После ужина Анастасия снова забралась в постель. Слова Игоря Ивановича о расписке, записи и о замках её поставили в тупик. Она поняла, что всем их с братом планам завтра наступит конец. «Может, можно что-то ещё изменить…, что-то придумать…,как-то исправить»…, - кусая губы, думала она и вертела в руках телефон.
Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Глеб. Он подошёл к кровати, откинул одеяло, и с нагловатой улыбкой сел на край кровати.
Глава 52
Анастасия продолжала крутить телефон в руках.
- Чё, Антоше звонить собралась? – ехидно спросил он её.
- А что? Нельзя? – прищурила глаза Анастасия.
- Давай, звони, расскажи ему, как засветилась… - ухмылялся Глеб.
- Заткнись. Посмотрим, как ты завтра ухмыляться будешь. Думаешь, если батя пообещал отдать долг, то всё…, всему конец? Думаешь, что тебе всё сойдёт с рук? – прищурившись, прошипела Анастасия.
- Чего? Чего ты тут вякаешь? - взорвался Глеб, и явная ненависть вспыхнула в его глазах. – Ты…, - хотел он обозвать её, но не успел.
Дверь распахнулась, и в комнату Глеба зашла Жанна Аркадьевна.
- Глеб, что ты здесь делаешь? Я же сказала, не тревожь её. А ну, марш отсюда…, давай, вставай и уходи, - мотнула она головой, указывая на дверь. - Анастасия, тебе принести воды? Может, что-то хочешь? - спросила она участливо и фальшиво улыбнулась.
- Нет, ничего не нужно, - Анастасия отрицательно покачала головой.
Жанна Аркадьевна буквально вытолкала Глеба из комнаты, на ходу говоря:
- Спать будешь в гостиной, ты понял…
Что она говорила ему ещё, Анастасия не слышала.
« Ну и ладно, хоть ночь посплю нормально, - подумала она и переключила свои мысли на звонок. – Так, надо подумать…, ну, позвоню, и что я ему скажу? Если скажу всё как есть, то…, - она повертела телефон и обвела взглядом комнату, - то брат выместит свой гнев на мне. А мне это надо? – она поморщилась. - Но сообщить-то, что я уже не в больнице надо…, значит надо позвонить…, – решилась она на звонок и начала водить пальцем по экрану своего айфона.
**** ****
- Так, и кто тут у нас пришёл? – картинно всплеснул руками Тарас, войдя в студию - Оленька! Краса моя! – улыбался он.
Следом за Тарасом в студии появился Ершов.
- Здравствуйте, - улыбалась Ольга, переводя взгляд с одного мужчины на другого. – Я в полном вашем распоряжении. Марго сказала, что сейчас работы будет…, я готова хоть день и ночь…
- Похвально, похвально, - продолжал улыбаться Тарас.
Вслед за Ершовым, поджав губы, в студию зашла Даниловна.
- Ну, такие жертвы пока ни к чему, ночью надо спать, - сел на стул напротив Ольги Тарас и закинул ногу на ногу. – Существенно в нашем графике ничего не меняется, - говорил Тарас.
Улыбка начала сползать с лица Ольги.
- Ну, как же? Марго сказала и… - осеклась Ольга, посмотрев на Даниловну.
Даниловна стояла в сторонке и смотрела на свои рабочие дутые тапочки.
- Оля, мы очень рады тебя снова видеть, - взял слово Ершов. – Тарас всё верно говорит…, всё остаётся так же, как было.
Ольга, молча, хлопала глазами.
- Ну, что, давайте девочки, работаем, работаем…, - встал со стула Тарас и пару раз хлопнул в ладоши. – Мы не будем вам мешать, продолжайте.
Епифанцев и Ершов покинули студию.
- Некрасиво, конечно, получилось, - поморщился Ершов.
- Ну, а что, нам только с Олей теперь работать? - беспечно махнул рукой Тарас.
**** ****
Ольга вышла на улицу. Порывистый холодный ветер заставил её остановиться, и натянуть на голову капюшон.
