В предыдущей статье «Пленницы Шамиля» рассказывалось о захвате горцами двух сестер – княгинь Анны Чавчавадзе и Варвары Орбелиани вместе с детьми и прислугой. Пленниц отправили в Чечню. Их путь занял двадцать два дня и был крайне изнурительным и тяжелым еще и по той причине, что проводники из горцев обращались с пленниками очень сурово. Малых детей они посадили в кожаные мешки, которые болтались по обоим бокам навьюченных ослов и лошадей. На узких горных тропах лошади прижимались боками к скалам, грозя раздавить детей. Княжна Баратова стала свидетельницей ужасного случая, когда одному горцу надоел постоянный плач трехлетнего ребенка, разлученного с матерью. Он вытащил его из мешка, взял за ноги, разбил его голову о скалу и бросил тело в ущелье. Одному из детей княгини угрожала неминуемая смерть от рук разъяренного проводника, если бы его не спас князь Иван Чавчавадзе. За это вмешательство на молодого князя наложили путы, и он всю дорогу ехал со связанными руками. Анне Чавчавадзе запомнился дряхлый армянский священник, который еле ковылял из-за раны на ноге. Он часто падал, и горцы нещадно избивали его за то, что он задерживал движение. И еще женщин пугали военные трофеи горцев – отрубленные руки, которые были надеты на высокие палки.
Горная тропа иногда поднималась до снежного покрова, который еще не растаял даже в июле. На скользких склонах дважды теряли детей княгини Анны, выпадавших из мешков. Если бы на них случайно не наткнулась отставшая от основной партии Варвара Орбелиани, дети так и замерзли бы на снегу. Пленные ночевали в буйволятниках вместе со скотом или под открытым небом на сырой земле. Знатные и простолюдинки страдали одинаково, хотя однажды горцы все же сжалились и бросили Варваре Орбелиани конский потник. Это вызвало недовольство одной из пленных старух, которая пыталась вытащить из-под княгини потник, приговаривая: «князьям везде лучше, чем простым людям». Когда их гнали через аулы, местные жители смотрели на иноверцев с ненавистью и забрасывали их палками и камнями. Надо понимать, что к тому времени война на Кавказе, то затихая, то вспыхивая, продолжалась уже более тридцати лет. Многие из обитателей аулов потеряли на войне своих близких и пытались выместить свое горе на пленниках. В одном из аулов на князя Ивана Чавчавадзе набросилась старуха со словами, что непременно должна убить его, чтобы отомстить за погибшего сына. Варвара Орбелиани насилу успокоила ее, крикнув, что она уже отомщена, потому что на войне погиб ее муж – генерал Илья Орбелиани.
Но были и примеры великодушия. К ним пришел старый мулла, некогда сидевший в тифлисской тюрьме. Он сказал, что был обменен на мужа Варвары Орбелиани. Действительно, за двенадцать лет до описываемых событий князь Илья Орбелиани, в ту пору молодой офицер в чине подполковника, попал в плен к горцам. Пленных солдат и офицеров привезли в Дарго и бросили в темную яму, над которой была построена караульня. В яме сидело 15 человек, которых никуда не выпускали, даже для естественных надобностей. Легко представить себе, как они страдали от испорченного воздуха и голода. Пленных выводили только напоказ наибам, которые измывались над ними, хвастая, что Шамиль скоро возьмет в Тифлисе самого сардара, истребит гяурское войско и приведет к ним в яму богатых армян, грузин и русских.
Пленные сделали подкоп и бежали. Однако князя и его товарищей изловили. После попытки побега их положение ухудшилось: «Меня, вместе с другими, сковали огромною мельничною цепью, под тяжестью которой мы должны были неподвижно лежать на голой земле. Если подавали нам пищу, то подставляли под цепь особые деревянные подпорки, потому что без них нельзя было подняться.»
