- Ма-ма! – повторяла по слогам ещё сравнительно молодая женщина, стоящая у колыбели, в которой лежал младенец. – Я – твоя ма-ма!
Рядом с женщиной находился такой же молодой и невероятно улыбчивый мужчина. Он обнимал её и то и дело поглядывал в кроватку, как будто никак не мог налюбоваться дитём, которое лежало там на удивление спокойно, даже не помышляя капризничать и создавать какой-то шум.
Глава 1
Глава 27
День тридцать седьмой
В состоянии Ди было не так просто разобраться, какая часть из того, что она видела, была сном, а что случалось наяву. Мозг бедной женщины практически не отдыхал, за исключением редких пауз между моментом погружения в сон и сновидениями.
В одном из своих снов Ди перенеслась в воспоминания той девочки, чьей жизнью она жила последние несколько недель. Первые события были связаны с теми фрагментами жизни, что люди обычно утрачивают – это раннее детство, в котором мы только начинаем различать лица, и как-то по-особенному реагируем на появление родных нам по крови людей – матери и отца.
- Ма-ма! – повторяла по слогам ещё сравнительно молодая женщина, стоящая у колыбели, в которой лежал младенец. – Я – твоя ма-ма!
Рядом с женщиной находился такой же молодой и невероятно улыбчивый мужчина. Он обнимал её и то и дело поглядывал в кроватку, как будто никак не мог налюбоваться дитём, которое лежало там на удивление спокойно, даже не помышляя капризничать и создавать какой-то шум.
Лица молодых людей светились, они как будто кричали: «Мы любим друг друга, любим это маленькое крохотное создание, да и от всего, что нас окружает, мы тоже без ума!». На секунду Ди захотелось остаться в этом моменте, ведь главным источником всего этого счастья была именно она.
Внезапно девочка почувствовала, как тело её начало расти, и вместо детской кроватки под ней оказался миниатюрный стул для кормления, в котором она была привязана к спинке с помощью специальных ремешков, немного натирающих её нежный младенческий животик. Перед лицом её мелькала маленькая пластмассовая ложечка ярко-оранжевого цвета, с помощью которой мать скармливала ребёнку малопривлекательное на вид пюре из брокколи.
- Как вкусно! – произносила женщина, постоянно кивая головой, как будто она сама, а вовсе не дочь, вкушала это сомнительное блюдо из консервированных овощей. – А давай ещё ложечку?!
Ди никогда не любила брокколи, но отказ от него мог вызвать конфликт, а конфликты – это ещё хуже этого зеленого месива. Тем более сейчас ей казалось, что эта еда в баночках не такая уж и скверная. Во всяком случае Ди настолько увлеклась своим обедом, что даже не заметила, как в помещение зашёл тот мужчина, что в предыдущем действии не мог нарадоваться болтающему конечностями младенцу, молча лежащему в кровати.
Но, на этот раз, мужчине было не до умиления. Он даже не улыбался – ходил из угла в угол, громко разговаривал и на что-то жаловался женщине, что кормила младенца с ложечки. Но та вела себя так, будто они вдвоём с ребёнком находились под куполом, внутрь которого не может проникнуть ни звука из того, что постоянно издавал мужчина.
Когда зелёная субстанция из баночки полностью перекочевала в детскую пищеварительную систему, мама взяла салфетку, тщательно вытерла личико своего ребёнка, а после спокойно обернулась к мужчине и вступила с ним в эмоциональную беседу.
Ди внимательно наблюдала за сценой, в которой два взрослых человека, ещё недавно души не чаявших друг в друге, находились буквально в шаге от рукоприкладства. На счастье ребёнка, родители смогли прийти к согласию, которое чуть позже закрепили скрипами кровати, наивно полагая, что ребёнок уснул и ничего не слышит за звуком электронной колыбельной своей любимой игрушки-шарманки. Дитя всё слышало и было безмерно радо, что её родителям всё ещё удаётся мириться с помощью любви. Ведь Ди прекрасно знала, что это было лишь до поры до времени.