«Что за облом такой? Блин, а мне сейчас так деньги нужны. Марго сказала, что работы будет море…, - думала она, поправляя шапку под капюшоном. – Почему они мне сказали, что всё будет так же…, без изменений? Почему? А ведь мне даже уборщица в коридоре шепнула, что всё меняется, не только Марго…, – Ольга, придерживая полы пуховика, быстро шла к остановке. – Не мой день сегодня…, точно не мой. Вон, даже небо стало ещё темнее, - отметила она, на ходу поправляя шарф. – Я им не верю…, не верю…. – думала она, глядя под ноги. – Ой, что это? Снег?» – удивлённо подняла она голову.
С неба сыпался крупными хлопьями мокрый снег. Ветер стих…
**** ****
«Что я делаю-то? Сижу, в этих лоскутках швыряюсь, и даже не подумала, что надо бы посмотреть какой цвет года будет по версии института «Пантон» на следующий год. Надо было ещё показы дизайнеров посмотреть …, что они напридумывали. Да, Диана, где твои мозги…, почти целый день сидела… Хм,- хмыкнула она. – «Хорошая мысля приходит опосля», - вспомнила она любимую поговорку Любовь Тимофеевны. – Ну, ладно, ещё не совсем опосля. Всё ещё можно исправить, - вздохнула Диана и открыла поисковик в интернете.
В этот момент дверь её кабинета распахнулась, и зашёл Александр Семёнович.
- Ну что? Справилась? Всё сделала? – подошёл он к её столу.
- Сделать-то сделала, но знаешь, я что-то только сейчас подумала, что есть же цвет года, модные принты…, ну, горох, полоска, зигзаги, не знаю… Мне надо было бы коллекции дизайнеров посмотреть, а я тут вот с лоскутами…, - развела она в стороны руки.
- Кха, Михалыч такой хренью не заморачивался. Чё ты фигнёй разной страдаешь? Давай, быстренько заканчивай, и будем формировать заявки. Давай, давай, время не ждёт.
- Пап, подожди, ты дал мне задание. Ну так вот, я и хочу его выполнить не так, как делал Михалыч. И вообще, кому нужны немодные тряпки? Я сейчас ошибусь, и эти рулоны тканей будут у нас двадцать лет по складам мотаться.
- А ты не мотай их двадцать лет. Я тебе в Москве что сказал? Ты должна их втюхивать, и никаких двадцати лет нет. Правильно?
- Пап, ну дай мне время, хотя бы до утра.
Александр Семёнович на минуту призадумался.
- Ну, ладно, до утра, так до утра. Завтра в обед чтобы всё было у меня на столе, - сказал своё последнее слово Александр Семёнович.
- Кстати, на счёт обеда. Я обещала Ершову пообедать с ним завтра. Это не стажировка, и не фотосессия, - сказала Диана.
- Ладно, бумаги мне на стол, и можешь обедать…
**** ****
Глава 53
«Жанка, Жанка, ты о себе подумай сама. Ну, ведь точно твой Игорёк гуляет, а на Сашку наговариваешь…, - утюжила Любовь Тимофеевна ворот рубашки Александра Семёновича. – Нет, точно он гуляет…, иначе чё ты такая смурная была…, узнала, наверное…, - хорошенько отпаривала она манжеты. – Ээк, интересно, как? – задумалась Любовь Тимофеевна. – Может телефон…, а может…, застукала! Ужас! Привёз в Москву одновременно и жену и любовницу, - представила она картину, как Игорь Иванович бегает по этажам гостиницы от жены к любовнице и в обратную сторону. – Дааа…, конечно, настроение будет плохое…, - доглаживала она спинку рубашки. – И что она, интересно, со своим Игорёшей сделала после этого?... Да ничего не сделала…, он же её содержит. Интересно... А любовница у него московская, или наша, - продолжала развлекать себя своими фантазиями Любовь Тимофеевна. – Разведётся с Жанкой и женится на ней, - всё дальше заносило её. – Интересно, а она молодая? Аээ…, не позавидуешь…, так живёшь, живёшь тридцать лет с мужиком…, а потом выясняется, что старая…., - Любовь Тимофеевна повесила рубашку на плечики и взялась за другую.
