Спешу сообщить вам, милостивые государи, что моя экономия принесла наконец-то плоды. Яхту по мим чертежам построили поморские корабелы, и я перегнал её с парой своих крестьян прошлым летом в Кронштадт. Мужики оказались толковыми, а люгерные паруса не требовали большой команды.
Судно мне понравилось, при длине в десяток саженей, оно имело ход лёгкий при попутном ветре, да и в пол ветра шло резво, но на острых курсах уже сказывалась особенность парусов. Даже гафельный имел бы преимущество при таких курсах, но он и требует другой команды. По этой причине, поставив мою яхту на берегу, я вернулся в имение, где зимой и пошил на свой вкус стакселя для острых курсов.
Глафира моя содержала имение в строгости, впрочем, не мешая дворовым девкам посещать комнаты заезжих офицеров. Природу оспорить невозможно, не прятаться же им по чуланам и сеновалам. Оброк платили исправно, ибо это позволяло моим крестьянам жить жизнью, почти вольною. Сыновья мои оказались усердны в учении, что не мешало им носиться порой с дворовыми ребятишками, или штурмовать зимой снежные городки.
Зиму я пережил в ожидании тепла, чтобы сходить на моей яхте куда-либо, да хоть вокруг Европы. Впрочем, ненаглядной своей я уделял достаточно времени, что сказалось к Рождеству определённым образом. Пришлось почти всё лето провести возле неё, пока всё не разрешилось наилучшим образом. Девочка родилась небольшою, что никогда не было изъяном для прекрасного пола.
Земский врач наш убедил меня в полном здравии малышки, заодно предупредив, что неплохо бы дать супруге отдых в исполнении её обязанностей
- Голубчик, потерпите с годик, - душевно сообщил он в приватной беседе, - девки ваши кровь с молоком, уж как-нибудь справитесь.
Тут он прав, только я по какой-то причине избегал их объятий, уделяя всё время своей ненаглядной Глафире, тоже бывшей в молодости дворовой. Едва дождавшись, когда супруга моя поправилась и приступила к управлению имением, я отбыл в Кронштадт, имея желание прогуляться хотя бы по Балтике. Кто бы сказал тогда, что ждёт меня впереди.
- Павлов, вы ли это? – бывший мой начальник по дипломатической части случайно встретил меня в Петербурге. – вы уже вышли в отставку?
- Разумеется, живу в имении, а нынче имею намерение совершить морскую прогулку на своей яхте.
- Да вы, батенька, богатей! – с жаром воскликнул он, - даже у меня нет своей яхты, не скопил средств.
Этот человек не имел тяги к морю, а то давно бы купил и яхту, смог же он купить парочку немалых особняков в Петербурге.
- Исключительно экономией и рачительным хозяйством построил небольшое судно, оно стоит в Кронштадте, а выйти в море мне сейчас крайне необходимо.
За язык меня никто не тянул, но последствий я никак не ожидал.
- А что, ваша яхта хороша? – как бы невзначай спросил он.
- Сказать по правде, на ней можно идти хоть через океан, - я не хвастал, судно моё на самом деле получилось мореходным, а поморские корабелы умеют строить суда прочные и долговечные.
- Так почему бы вам и не сходить через океан? – спросил мой собеседник, глядя прямо в глаза. – у нас есть некоторое поручение в Бостон, а все расходы будут оплачены из казны, да и сверх того ваши труды будут щедро вознаграждены.
Дьявол кроется порой в щедром вознаграждении, но я тогда почему-то поддался. Всё-таки послужить отчизне, это у меня в крови. Яхту спустили на воду, а наутро ко мне заявился морской офицер, полный важности и таинственности. За ним прибыли подводы и мою яхту загрузили так, что я немного опасался за успех нашего предприятия. Забегая наперёд, спешу сообщить, что судно моё показало себя с самой лучшей стороны, что и подтверждают пройдённые мили.
Балтику мы прошли даже немного весело, а после Ла-Манша устремились прямиком к Бостону. Штормов удалось избежать и прибыли мы на место, толком не прикасаясь к парусам. Глафиру я уведомил ещё из Петербурга, что несколько задержусь по делам государственным. Кто мог тогда представить, что задержусь я настолько, что дочь моя к моему возвращению будет не только ходить, но и бегать.
Я уже загружал припасы на обратную дорогу, когда наш офицер прибыл в крайней растерянности и едва ли не со слезами умолял сходить «на минуточку» в Мексику. Однако, моя отлучка несколько затягивалась, но непременное уважение к делам империи сыграло свою роль, и мы отплыли, не мешкая, на юг. Вот тут и довелось мне увидеть новые паруса, коими оснащались небольшие лодки.
Проведя несложные расчёты, я определил, что на попутных курсах судно будет проигрывать люгерному, но на острых имеет явные преимущества. Сказать по правде, мне уже доводилось встречать паруса и более странные, достаточно вспомнить путешествие на бывшем самбуке. Вот уж где обходились вовсе без гиков, имея на борту исключительно стаксели.
Между тем, при движении на юг, ветра никак не могли считаться попутными, так что мои стаксели исправно трудились всю дорогу, добавляя нам ходу, а порой становились основными. Но вот, Мексика достигнута, но наше приключение на этом не закончилось.
