оглавление канала
Божедар заметил, его тревожные оглядывания, и поспешил успокоить.
- Это срабатывает охрана древнего Капища. Капища уже, по сути дела, нет, а охрана работает. И что интересно, после катастрофы, произошедшей здесь, она только усилилась. Помогает отпугивать чужаков. Как видишь, сюда еще никто из экспедиции не успел добраться.
Николай кивнул головой, мол, понял. Но это его не очень успокоило. Чувство дискомфорта осталось прежним. Они продолжили подъем. Это было еще то удовольствие. На каждом шагу ловушки в виде провалов, слегка поросших, словно нарочно замаскированных, тонким слоем мха или заваленные кучками веток. Только поставь ногу – и не выбраться. И, вообще, если сложить все ощущения вместе, то Николай сказал бы, что по воле невидимого волшебника, он вдруг очутился в совсем другом мире. И как себя в нем вести он совершенно не понимал. Если бы не Корнил с Божедаром, а еще Хукка, он давно бы переломал себе ноги или пробил голову. Пес, будто почуяв его неуверенность, все время шел с ним рядом, и, если впереди попадалась какая-нибудь такая ловушка, останавливался рядом с ней и тихонько скулил. И вообще, поведение собаки совершенно перевернуло в нем все отношение к животным, которое у него было до этого похода. После того, как удалось благодаря псу избежать очередной расщелины между камнями, он проговорил тихо, обращаясь к собаке:
- Кажется, пес, ты умнее многих людей, которых мне доводилось знать в своей жизни. И, с прискорбием должен заметить, что умнее меня самого… - Хукка на его слова тихонечко гавкнул, словно понял все, что Николай сказал.
Божедар сердито оглянулся назад и тихо проговорил:
- Еще раз гавкнешь – отправлю домой к Верее…
При упоминании имени хозяйки, Хукка замотал своим хвостом-колечком и тихонько заскулил. Николай усмехнулся, и, обращаясь к Божедару тихо проговорил:
- Кажется, он не против такого «наказания»…. - На что тот только нахмурился и покачал головой.
Наконец, они, кажется, добрались до места. До вершины еще оставалось несколько десятков метров, когда Корнил остановился около большого валуна, всего, почти по самую верхушку заросшего мхом. Ровно посередине камня шла глубокая трещина. Корнил задумчиво стоял рядом, глядя на камень, и мысли его были где-то совсем далеко, можно сказать, «не здесь и не сейчас». Он тихо проговорил, ни к кому не обращаясь:
- Тогда все сейды в округе раскололись, подчиняясь ЕЕ слову. -А потом, будто к кому-то незримому, но все же присутствующему здесь. - Велика была ваша победа, но и стократно велика была ваша жертва, Родичи, и мы не забудем ее. Надеюсь, ваши души вновь обрели друг друга в иной жизни… - И он легко коснулся пальцами сначала лба, затем губ, сердца, а потом приложил их к серому боку камня, и на несколько мгновений склонил голову в молчании.
Николай не знал, к кому он обращается, но понимая торжественность и скорбность момента, тоже склонил голову, отдавая вместе со всеми дань памяти неведомым ему людям, принесшим себя вполне осознанно на алтарь победы. По его коже пробежали мурашки, и он почувствовал волну какой-то энергии, которая прокатилась в этот миг по склону. Момент прошел, и Корнил, как ни в чем не бывало, наклонился, и стал вытягивать из под камня какие-то мешки. Божедар кинулся ему помогать. На свет появилась пара довольно увесистых мешков военного образца. Корнил стоял над ними, широко расставив ноги, и оглядывал, словно у его ног лежали несметные сокровища.
- Вот… Теперь это наш дом… - Он едва ухмыльнулся, и стал вытряхивать из одного мешка туго свернутые спальные мешки. Они были новенькими, так сказать, с иголочки, только что бирок не было. С какими-то немыслимыми замочками и кармашками. Николай раньше таких и не видел никогда, разве что… Но он не успел вспомнить, где он видел подобные спальники, как Божедар тихонько присвистнул.
- Откуда такое богатство?
Корнил, все еще рассматривая разноцветье спальников, проворчал:
- Колоброд расстарался. Говорит, бери и не привередничай. От буржуев не убудет, а тебе на благое дело пригодится.