– Обстирываешь, обглаживаешь, еду готовишь, ботинки моешь…, - Любовь Тимофеевна заметила на рубашке какое-то странное не отстиранное пятно. Она поднесла рубашку к глазам. – Странно, не помню я этого пятна. Откуда оно взялось тут? – Любовь Тимофеевна вертела в руках белую рубашку в голубую полоску. – Я, вроде, и в машинку её не закидывала… Чертовщина какая-то, - поджала она губы. – Он когда в ней ходил-то? Может, это на работе она у него валялась, - размышляла Любовь Тимофеевна. – Ничего не понимаю. Это вообще, что? – она подошла к окну и начала пристально рассматривать пятно неизвестного происхождения. – Томат может? Да ну, какой томат…, - рассматривала она розовое пятно на планке чуть ниже воротника. – А если…, - она представила как это могло бы быть…, и передёрнула плечами. – Жанка, с…а, - что, неужели она права, - холодный пот прошиб Любовь Тимофеевну. – Она смяла рубашку и откинула её в сторону. – Нет, ничего подобного не может быть. Люба, успокойся, - приказала она себе и села на стул. – А если, всё же…, она вскочила со стула и вихрем ринулась на второй этаж в их с Александром Семёновичем гардеробную. А там начала проверять карманы брюк и пиджаков. Она доставала какие-то бумажки, записки, визитки, читала их и думала, чьим почерком они написаны…, мужским или женским. Она обнюхивала пиджаки, осматривала их на наличие женских волос, но ничего стоящего не находила. Наконец, она вытащила спортивную сумку Александра Семёновича. – Так, посмотрим, что здесь? Может он ходит…, и занимается с «индивидуальным тренером»… Так, тапки, плавки, шапка для плаванья, косметичка с мылом…, - вытаскивала она из сумки вещи на пол. – Вроде, всё, как всегда, - она сложила всё обратно, застегнула молнию на сумке и поставила её на место. – Уу…, чёрт, я ж утюг не выключила! Дом спалить из-за любовницы…», - Любовь Тимофеевну, как ветром сдуло со второго этажа в постирочную…
**** ****
Вечером, во время ужина, Диана быстро запихнула в себя салат из запеченной свёклы, чернослива, яблока и грецких орехов, съела румяно зажаренную куриную ножку с картофельным пюре, выпила чай и, поблагодарив мать за ужин, побежала в свою комнату работать.
Любовь Тимофеевна наблюдала за подозрительно быстро жующей дочерью и подозрительно молчаливым супругом. «Очень интересно, - думала она, - что они от меня скрывают? Диана что-то знает и даже за одним столом с отцом сидеть не хочет. А этот, как пришёл…, всё молчит…», - пережёвывала она тягучий чернослив.
- Люба, курица ещё осталась? – прервал своё молчание Александр Семёнович.
- Осталась, - прищурилась Любовь Тимофеевна.
- Будь добра, положи мне ещё один кусок, голодный я сегодня.
«Хмм…, голодный, где это ты так проголодался? – взглянула она на него. – Чё же ты делал сегодня такого, что все силы растерял». Она встала из-за стола, взяла его тарелку, подошла к плите, на которой стояла сковорода с остатками румяной курицы, положила на тарелку кусок грудки и, шмякнув рядом ещё пару ложек картофельного пюре, вернулась к столу и поставила тарелку перед Александром Семёновичем.
- Может, кетчупа хочешь? – предложила она, а сама тут же представила, куда бы мог ляпнуться кетчуп, если бы супруг им поливал своё блюдо в тарелке. – «Нет, не кетчуп…, разве, что изо рта выпало…, - подумала она, усаживаясь на своё место напротив Александра Семеновича. – Значит это не еда. Что же это? Помада?» – поджала губы Любовь Тимофеевна.
Весь вечер Диана анализировала показы модных дизайнеров на предстоящий сезон. Она пыталась систематизировать свои наблюдения заполняя таблицу: фактура, плотность, цвет, принты… За одно она обращала внимание на отделку и фурнитуру…, замки, молнии, пуговицы, стразы, пайетки…
Незаметно наступила ночь, а за тем и утро. А Диана всё работала…
А в другой комнате не могла сомкнуть глаз до самого утра Любовь Тимофеевна.