После сложных переговоров, продолжавшихся девять месяцев, Илью Орбелиани и его товарищей обменяли на муллу и двенадцать мюридов. И вот теперь перед пленными княгинями стоял старик, уверявший, что он и есть тот самый мулла, которого обменяли на Илью Орбелиани. Он сказал, что навек признателен фамилии Орбелиани и хочет отблагодарить. По его словам, он добился позволения Шамиля сопровождать узниц до Чечни. Сначала княгини заподозрели, что мулла намеревается втереться к ним в доверие по приказу Шамиля, однако постепенно убедились в его искренности. Они прозвали его «благодетельным муллой». Он помогал пленницам, чем мог. Видя худобу и слабость сына княгини Анны, он подбросил детям серебряную монетку якобы для игры. Когда княгиня заметила его хитрость, «благодетельный мулла» смущенно сказал: «Не оскорбляйтесь... примите... Взгляните на сына... на эти деньги вы купите хоть курицу для его супа».
Пленные голодали, у Ивана Чавчавадзе было немного денег, предусмотрительно зашитых в одежде. Когда он все истратил на еду, в ход пошли галуны с его мундира, но и этот источник дохода вскоре иссяк. Спасал слуга князя, воровавший еду в аулах во время остановок. Но это было очень опасно. Горцы и своим рубили руки за воровство, а уж иноверца ждала неминуемая смерть. Анна Чавчавадзе припоминала трагикомическое происшествие. В одном из аулов на них набросился хозяин дома с шашкой, обвиняя пленников в похищении головки сыра. Он угрожал изрубить всех до единого, если они не вернут украденного. Княгини умоляли служанок признаться, кто совершил кражу. Дело дошло до взаимных обысков, не давших результата. Все приготовились к смерти, но тут выяснилось, что вспыльчивый хозяин просто перепрятал свой сыр и забыл об этом.
Как-то пробудившись от сна, пленницы увидели, что их стража сменилась. Теперь их охраняли одни чеченцы, которые вскоре начали стрелять из ружей в воздух, празднуя возвращение в родные края. Аулы шли один за другим, сакли лепились к крутым слонам и это было до того удивительно, что одна из служанок княгини убежденно сказала: «если бы горцы были не черти, то не могли бы жить на таких скалах, не свернув себе шеи». В одном из больших аулов пленницы стали очевидцами того, как к земляной яме привели молодую женщину и столкнули ее вниз, а потом опустили туда же люльку с младенцем. Им объяснили, что женщина зарезала из мести убийцу своего мужа и за это наказана ямой.
В ауле пленницы пытались починить обувь, разодранную на острых камнях. Им посоветовали сшить чувяки, в которых ходили горянки. Княгини были не слишком умелыми мастерицами и отрядили молодую княжну Нину Баратову поучиться шить обувь у местной башмачницы. Она вернулась из мастерской под впечатлением, сказав, что башмачница живет очень богато, и ее сакля убрана коврами. Кажется, княжна из обедневшего рода всерьез призадумалась, не заняться ли ей чувячным мастерством. Впрочем, чувяки с ее помощью были пошиты.
Из путевых впечатлений пленниц следовало бы отметить два эпизода. Однажды охранявшие их чеченцы насторожились, извлекли ружья из чехлов и повезли пленниц окольной тропой. Оказывается, они получили сведения, что жители ближайшего аула устроили засаду, чтобы отбить женщин и самим получить за них выкуп. Другой случай был более драматическим. Несколько детей похитили и их пришлось отбивать силой. Из этого можно сделать вывод, что власть Шамиля над горцами вовсе не была такой абсолютной, как принято думать. Его подданные не боялись покуситься на добычу имама, уповая на недосягаемость своих горных гнезд. Между прочим Шамиль сам потом выражал удивление, что всех пленниц благополучно доставили до его резиденции. Порядки в имамате имели свои особенности.
