- Отца тоже нет. Никогда не забуду, как он меня лупил – да и мать тоже – не любили меня оба. Все о Настьке своей пеклись. Допеклись. Пусть теперь живет в семье уголовников.
- Почему уголовники сразу? Оступился человек, бывает, он же никого не убил.
- Когда-нибудь убьет.
Глава 1
Глава 129
Холодок пробежал по спине. Настя ланью влетела в комнату, где находились дети. Она вытащила из кроватки Сашу, положила на свою кровать и начала рассматривать ребенка со всех сторон. Мальчик проснулся и заплакал. Трясущимися руками, Настя подняла его, прижала к себе и тоже зарыдала. Гора с плеч, сынишка абсолютно здоров, нет царапин, кожа чистая.
Из-за крика старшего брата расплакался и Витя. Настя подняла его, села на постель, и оба мальчика был заключены в нежные материнские объятия. Все трое проливали слезы то ли радости, то ли отчаяния. Настя не могла выбросить из головы разговор с дедом, который поведал ей о насильнике, и Алешу, носящего потертый милицейский китель. Что теперь делать? Поговорить с мужем, чтобы съехать с этого дома и перебраться в другой? А куда? К матери переезжать не хочется, да и глупо получится: не поверила ей, а как хвост прижало, так поскакала – прости, мамочка, я была не права.
- Надо со свекровью поговорить, - выдохнула Настя, успокоившись наконец. – Нельзя жить под одной крышей с уголовником.
До вечера она была дома одна. Успела все помыть, вычистить, приготовить ужин. Собирая пеленки и детскую одежду для стирки, Настя оставила под кроватью тряпку, ту, что нашла в печке, и отправилась во двор. Поставила тазы за домом, налила горячей воды, взяла стиральную доску.
- Настя! Уже выписались? – увидела ее соседка Валя, которая двигалась между забором и усадьбой.
- Здравствуйте! – громко ответила Настя, повернув голову.
- Слава богу! Все хорошо с мальчонкой? – остановилась у забора соседка.
- Да! Подлечили и отправили домой.
- Вот и славно. Правильно! Раз уж ничего серьезного… - Валя огляделась, нет ли кого рядом. Обежала изгородь, вошла в калитку и, как будто на цыпочках, прошмыгнула к Настене. – А что было-то у мальца? Надька говорила что-то невнятное, но я так поняла, что все, да?
- Что «все»? – сморщила нос Настя, словно ей показали что-то омерзительное.
- Не быть Витьке мужиком, да?
- С чего это? – голос Насти окрасился в грубые нотки. – Что она вам сказала? Что ему все отрезали? Чушь. У нее шишечка была, которую убрали. Валентина, я думала, вы умная женщина…
- Насть, ты не обижайся, но послушай меня. Только Надьке ни-ни, слышь? – подалась вперед Валя. – Не мое это дело, но вижу, девка ты хорошая. Постоянно что-то крутишься, делаешь. А Надька тебе на шею села. Насть, ты бы забирала деток да к своей мамке уматывала. Не будет тебе счастья с этой семейкой, вот посмотришь, не будет. – сжав кулак, Валя потрясла им в воздухе.
- Зачем вы мне это говорите? – насторожилась Настя. – Чем это семья Надежды Викторовны и Ивана Ивановича вам не угодила?
- Так пьющие они. Что Надька, что Ванька, сынки ихние тоже глотку залить не гнушаются.
Настя смотрела на соседку и почти не слушала. Сережа пьет? Вся семья пьющая? Настя смотрела на Валентину и думала:
«Ложь! Сколько живем с Сергеем, тот ни разу не пригубил спиртного. Свекровь тоже при мне не пила. Ну побыла женщина на празднике и что? Иван Иванович выпивает, но дебошей не устраивает. Алешка… Алешку я не знаю, поэтому сказать о нем ничего не могу. Поддает – да, но не бузит».
- Уходите, - строго сказала Настя, перебив говорливую соседку. – Уходите отсюда.
- Что? – растерялась женщина. – Глупая. Настя, я через дорогу всю жизнь живу и все вижу. Это ж самая падшая семейка в нашей деревне. Им своровать, как два пальца…
- Уходите, прошу вас, - прищурила глаза Настя и засопела.
- Тьфу, тетеря глухая, - сплюнула под ноги Валя и потопала домой. – Потом не прибегай жаловаться, - уходя, бросила она напоследок. - Вот и помогай людям. – заворчала себе под нос. - Слепые, глухие, ничего не понимающие. Вот как петух клюнет, так сразу одумываются.