Божедар, чуть ли не с испугом спросил:
- Спер что ли?
Корнил с недоумением посмотрел на друга.
- Почему это «спер»? Им премию дали. А он попросил не деньгами, а амуницией. Сказал, у него в деревне родни много и все любят на рыбалку, да на охоту ходить, вот им и гостинец от родственника будет. И только то. А ты сразу «спер»… Лучше о родичах нужно думать… - Ворчливо закончил он.
Божедара несколько смутила его маленькая отповедь, но он не отставал.
- А если проверят?
Корнил с удивлением глянул на него.
- Это в Красноярском крае, в Тюхтетском районе. Думаешь озадачатся туда гонцов посылать из-за трех спальников?
Божедар смущенно пожал плечами.
- Никогда не знаешь, чего от этих Кащеев ждать. Колоброд молодой, горячий, все равно, надо бы ему поосторожней.
Посовещавшись немного, решили, что сразу начнут обследовать гору на предмет каких-нибудь лазов или пещер, которые могут привлечь исследователей на предмет «поисков Золотой Чаши Викингов», но, в то же время, чтобы они не могли привести их в старое Капище. Божедар с Хуккой отправились на западный склон, а Корнил с Николаем стали забираться на вершину горы. Несмотря на то, что до вершины казалось всего ничего, им пришлось потратить на подъем не один час. Обходить буреломы, развалы камней было не так-то просто.
Наконец, они оказались на самом верху. Вершина оказалась немного не такой, как ему казалось, когда он смотрел на нее снизу. Это была довольно плоская площадка, примерно двадцать на двадцать метров по периметру, сплошь усеянная осколками битого камня, от самых крупных кусков, чуть побольше человеческого роста, до мелкого щебня. Самый центр был больше похож на яму. Словно все тот же великан, который, по неведомой прихоти громил тут камень, взял, да и ударил своим могучим кулаком в самый центр, после чего образовалась довольно глубокая вмятина, тоже засыпанная камнем. Растительности здесь не было почти никакой, если не считать нескольких пучков хиленькой и низкорослой травки, сиротливо торчавшей кое-где между щебнем. На вершине дул ветер, которого они не ощущали при подъеме. Злой, напористый, резкий и холодный, пробирающий до костей. Будто они и вправду попали в совсем другой мир, пустынный, отстраненный и мертвый. Николаю сделалось не по себе. Ему и до этого было не особо комфортно на склонах этой горы, а тут совсем стало плохо. Казалось, что кто-то незримый и Великий, смотрит на него пристально из-за облаков укоризненным и неодобрительным взглядом суровых глаз. Захотелось спрятаться, забиться, будто маленькой букашке куда-нибудь под камешек, лишь бы укрыться от этого укоризненного, всевидящего взгляда. Он невольно передернул плечами и сжал зубы, чтобы не заскулить тоненько, по-щенячьи, как Циркач, когда ему было страшно. Подобного чувства Николаю еще никогда не доводилось испытывать, и то, что он ощущал, ему очень не нравилось.
Корнил заметил, как повлияло на Николая пребывание на вершине. Усмехнулся и успокаивающе проговорил, стараясь перекричать свист ветра:
- Ничего, брат… По первости у всех такие же ощущения. Потом привыкаешь. Эта гора особенная. Старики говорили, что здесь за тобой присматривают духи предков. И сам Творец может кинуть на тебя свой взор. Не каждый его выдержит. Расслабься… Открой свою душу, позволь им заглянуть в самые глубокие уголки твоего сознания. И если там не осталось ничего черного, подлого, коварного, если помыслы твои чисты, тебе нечего опасаться.
Николай попробовал себе представить, это самое «открытие» души. С первого раза у него не очень получилось. Корнил подошел к нему и положил руку ему на плечо:
- Не волнуйся, брат… Не сразу это выходит. Я помогу тебе. Позволь мне «услышать» твои мысли, почувствовать твои тревоги… Для этого, ты должен расслабиться, и позволить своему разуму раскрыться.
