Начало.
-Иди к маме,- сказал отец Алёне,- я сейчас.
Алёнка уничтожающим взглядом окатила Марину и отца и молча ушла в комнату.
-Мама, мамочка,-обняла Алёнка Анну,-Не плачь, пожалуйста, тебе нельзя расстраиваться.
От слов дочери, Анне стало ещё горше и обняв Алёнку, она заплакала навзрыд.
В прихожей отец с Мариной о чём то шептались, Алёна слышала обрывки их фраз:
-Ну почему, почему?-шептала Марина.
-Потом... Иди...-слышала голос отца Алёна, а потом хлопнула входная дверь и отец вошёл в комнату.
Алёнка с укором смотрела на отца, а тот виновато молчал. Надо что-то говорить, но он не находил слов, внезапный визит Ани и Алёны выбил из головы все слова, которые он собирался сказать Анне, но всё как-то откладывал, не решался, а тут как обухом по голове, вот жена, вот дочь, говори что хотел, но слова не складывались в фразы.
-Аня, я хотел... Дочь, ты того... Я бы сказал...
-А где Олег?-спросила Анна сквозь слёзы, как будто это было важно,-Он что, ещё на работе?
Зачем ей знать где Олег который снимает квартиру вместе с Мишей, как будто это сейчас имело какое-то значение? Этим вопросом, Анна скорее всего отодвигала момент истины. Она знала правду, но боялась признаться себе, Миша, её Миша изменяет ей.
-Олег здесь больше не живёт,-ответил Михаил.
-А кто тут живёт?
-Мам, неужели ты не поняла кто тут живёт?!-крикнула Алёна, с презрением уставившись на отца.
-Я хотела, чтобы папа сам мне об этом сказал,-ответила Аня дочери.
-Аня. Алёнка, уйди на кухню, нам с мамой надо поговорить,- строго сказал Михаил,- у нас взрослый разговор.
-И не подумаю,-заерепенилась Алёнка,- я взрослая и правду из первых уст хочу знать, а потом маме нужна моя поддержка. Коль она твоей лишилась, должен же её кто-то поддерживать?
-Смотрю, ты без отца совсем там распоясалась,- строго сказал Михаил,- Кому я сказал?
- Пусть слушает,- сказала Анна,-Что ты скажешь такого, что она не должна знать?
Михаил растерянно моргал глазами, но пришлось говорить.
-Я хотел сказать это после рождения нашего сына. Не хотел чтобы ты нервничала, Аня, но раз всё так случилось и вы уже знаете...
-Что мы знаем?-спросила Аня,-Миша, Миша, прошу тебя не говори о том, о чём ты потом пожалеешь! Я всё поняла, скажи, что всё это несерьёзно, мимолётно и я прощу, ради нашей любви, ради наших детей прощу.
-Мам,-вмешалась Алёнка,-такое не прощают.
-Дочь, ты ещё мала, чтобы об этом судить,-сказала Анна,-папа прав, пойди на кухню.
-Не пойду, -упёрлась Алена,- не будите же вы меня в шею выталкивать?
-Всё не так просто,- сказал Михаил, не обращая внимания на сопротивление Алёнки,-Марина беременна.
-Жесть!-воскликнула Алёна,- А наш папочка прямо бык-производитель.
-Закрой рот!-крикнул отец,-Отца судить? Да как ты смеешь!? Я жизнь тебе дал. Не лезь в разговоры взрослых.
-Да,-не унималась Алёна,- твои поступки, поступки взрослого мужика. Ну-ну, что ещё нам с мамой скажешь?
-Алёна, дочь, пожалуйста?-умоляюще посмотрела на дочь Аня.
-Я люблю Марину и останусь с ней,-выдохнул Михаил,-и это решено бесповоротно, безоговорочно, так что мольбы бессмысленны.
-Не знала я Миша, что ты такой жестокий,-плакала Аня,-А как же наш сын? Ты же его хотел, меня уговорил, а теперь...
-Буду алименты платить. На дом не претендую, я в городе остаюсь, живите.