«Любовница…, - эхом повторялось в её голове снова и снова. В этот момент Любовь Тимофеевна с силой жмурила глаза, и пыталась успокоиться. – Нет, сколько раз Саша ездил в командировки один в Москву…, в Узбекистан, Киргизию, в Китай…, Индию, Вьетнам, Турцию…, - она вспоминала, в какие города он ездил, где побывал за рубежом. – А в этот раз поехал с дочерью, да ещё и со мной. Ну, конечно, я ему всю «малину» испортила. А что если…, если это не любовница, а вторая семья? – с ужасом подумала Любовь Тимофеевна. – А что если у него кроме Дианы ещё дети есть? Ведь бывает такое. Жёны «ни сном ни духом»…, а у мужа на стороне двое, а то и трое детей лет десяти и меньше. Я же знаю, что такое бывает. Вон, же…, у Соловьёвых… Точно, у Ленки Соловьевой именно так и было. Она только вот недавно узнала. Ну, у неё сын институт заканчивал, и тут она узнаёт, что у Аркадия, у её, вторая семья. Дети уже в школу ходят. А ведь такая семья…, образцово-показательная. Всегда вместе, на всех мероприятиях. Она вся цветёт…, он весь такой галантный. И когда только успел настрогать…, - думала она смотря на круглую луну в окне.
За её спиной мирно храпел уставший за день Александр Семёнович. – Да, вот так, наверное, и Аркашка её храпел…», - думала Любовь Тимофеевна…
**** ****
Ольга сидела у Марии на кухне.
- Машуль, я бы с удовольствием составила тебе компанию, но у меня от алкоголя такие отёки. Я так, уж лучше чаю выпью, - с тоской смотрела она на свою чашку с дымящимся напитком.
- Ну, как хочешь, - Мария плеснула себе в бокал из бутылки вина. – Незавидная у вас, моделей, доля. Ни поесть, ни выпить.
- Да, - вздохнула Ольга. – Да ещё когда всё напрасно…
- Почему напрасно? – удивлённо посмотрела на неё Мария.
- Отказываешь себе во всём, ограничиваешь себя, на диетах сидишь, в зале потеешь, косметолога ищешь…, а тебя на свалку выкидывают.
- Не поняла. Оль, ты о чём? – хлопала глазами Мария, глядя на подругу.
- Да, - поджала на секунду губы Ольга. – мне у твоего, все сказали, что будет до фига работы…, что там, что-то такое грандиозное…
- У Ершова? – вскинула удивлённо брови Мария.
- Угу, - утвердительно промычала Ольга.
- Что там может быть грандиозного?
- Не знаю. Мне Марго говорила…, швеи там в экстазе…, даже уборщица в предвкушении.
- Странно, - задумалась Мария и замолчала. – Подожди, - прервала она своё молчание после некоторой паузы. – Ты сказала, он тебя на помойку? В смысле, он тебя уволил, что ли?
- Нет, не уволил. Сказал, что всё остаётся как прежде, и работа в том же объёме. Ну, мне-то все сказали, что работы будет до фига…
- Интересно, - прищурилась Мария и скосила взгляд в сторону, задумавшись. - И что? – спросила она Ольгу.
- Да ничего…, я обиделась. Мне деньги нужны… Я знаю, что у них будут деньги. И они знают, что мне нужны деньги…
- Ну, так ты хлопнула дверью и ушла? Или что? – спросила Мария.
- Нет, конечно, не хлопнула. Мне же надо жить на что-то. Я же тоже иногда ем…, и мама у меня в санатории…
- Слушай, Оль, ты должна узнать, что там за кипиш у них.
- И что?
- Ну, подумаем, как мы можем использовать эту информацию в своих целях…, - Мария плеснула себе ещё в бокал вина. – «Нет, Маргоша не скажет мне, если я спрошу…», - задумчиво вращала она в руке ножку бокала.