Никлоай успокоился окончательно. Рука Корнила, лежавшая на его плече, испускала тепло, и внутренняя дрожь и напряжение проходили под воздействием этого тепла. Он ощутил себя маленьким мальчиком, прибегающим к родителям с жалобой на разбитую коленку, и мама дула ему на рану, облегчая боль, а отец строго выговаривал, внушая ему, что он сам должен научиться справляться со своими проблемами. Он и научился. И сейчас, стоя на вершине этой чудесной горы, он вдруг опять почувствовал заботу и доброжелательность того, кто был с ним рядом. Перед его глазами стали мелькать картины его жизни. Не всегда он поступал так, как того хотело его внутреннее «я», подчиняясь окружающему жестокому миру, убеждая себя, что это не он такой, а таковы обстоятельства. И теперь ему захотелось честно дать оценку всего, что с ним когда-либо происходило. Вдруг заболело сердце, защемило так, что перехватило дыхание. Но он ощущал по-прежнему руку друга на своем плече. А в голове внезапно зазвучали слова, неведомо кем произнесенные: «Не бойся, я с тобой!» После этих слов Николай почувствовал такое облегчение, что вдруг ему захотелось плакать. Он, сильный и взрослый мужчина, повидавший в своей жизни много такого, чего не каждый человек и за всю жизнь увидит, и не каждый сможет это пережить, стоял на вершине горы среди обломков скал, и молча плакал. Слезы, сначала по капле, а потом уже нескончаемым потоком, полились из его глаз. Ветер обдувал его лицо, словно слизывая соленые капли со щек. Но вот, поток их иссяк. Корнил убрал свою руку с его плеча, и Николаю вдруг стало так спокойно и мирно, словно он опять лежал, свернувшись калачиком на материнских коленях, слушая ее тихий и ласковый голос. «Все будет хорошо… Все будет хорошо, Николенька…» Мгновение, и все прошло. Он опять ощутил себя стоящим на битом щебне, и ветер по-прежнему завывал в камнях. Но сейчас в его вое ему слышалась уже не дикие голоса неведомых чудищ, а спокойная мелодия жизни. Он словно впервые увидел окружающий его мир, простирающийся внизу под горой. Блестящую ленту реки Сапеницы, поросшие хилыми сосенками болота, а высоко в небе, прямо над его головой парила огромная птица. Он не очень хорошо разбирался в птицах, хоть совсем недавно и изображал из себя орнитолога. Но ему показалось, что он сейчас вместе с ней, там высоко в небе парит, озирая такую прекрасную Землю. Он вздохнул всей грудью и посмотрел на Корнила. Тот стоял и улыбался, глядя на возрождение человека. Говорить какие-то слова благодарности Николай посчитал ненужным, лишним, лишенным смысла. Зачем? И так все понятно. И он насмелился спросить только о том, что его интересовало, когда он впервые попал на вершину.
- А почему здесь все так…, - он никак не мог подобрать слово, чтобы описать то, что видел. – Словно здесь кипела битва двух великанов, или эту вершину бомбили?
Корнил удивленно вскинул брови.
- Ну, это совсем просто. Когда, много тысяч лет назад из-за неразумной деятельности Кащеев произошел сдвиг земной коры, под этой горой образовался пролом. Пролом на перекрестии магнитных лей-линий. Вершина горы просела, завалив одно из древнейших Капищ наших Родов. И теперь отсюда идет мощный выброс энергии. Когда ты кладешь магнит на стол, засыпанный мелкой металлической стружкой, она вся притягивается к этому магниту. Примерно так и происходит здесь. Это уж если совсем просто. Во время грозы или даже без оной, энергия, скапливающаяся в атмосфере, притягивается этим местом. Молнии бьют чаще в эту вершину, а изнутри горы идет энергия разлома. Когда эти две энергии встречаются то и происходит то, что ты видишь. Старожилы рассказывают страшным шепотом, всем, кто хочет их послушать, что видят иногда над вершиной горы светящиеся шары. Это и есть тот момент встречи двух энергий. Ну, это если совсем просто. Ты же помнишь, мы встречали на склоне множество сгоревших изнутри деревьев, которым не одна сотня лет. Слишком велика концентрация энергии, только и всего. Поэтому долго находиться здесь весьма опасно. Так что, давай-ка уходить отсюда, тебе еще рано пропускать через себя такие потоки. Может не выдержать сердце.