-Премного вам благодарны барин,-поклонилась отцу Алёна,-спасибо что нам с мамой жить разрешили.
-Не юродствуй, Алёнка, вы поняли о чём я, на имущество не претендую. Не собираюсь оправдываться, думаю мои оправдания вам не нужны.
-Не нужны,-ответила отцу Алёна.
-Мне нужны, Миша, очень нужны,-плакала Аня,-мы так жили хорошо, ничего не понимаю и понимать не хочу. Как так могло случиться? Как я одна с двумя детьми? Мы же так любим друг друга. Я люблю тебя. Как мне жить Миша?
-Мама, не унижайся. Он же всё сказал, что тут ещё объяснять? И так всё ясно, не нужны мы ему.
-Долгие разговоры Аня, и мои оправдания , они ни к чему, они только больнее тебе делают. Чтобы быстро отболело, надо отрезать и покончить с этим, не растягивать. Долгие проводы- лишние слёзы, они ни к чему хорошему не приведут.
-А вот то что сейчас со мной, со мной и с Алёнкой случилось, к хорошему приведёт?
-Вы переболеете правдой, там малыш родится, в заботах всё это и сгладится.
-Жестоко, как больно и жестоко,-плакала Аня,-Миша мне больно, очень больно, скажи что всё это неправда и я забуду всё и словом никогда тебя не упрекну.
-Всё Ань, я сказал всё.
-Во! А вы чё так рано? Вы ж через три дня должны приехать?-удивилась Татьяна, когда Алёнка и Аня зашли в дом,- А смурные чего такие, словно с похорон приехали? Что случилось?
-То, о чём мама меня предупреждала,- расплакалась Аня.
-Что?!!!-Татьяна вытаращилась на сестру, подскочила к ней, обняла и прижала к себе,-Аня, Анютка, ну погоди, вдруг всё не так и плохо.
-Другая у него там и тоже беременная.
-Ну мужики-и-и. Ну погоди ты, вдруг осознает и вернётся к тебе с Алёнкой, а ты прости сестрёнка, прости, хороший ведь мужик он.
-Был хорошим, да сплыл.
-Маме пока не говори,-посоветовала Татьяна, -запилит окончательно.
-Да разве такое скроешь?
-Вдруг образуется, а ты скажешь, потом до конца дней своих будет тебя Мишкой попрекать. Всё равно, дом у него тут, семья, а там всё сызнова надо начинать, мужики -то они ленивые. Чтобы начинать сызнова, сильно торкнуть должно.
-Торкнуло, сказал, что любит эту свою Маринку и так сказал, как топором отрубил. Не вернётся он Танюшка. Никогда я его таким не знала. Такой категоричный, безжалостный, словно это и не он. Вот как другая баба мужика к себе повернула, мамка права была, - и Аня опять заплакала.
-Мамке скажу, что приболела ты, потому рано и вернулась.
-Не уходи Таня, побудь со мной, сестрёнка,-попросила Аня,- пусть мама думает, что мы с Аленкой ещё там в городе.
-Ну как, налюбились?-спросила Тоня,-А что глаза красные, Ань? Бледная как поганка. Токсикоз? Вроде бы ты им не страдала? Но он гад такой, что и на поздних сроках может догнать.
-Беда у меня Тоня, беда подружка, жить не хочется.
-Ты мне это брось, а ну- ка пойдём, я пирожков напекла, тебя угостить принесла. Пойдём, покушаешь, да и расскажешь что там у тебя струсилось, думаю не так страшен чёрт, как его малюют. Все живы?
-Все, да только Тоня, лучше бы я умерла, чем такое...
-Да говори ты уже, не томи. Что-то с Мишкой?
-Другая у него и беременная,-заревела Аня,-уже и слёз то у меня нет, так больно Тоня, жить прям не хочется.
-А ну прекрати ты мне эти разговоры, жить ей не хочется. Молодая, интересная, дети, сестра, мать у тебя, опять же я, подруга. Да погоди ты, может вернётся твой Мишка. Они же, кобелюки проклятые, натаскаются, а потом глядишь, к жене приползают.
