По мотивам рассказов моего отца
Нелегкие тяготы офицерской службы Семен переносил относительно спокойно, за исключением одного момента- это армейские туалеты. Не по годам стеснительный, он каждое утро шел в уборную, как на войну.
Ну не мог он сидеть рядом, извините, на очке, как большинство офицеров, и рассуждать о хлебе насущном или слушать бесконечные рассказы о мужских достоинствах и победах над слабым полом.
Запах утренней свежести (хлорки) давил ещё больше, чем настенная живопись и туалетная поэзия типа:
"Писать на стенах туалета
Не так уж мудрено:
Среди г* вы все поэты,
Среди поэтов вы Г* "
Тогда-то и проявилась у Семена та знаменитая болячка, которую сам не увидишь, да и другим не покажешь. Перепробовав все имеющееся в наличии способы консервативного лечения, Семка сдался на милость хирургов госпиталя г. Ворошилова ( в 1957 город был переименован в «Уссурийск» ).
Операция под местной анестезией прошла успешно и, почувствовав незначительное улучшение уже через неделю, он стал готовиться к первому прыжку.
К десантной подготовке Семена подключили вместе с новичками:тренировочные укладки парашюта ПД-47 и снова тренажер. Ушибленное колено и оба локтя не так смутили его, как медкомиссия в медсанбате.
Огромный , похожий на гиббона хирург завел несчастного за перегородку и рыкнул:
-Ложись на правый бок и колени подтяни к животу, болезный!
Семен был знаком с этой процедурой не понаслышке, но покорно прилег и , прижав колени, тихо запел:
-Здравствуй, моя Мурка, здравствуй,дорогая...
-Ты что, из ростовских что ли будешь?
-Так точно, товарищ майор, с Боготяновской.
-Ну раз так, то землякам можно и вазелинчику побольше.
И, засучив свой засаленный халат выше локтя, он воткнул свой невероятных размеров указательный палец прямо в анальное отверстие. Семен понял, что пришел конец спектаклю.
-Ой! Б*!
-Не б*, а товарищ майор!- улыбаясь, заметил военврач. - Несмотря на лечение, больной поправился. Вставай, босяк, есть у тебя допуск на прыжки, свободен.
Уже вечером, нарезая тонкими ломтиками колбаску и разливая запотевшую водочку, Семен под неугасимый хохот офицеров, рассказывал "в лицах" всю эту курьёзною историю о земляке- хирурге и о своих ощущениях в послеоперационный период.
-Только приобретя геморрой, человек начинает понимать, а потом и сочинять анекдоты про проктологов!- хриплым басом и не снижая обороты, заметил капитан Зубович. Рыжее веснушчатое лицо начальника техслужбы то багровело, то бледнело в зависимости от количества выпитой водки- это во-первых, и активного участия в обсуждении важных проблем-во-вторых. Говорил он медленно, чеканя каждое слово. Видно прилагал огромные усилия, опуская слова из ненормативной лексики.
- Семен, ты ближе к штабу, не слышал, что там у нашего "бати" с Лелюшенко?- переводя стрелку на более серьезный лад, спросил рыжий капитан.
-Гноит его "Люля", не дает развернуться, из-за каждой мелочи шлет депеши с указанием исполнительного срока. Не любит он десантников, считает их мешочниками. Вот такая, братцы, история с географией,- грустно заключил Семен.
-Это ещё посмотрим , чья возьмет,-капитан искусно подкрутил полировку,-Ещё не вечер!
-Ну а тебя когда допустят к прыжкам, Семен?-спросил майор Олейник, затянувшись смачно "беломором".
-Ну ещё недельку- другую думаю потренируюсь.
-А хочешь завтра? Я уговорю начальника ПДС!
-Борька! Ты что, я еще не готов,- начал было оправдываться Семен.
-Короче, ресторан закрыт, все домой! А ты иди выспись,-обратился он к Семке,- У тебя завтра тяжелый день.
Площадку приземления почему-то называли "Украинка" . В самом центре её стоял огромный "студебекер" с большой катушкой в кузове. Над машиной в воздухе болтался аэростат ,наполненный газом, и гондола на 4 персоны. Аэростат ДАГ-2 представлял собой огромного вида огурец из прорезиненной хлопчатобумажной ткани.
В гондоле находился инструктор- парашютист, с довольным видом смотрящий на претендентов, загруженных по полной выкладке.
-Лейтенант Семен Айзенберг, занять исходную позицию,- голос начальника ПДС подполковника Панькова прозвучал для Семена неожиданно. Настал момент , когда есть возможность доказать самому себе, что ты преодолел все страхи и предстартовые волнения, что ты можешь сделать это.
Почему-то именно в этот момент Семену вспомнился оккупированный Ростов-на Дону. Ещё были слышны выстрелы и взрывы бомб за Доном, как показались фашистские мотоциклисты. Один из них приблизился к группе пацанов, стоящих неподалеку от магазина. Огромный "фриц", погладив одного из мальчишек по голове, вдруг неожиданно закричал: Juden?
-Nicht! Es nicht der Jude,-закричала женщина, неожиданно появившись из соседнего подъезда. Она была в белом платке , прикрывавшем ее черные вьющееся волосы . Подбежав к детям, она закрыла их своей грудью, широко расставив руки. Ее большие, печальные глаза без тени страха и сомнения смотрели прямо на врагов...
- Sie zu verhaften,-голос фашиста прозвучал как приговор. Подошли двое солдат и увели несчастную женщину в машину...
Семка не знал её имени и никогда не видел её раньше, но на всю жизнь запомнил ее открытые, добрые глаза. Она спасла мальчишкам жизнь. Белый платочек и черные как смоль волосы, характерные черты лица и чистый почти без акцента немецкий язык.....
-Кто заходит первым, прыгает последним,- аэронавт был предельно краток.
Барабан "студебекера" стал медленно раскручиваться и аэростат начал набирать высоту.
Триста, четыреста, пятьсот метров. Тросы натянулись и пели как струны в расстроенном пианино.
Семьсот, восемьсот метров. Корзина вдруг вздрогнула и зависла в воздухе. Резкие порывы холодного ветра, зловещая музыка натянутых канатов и сознание того, что ты сию же минуту должен прыгнуть в "бездну"- не добавляли уверенности. Все десантники сидели тихо и "каждый думал о своем"...
-Приготовиться,-слова довольного собой инструктора пронзили тишину гондолы .- Первый , пошел!
Семен шагнул в пустоту... Несколько секунд свободного падения, толчок и уже раскрывшейся парашют унес его куда-то вверх. "Отпустило, вовремя сработала принудиловка"- подумал Семка .
Приземлился новоявленный десантник "на бок ", как учили, и сразу же загасил купол парашюта.
-Новичкам всегда везет! Иди получай наркомовские- премиальные 25 рублей,- с доброй улыбкой скомандовал капитан Хантеев.
-И все-таки я сделал это-, молодой лейтенант снял мокрую от пота гимнастерку...
Взгляд Семена остановился на тростниковых зарослях в метрах пяти от места его приземления. Там толстоклювые синицы резвились, доставая себе на пропитание каких -то паразитов. Даже издали можно было слышать монотонный хруст раскусываемых ими стеблей.
Жизнь продолжалась....