Валя зашла за угол дома, а Настя продолжила стирку.
- Пришла она тут, уму-разуму учить. – забубнила она. – Сами разберемся. Вот только надо бы, чтоб Алексей переехал. Нечего ему тут вертеться. Страшно жить с тюремщиком.
Дождавшись, когда вернется свекровь, Настя сначала спросила у нее про пеленку, которая была покрыта пятнами крови. Свекровь рассмеялась, мол, мужики подрались, Петро сорвал пеленку, что над печкой сохла, и вытер нос, который ему разбил Алешка. И не жгли ее вовсе специально. Это Петро бычки непотушенные в печку закидывал, когда в себя приходил. Накурился и съехал, пригрозив вернуться. Настя еще больше испугалась.
- А вдруг вернется и не один?
- Как приедет, так и уедет, - уверенно ответила Надежда Викторовна. – Мы тоже не лыком шиты.
- Что вы имеете в виду?
- Ничего, - Надежда сидела за столом и ела борщ, приготовленный невесткой. – Лучше хлеба нарежь, что в пустую хлебать.
***
Поздно ночью Галина сидела за столом в кухне и вручную делала наметки на новой занавеске, которую собиралась повесить над печкой. Тишина в доме, спокойствие. Степан на смене, а Галя, накормив живность, полила огород и принялась за шитье. Скучно ли ей? Никто не знает. Галя держится молодцом, правда, почти не улыбается с того самого дня, когда родная дочь отправила ее домой. Галя старается не вспоминать слова Насти, чтобы не бередить душу. Не хочет слушать мать, пусть живет, как считает нужным. Галя тоже по молодости никого не слушала, зато добилась своего: живет хорошо, ест вдоволь, дом – полная коробочка. И Степка при ней, и одета, и обута. Общения, правда, не хватает, но в магазине так намаешься, что и языком шевелить не хочется. Не нужны подруги, да и друзья тоже. Нет, как же! Валю можно считать подругой. Та придет, посидит, чайку за компанию попьет, к себе пригласит. Галя рада зайти поболтать и полюбоваться озорным внучком, которого к ней не приводят. А в доме так не хватает топота маленьких ножек… Маня продолжает сычом смотреть на мать, не общается с ней и не желает наведаться, чтобы скрасить ее серые будни. В магазин она тоже не ходит, чтобы не сталкиваться с матерью, когда та на смене, покупки делает сама Валя, чтобы не сидеть без хлеба. Она в курсе, что ее невестка не желает общаться с родной матерью. Пытаясь завести разговор на эту тему, Валя постоянно натыкалась на череду неприязни:
- Почему я должна кланяться в ножки той, которая сделала меня страхолюдиной? – Маня убирала локон от лица и демонстрировала шрамы, которые не такие уж и страшные. – Она меня изуродовала, не любила, а я должна бежать и прыгать ей на шею? Кроме тебя, мама, у меня никаких мам больше нет, - говорила свекрови Маня, - и не напоминай мне о ней больше. Не хочу ее знать.
- А как же отец?
- Отца тоже нет. Никогда не забуду, как он меня лупил – да и мать тоже – не любили меня оба. Все о Настьке своей пеклись. Допеклись. Пусть теперь живет в семье уголовников.
- Почему уголовники сразу? Оступился человек, бывает, он же никого не убил.
- Когда-нибудь убьет.
Однажды Валя передала этот разговор Галине. Та пожала плечами, мол, ничего сделать не может. Настя не видит и не слышит, значит, пусть учится на собственном опыте, а, не дай бог, опыт окажется плачевным, возможно, вернется в родной дом вместе с детьми.
Прокручивая в голове воспоминания о Мане и Насте, Галя услышала, как кто-то стучит в дверь. Отложив шитье, она встала и отправилась встречать гостя.
- Иду! – вышла в сени.
Сняв засов, она открыла дверь. Вот кого не ждала, так это собственную мать, которая опять приехала за кого-то просить. Видимо.
- Что пришла? – с безразличием в голосе спросила Галя.
- Впустишь в дом, дочка? – со слезами на глазах проговорила Стеша.
- Дочка? – с усмешкой повторила Галя. – О дочке вспомнила?
- Галя, я ведь с просьбой к тебе пришла, - вытерла нос кончиком косынки Стеша.
- Опять? Нюрку спасать, что ли? А не пошла бы твоя Нюрка…
- Галочка, я не для себя, я для Глаши прошу. Ей с пятью ребятишками жить негде.
Глава 130
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии 💕