Хотя пленниц везли с закрытыми по мусульманскому обычаю лицами, черная ткань их вуалей была прорежена и позволяла рассматривать все вокруг, правда в затененном виде. Тем не менее, несмотря на страдания и усталость, женщины оценили красоту диких мест, по которым вилась горная дорога: «они увидели перед собою места, столь изумительные по красоте и величию, что позабыли на время и о своем плене, и о своих страданиях, и невольно предались созерцанию. По единогласному их показанию, ничего подобного не встречали еще они на Кавказе, где так много живописных местностей!»
Окрестности Ведено. Иллюстрация из открытого источника в Интернете.
Наконец, пленницам сказали, что они близ аула Ведено, резиденции Шамиля. Женщины остаются женщинами в любой ситуации. Услышав, что их ждет Шамиль, он начали прихорашиваться. Мадам Дрансе от волнения попросила воды, мулла преподнес ей бурдюк, но француженка не знала, как обращаться с подобным сосудом и облилась с головы до ног: «Она не знала, что ей делать с мокрой своей одеждой, и в особенности горевала, что в таким невыгодном виде представится Шамилю.... Но, к утешению француженки, вскоре таже судьба постигла и всех ее сопутниц; загремел гром и полился проливной дождь. Все были промочены до нитки, хотя мулла и позаботился укрыть кого чухой, кого ковром или буркой.»
Под густой завесой ливня пленницы приближались к Ведено, занимавшего правый берег притока Хулхулау, вытекавший из недоступного ущелья. В сумерках под дождем княгини не могли в подробностях разглядеть знаменитый аул, который сам Шамиль называл земным раем. Он поучал своих мюридов: «Вы знаете, что наше место —место благое, благословенное по части всего. Например, выше нашего селения — лес для дров — сколько хочешь. Еще выше — корм (для скота), а ниже селения — пахотные земли для кукурузы — это корм лошадям и нам, когда созреет». Земли вокруг Ведено были плодородными, вода чистая и студеная, в лесах имелись источники нефти, которая использовалась для светильников. Однако к климату этого земного рая надо было привыкнуть. По словам Абдурахмана, зятя Шамиля, эта местность «большее время бывает в тумане, дожде и грязи, потому жители зачастую ходили босыми, без обуви. Кто не хотел ходить босым, то для него изготовляли деревянные подошвы…Такие башмаки были необходимы при грязи, но ходить в них трудно для тех, кто не привык, и они падали на землю».
Шамиль и его сподвижники перебрались в Ведено после потери аула Дарго, разрушенного русской армией. Княгини видели развалины этого селения на пути к Ведено. В честь прежней столицы Шамиль приказал называть село Новым Дарго или Дарго-Ведено. Вокруг села под руководством египетского инженера Хаджи Юсуфа были возведены многочисленные укрепления, являвшиеся продолжением естественных препятствий. Крутые обрывы были дополнены земляными насыпями. Широкая поляна, подступавшая с севера, была перекрыта широкими брустверами из глины и камней, а промежуток между брустверами укреплен деревянным настилом. Еще княгини заметили ров, валы и подъемный мост.
Не доезжая еще до ворот Ведено, пленницы встретили несколько всадников со значками на длинных древках, а впереди их мальчика лет четырнадцати. Это был младший сын имама. Княгини отметили поразительную красоту мальчика, которая была заметна даже сквозь дождевую завесу. Пленниц привезли к резиденции Шамиля, окруженную частоколом из огромных, врытых вертикально бревен. Князь Иван Чавчавадзе вел лошадь княгини Анны под уздцы. У ворот его отстранила стража. Вход посторонним мужчинам в жилищу имама был запрещен. Ворота распахнулись и приняли пленниц, которым предстояло провести за оградой долгих восемь месяцев и познакомиться с тайнами сераля Шамиля.
Литература:
Плен у Шамиля. Правдивая повесть о восьмимесячном и шестидневном (в 1854-1855 г.) пребывании в плену у Шамиля семейств: покойного генерал-маиора князя Орбелиани и подполковника князя Чавчавадзе, основанная на показаниях лиц, участвовавших в событии. СПб. 1856
Предшествующая статья: «Пленницы имама»