Пришлось спускаться южнее, чтобы избежать коварной полосы затяжных штилей. А там я как не старался выйти на африканский берег, но шторма сдвинули нас ещё южнее. Проскочив Африку, я с трудом развернулся под стакселями в Кейптаун, а там вдруг осознал, что провизии, да и денег нам не хватит на возвращение домой.
- Придётся брать фрахт, - сообщил я моим мужикам, кои уже могли дать фору любым матросам.
Только фрахтов в Европу не было вовсе. Кому нужно такое маленькое судно? Но, если хорошо поискать, то можно найти что угодно. Уже знакомый мне жидовин заинтересовал меня рейсом в Австралию. Нужно было перевезти его родственника со всем имуществом, коего набралось немало. Нанимать большое судно не было смысла, а моя яхта вполне подходила для этого.
Сильно рискуя, мы проложили курс прямо в Австралию, и снова меня выручили мои стаксели, поскольку под люгерными парусами мы не шли и недели. Так и прибыли в Дарвин, где наш пассажир быстро вник в местные дела и сходу предложил нам сходить в … Веллингтон. Вот вы бы отказались? Но денег мне просто необходимо раздобыть достаточно, чтобы уже домой прибыть не вконец обнищавшим.
Вот так мы и попали в Тихий океан, а уже оттуда ушли в Индию. Пиратов нам не попалось в пути, видимо, Глафира молилась за меня ежедневно. Этот переход окончательно убедил меня в преимуществах треугольных парусов. Теперь стало понятно, почему та женщина отдала им предпочтение, лучше проиграть немного на попутных курсах, но выиграть на острых.
Приучив моих мужиков держать курс, я занялся перешивкой парусов. Когда работа была окончена и новые паруса наполнились ветром, я испытал удовлетворение, которое длилось не так уж и долго. После Индии судно стало принимать воду, и мы выбивались из сил, откачивая воду и пытаясь законопатить появившиеся отверстия. Секрет оказался прост в Карибском море мы подхватили червя, которому пришлась по вкусу наша древесина.
Дойти до дома мне не светило вовсе, пришлось зайти в Персию, где я окончательно убедился в невозможности продолжать плавание. Как не болела душа, но пришлось продать мою яхту на дрова, а самим наниматься на небольшое доу, посудину с одним большим латинским парусом. Купец остался без команды, с которой рассорился по неизвестной мне причине. Вот на нём мы и отплыли с грузом фиников и пряностей.
- Обещай, что доведёшь судно в любом случае, - неожиданно завёл разговор купец.
- За это можешь не переживать, я человек чести, но что случилось? – я решительно ничего не понимал.
- Последние события подкосили моё здоровье, я могу и не дойти до порта, - купец тяжело дышал и пот обильно покрывал его лицо.
Мы изъяснялись по-английски, ведь арабским я не владел вовсе, а утром он не вышел из каюты. Сказать по правде, арабских молитв я не знал вовсе, потому прочитал православную, с чем и отправили купца в морскую пучину, привязав к ногам мешок сразу с тремя маленькими ядрами. Пушечка на доу была, скорее, для антуража, чем реальным оружием.
Доведя доу до арабского порта и разгрузив трюм, мы узнали, что судно теперь не имеет хозяина, поскольку наследников у купца не имелось. Не сказать, чтобы я расстроился, хотя это и стало для меня полной неожиданностью. Получалось, что я, как последний капитан, имею все права на доу.
- Ну что, мужики, нам бы домой вернуться, - посмотрел я на свою команду.
- Веди, барин, с тобой куда угодно, - убеждённо заявили они.
Вот так мы и ушли домой, для начала вернувшись в Персию, где взяли финики, коими потом питались всю дорогу, лишь изредка разбавляя меню рыбой, которую удавалось поймать. Судну нашему было уже достаточно много лет, но эти доу живут порой целый век. Перед переходом решили переоснастить судно, заменив паруса. Перед взором стоял тот самбук, который спас меня у малайских берегов, так что я устроил его маленькую копию, с трудом раздобыв дерево для второй мачты.
В родную Балтику мы заходили под удивлённые взоры всех встречных моряков. С такой оснасткой ещё никто не ходил в наших широтах, чему несказанно удивились и в Кронштадте. Услышав же нашу историю, моряки качали головами, мол, погуляли по морю.
- Жив, родимый! – Глафира со слезами кинулась мне на грудь, а дочка бежала по дорожке, торопясь обнять тятю.
- Тятенька! – как она ждала встречи со мной, что я и сам невольно прослезился.
Теперь я примерный семьянин, домосед и во всех отношениях примерный супруг. Только стоит задуть ветру…, но я не хожу далеко, к тому же, Глафира частенько увязывается за мной, а потому два-три дня в море, или вовсе по Ладоге нрав у которой порой будет круче морского.
Зато выскобленная и пропитанная льняным маслом яхта теперь похожа на дорогую шкатулку, заставляя всех встречных засматриваться на красоту тикового дерева. Дочка просит постоять у штурвала, и тогда я вспоминаю ту женщину-капитана, которая спасла меня у берегов Малайзии.
А мужиков я отпустил на волю, и они рыбачат у нас в реке, но стоит мне собраться в море, как они тут как тут. Заразное это дело, море, смею вас уверить, милостивые государи, если заболел, то не вылечиться.
