь лет им исполнялось только в ноябре.
Поселковая школа была маленькая, было в ней всего две учительницы начальных классов. Из-за наплыва эвакуированных каждой из учительниц приходилось одновременно работать в одной классной комнате с двумя классами: 1-й и 3-й, 2-й и 4-й. Когда у одного класса был письменный урок, и ученики трудились над упражнением или решали задачи, у другого класса был устный урок – отвечали домашнее задание и выслушивали объяснение учителя.
В посёлке не было медицинских работников. Фельдшер, которая работала здесь раньше, ушла санитаркой на фронт, замены ей не нашлось. По зиме у Дуси разболелся зуб, три дня она мучилась, боль становилась такой нестерпимой, что ей пришлось пешком идти около двенадцати километров до близлежайшего городка, чтобы удалить зуб. На обратном пути она часто останавливалась, от усталости падала в сугроб, больная нога отказывалась слушаться.
Страшно было Дусе, темнеть начало, с опаской озиралась она по сторонам, знала, что в этих краях волки водились. Каждый раз Дуся находила в себе силы подняться и идти дальше. Может, и не стала бы она бороться, но дома её ждали пятеро детей. Она шла ради них.
В 44-м году Дуся с детьми перебралась в небольшой городок, километрах в 50-ти от санатория, где раньше жили. Дуся устроилась работать на завод, комнатку ей в заводском общежитии выделили. Одну на шестерых. Комнатка была настолько крошечной, что в ней с трудом разместились три односпальные кровати. Спать приходилось по двое: две сестрички, два братика, и Дуся с младшим Серёжей.
На заводе Дуся сильно подружилась с одной женщиной, Ниной, за соседними станками они работали, была возможность перекинуться парой фраз во время работы. Так и подружились. Нина тоже была из числа эвакуированных, вдова, как и Дуся, пятилетний сынишка у неё был.
Дуся рассказала Нине правду о том, как получила увечье. Хотела она рассказать, что четверо старших детей не родные ей, но почему-то не стала.
Через год, в самом конце войны, беда случилась в цеху, где Дуся с Ниной работали: работницу одну током убило. Оставила погибшая свою пятилетнюю дочку круглой сиротинушкой.
Собрались бабоньки в цеху, стали думать, что с девочкой делать.
- А что делать? – сказала Нина. – В приют отдавать.
- Нужно девочку хоть на время кому-то к себе забрать. Неизвестно, когда её в приют возьмут.
- Пойдёмте после смены навестим ребёнка, - решительно сказала Дуся.
Вошли в комнату. Танюша уже всё знала. Она сидела на кровати, обхватив руками колени, глаза её опухли от слёз.
Дуся взглянула на девочку: маленькая, худенькая и взъерошенная, похожая на воробушка.
- Я её себе заберу! – вырвалось у Дуси.
- Ты с ума сошла? – вытаращила на неё глаза Нина. – Куда тебе шестой ребёнок?
- Пятеро есть, шестой не объест, - сказала Дуся.
- Ты шутишь, да, Дуся? - не унималась Нина.
- Как можно такими вещами шутить?
- В порыве ты это сказала, не подумав. Я понимаю тебя, мне тоже девочку жалко. Но брать чужого ребёнка!
Дуся опять хотела сказать, что четверо – не родные ей, но Нина опередила её:
- Вот муж мой покойный успел с первой женой двух дочек народить, жена его та померла от тифа. Когда сошлись мы с Федькой, что мне делать? Пришлось принимать дочек его, хотя не хотела я. А как Федька погиб, так сдала я их тут же в приют.
- Ты отдала дочек в приют? – Дуся не могла поверить, что её подруга могла так поступить.
- Говорю же тебе: Федькины это были девки, от первой жены. Не родные они мне! Не рожала я их!
- Нина… я не могу поверить. Как можно детей отдать?
- Зачем мне чужие? – недоумевала Нина. – У меня родной, годовалый сын на руках был.
- Где сейчас эти девочки?
- Откуда мне знать? Ты что пристала, Дуська? Я же их не на улицу выгнала, государству отдала, чтобы оно о них заботилось.
В горле Дуси стоял ком, для неё было дико слышать то, что она сейчас услышала от Нины. Отношение Дуси к Нине резко изменилось, она перестала с ней общаться, а Нина искренне не понимала, в чём дело, почему вдруг подруга стала её сторониться.