-Не приползёт он. Он так со мной говорил, так, как будто хотел чтобы я его возненавидела, наотмаш рубил, нежалеючи рубил.
-Вот же скотина. Да, не фонтан у тебя дела, Анька, но пройдёт время... Даже не знаю чем тебя успокоить, только время, время успокоит и не звони ему. Знаешь как бывает, чем меньше им внимания, тем лучше, сами начинают звонить.
-Если было бы всё так просто,- вздохнула Аня,- я за шестнадцать лет хорошо его узнала, не вернётся он. Другим он стал, Тоня, таким чужим, совсем чужим. Мамка права была, дура я, повелась на уговоры, рожать собралась. Кому он нужен этот ребёнок? С мужем трудно детей поднимать, а без мужа, да тут в селе...Посмотри на меня на дуру. Как жить мне теперь? И ребёнка этого не хочу, ничего не хочу, не в радость он мне Тонька, пожизненным напоминанием будет. Была б моя воля..., да срок большой...
-Ты давай, брось это. Это отчаяние, оно пройдёт.
Слёз уже не было, все их Аня выплакала и теперь злость заползла к ней в душу, злость и ненависть и душат её изнутри. Не зря говорят: "от любви до ненависти один шаг", шаг этот она сделала. Сжигающая ненависть к мужу распирала Анну и что ещё хуже, ребёнка которого носила почти шесть месяцев, она возненавидела. Ребёнок виноват в том, что произошло, не была бы она им беременная, Мишка не уехал бы на заработки в город и не встретился с Маринкой, всё из-за ребёнка. Из-за него второй этаж собрались строить, всё из-за него.
Она желала избавиться от него, но срок такой уже, не сгусток крови там, человек, который даёт о себе знать. Кто возьмётся уничтожить его? Никто. Живя в городе, возможно и нашёлся бы такой коновал, а тут в селе...
Чем больше она об этом думала, тем больше не желала ребёнка. Уверенность истребить ребёнка росла в Анне и она решилась спросить об этом Тоню.
-Тонь, может у тебя есть знакомые, кто сможет мне мне выкидыш устроить?
-Ты чё, в своём уме? На шестом месяце? Совсем баба с ума сошла! Это ж считай, убийство.
-Ненавижу этого ребёнка, лучше если его не будет, не хочу его, он понял что я его ненавижу, притих, не таким бойким стал.
-Анька, что ты такое несёшь? Это депрессия, пройдёт она. Родится мальчонка, так закружишься, всё пройдёт.
-Не пройдёт. Не хочу его, боюсь я его. Боюсь, родится и я сделаю ему что-нибудь. Тогда что? Тюрьма. А Алёнка без меня как? Помоги, Тонь, очень тебя прошу.
-Нет.
-Не нужен он мне, вот и всё, помоги. Помнишь ты Машкиной дочке помогла? А мне, подруге не хочешь помочь?
-Забудь. Там другое, девчонке пятнадцать лет было, от матери скрывала, а ты то баба умная, зрелая, от мужа родишь.
-Прошу. Хочешь на колени стану, ненавижу этого ребёнка, ничего с собой не могу поделать.
-В грех меня вводишь, Анька. Убийство это, понимаешь ты, убийство?
-Это просто выкидыш будет, помоги.
-Потом же меня и обвинят,-не сдавалась Тоня.
-В чём? Никто ничего не узнает, выкидыш и всё,-заладила Анна.
-Человек там уже, Анька. А вдруг Мишка вернётся, о сыне спросит.
- Не вернётся он, он о нём даже не вспомнил, когда своими злыми словами плевал мне в лицо. Прошу, прошу,- упала на колени Аня,-не поможешь, найду какого нибудь коновала и всё равно избавлюсь от него. Только вот Алёнку жалко, что со мной случись, одна она останется.
-Ладно, позвоню сегодня, -поднимая Анну с колен, сказала Тоня,-завтра маршруткой передадут, а ты Анька, думай, крепко думай, очень хочу, чтобы ты передумала.
Продолжение следует. Жду ваших откликов, мои дорогие читатели. С уважением к вам, ваш автор.