Сердобольная Дуся не смогла пройти мимо беды маленькой Тани и, как и обещала, забрала девочку себе. Комнату, в которой Таня жила с матерью, закрепили за Дусей. Дуся перебралась в эту комнату вместе с Серёжей. Теперь стало гораздо просторнее. А бывшая подруга Нина начала распускать сплетни по заводу, что Дуся взяла себе Таню только ради того, чтобы заполучить комнату. Благо, люди знали доброе сердце Дуси, и никто Нину не слушал.
Наступила долгожданная Победа. Дуся надеялась вернуться в родное село, но, как оказалось, возвращаться было некуда – село было полностью разрушено, камня на камне не осталось. Старики, которые отказались от эвакуации, все погибли. А о судьбах односельчанок, которые уехали вместе с ней, Дусе так и не удалось узнать.
Очень хотелось Дусе вернуться в родные края, могилу матери навестить, но… Пришлось оставаться здесь, в городе, который за полтора года так и не стал для неё родным. Работа есть, какая-никакая крыша над головой – тоже. Надо жить, детей на ноги ставить.
Прошло двадцать лет. Юбилей Евдокия Елисеевна отметила – пятьдесят пять лет. На пенсию её торжественно на заводе провожали, была она почётным работником завода.
Детей Евдокия вырастила, воспитала, образование им дала. Старшая Настя институт окончила, Рая не слишком к учёбе тяготела, поэтому ограничилась техникумом. Близнецы Саша и Дима тоже решили остановиться на средне-специальном образовании. Родной сын Серёжа агрономом стал. А Таня, как и Настя, учителем решила стать. Только Настя была учителем начальных классов, а Таня – географии.
Все дети Евдокии семьями своими обзавелись, к тому времени было у неё одиннадцать внучат: семь внуков и четыре внучки. Дочери уехали жить к мужьям, а сыновья привели жён в свой дом. Благо, жилплощадь позволяла: квартиру в своё время на большую семью выделили пятикомнатную.
На юбилей Евдокии собрались все до единого: дети, внуки, зятья и невестки. Разместить такое количество народа даже в пяти комнатах было негде. На помощь пришёл завод, предоставив Евдокии для празднования просторную заводскую столовую.
Совместный подарок Евдокии преподнесли в самом конце празднования.
- Мама, ты столько трудилась, порой не зная сна и отдыха, - сказала старшая Настя. – Мы решили, что самым лучшим подарком для тебя будет путёвка в санаторий!
- Ой, деточки мои! – закрыла лицо руками растроганная мать. – Неужели я увижу море? Всю жизнь мечтала, да так и не довелось…
- Два заезда по три недели, мама! Ты пробудешь на море полтора месяца! – сказал Сергей, улыбаясь.
- Ой, мне прям не верится… Может, мне внучат кого-нибудь с собой взять?
- Отдыхай, мама. Просто отдыхай. Внучата отдохнуть тебе не дадут…
Из путешествия Евдокия вернулась задумчивая и вся какая-то загадочная.
- Что случилось, мам? Тебе не понравилось на море? – беспокоились дети.
Евдокия молчала.
- Если не понравилось, нужно было вернуться раньше. Прислала бы телеграмму – мы бы встретили тебя на вокзале.
- Дело не в этом… - вздыхала Евдокия.
Через несколько дней Рая всё-таки «допытала» мать. От Раи вообще сложно было что-то утаить. Евдокия призналась, что встретила на юге мужчину, гуляли они по вечерам, стихи он ей читал, ручку целовал… Аркадий был местным жителем, небольшой, но уютный домик у него был на берегу моря. Аркадий был на год моложе Евдокии, имел двух взрослых дочерей, внуков, семь лет назад овдовел.
- Звал меня Аркаша остаться с ним, а я отказалась… - вздохнула Евдокия в конце короткого рассказа.
- Почему, мам? По тебе же видно, что хотела ты остаться.
- Да будет тебе, дочка, - махнула рукой Евдокия. – Пенсионеркой я два месяца назад сделалась, поздно мне уже в любовь играть…
- Никогда не поздно. Езжай к нему…
- Нет, дочка. Что люди скажут? Засмеют ведь.
- Упрямая ты, мама. Ладно, - усмехнулась Рая. – Ты одна, а нас шестеро!
Совместными усилиями детям удалось уговорить Евдокию отправиться туда, куда зовёт её сердце.
После всех невыносимых тягот и невзгод, Евдокия отправилась в беззаботную жизнь в уютном домике на морском берегу вместе с милым сердцу человеком. Она это заслужила…