И вот ребёнок делает первые шаги, но слишком рано верит в свои силы и с грохотом падает на баррикаду из игрушек, которые сам же набросал в проходе между детской и выходом в коридор. Громкие вопли женщины пугают больше, чем само падение. Попытка подняться самостоятельно не увенчалась успехами. Сейчас что-то будет. Но, испуганное лицо матери тотчас сменилось хмурой и немного угрожающей гримасой. В тот час ребёнка отчитали по-взрослому, несмотря на совершенно юный возраст.
Мгновенья не прошло, как девочка с двумя хиленькими хвостиками на голове уже сидела за столом, рисуя на листе бумаги геометрические фигуры. Она хотела нарисовать свою семью, но женщина на первом этаже кричала так сильно, что Ди засомневалась, получится ли у неё рисунок счастливой семьи. После тех криков Ди услышала грохот входных дверей. Кто-то покинул дом, не выдержав витавшего в нём напряжения. Девочка и сама была бы рада выбежать за порог, и перебирать ножками, пока особняк за спиной не станет размером с игрушечный домик. Но Ди уже знала, что такое мамина ярость, и ей не хотелось вызывать её снова.
Следующий кадр воспоминаний застал Ди, стоящей во дворе соседнего дома. За её спиной, в трёх-четырёх шагах, выстроились её новые маленькие приятели, с которыми она подружилась всего час назад. Друзья боялись подойти ближе, потому что напротив Ди стояла её мама. Она держала в руке металлическую трубку, снятую с одного из пролётов забора, и в глазах её было столько злости, что страшно было не только дочери, но и всем присутствующим.
- Я тебе что сказала? – коротко спросила мать, потрясывая своим грозным оружием.
Ди было жутко стыдно перед новыми друзьями. Зачем вообще она это всё затеяла? Она ведь отлично знала, что эта женщина не пустит никого в её жизнь. Никого!
Очередное воспоминание переместило Ди в её спальную комнату. Вот и та самая кровать, что родители купили ей на вырост. Кровать была настолько большой и крепкой, что легко выдерживала отцовский вес. Ди знала точно, ведь они не раз играли на ней в игру, которую отец называл «пикирующий биплан». Отец ложился на спину, вытягивал перед собой руки, на которые гордо взбиралась дочь. Папа громко командовал: «От винта!». После этого Ди раскидывала в стороны руки и соединяла вместе ноги. Отец плавно опускал эту фигуру воздушного пилотажа на кровать, имитируя её мягкую посадку на поверхность.
Едва ли «биплан» успевал израсходовать запасённое им топливо, как дверь в комнату отворялась, и в образовавшейся щели показывалось лицо мамы. Она манила отца пальцем, намекая на то, что им нужно поговорить. Отец пожимал плечами и отправлялся на диалог с супругой, аккуратно спустив расстроенный «биплан» на взлётную полосу.
Не проходило и десяти минут, как разговор превращался в самую настоящую ссору, сопровождаемую аккомпанементами битой посуды и маминого истерического крика. Папа был спокоен, как и прежде, когда в руках его была судьба экипажа «пикирующего биплана». Похоже, роль пап в жизни каждой семьи – сохранять спокойствие в условиях цунами, турбулентности и самого опасного стихийного бедствия на свете – испорченного женского настроения.
Ди думала о том, что папа, наверное, напрасно так долго принимал удар на себя, не давая сдачи. Покажи он зубы раз, и, кто знает? Может это охладило бы его чрезмерно вспыльчивую даму, и всё в их жизни было бы иначе. Но он молчал, и Ди хорошо знала причину его молчания: в те годы отец ещё любил эту женщину всем сердцем, и позволял делать с собою всё, что она пожелает.
Ди продолжала лежать на кровати, ожидая, что папа вот-вот дослушает мамины вопли, да и вернётся к управлению своим маленьким летательным аппаратом. Но папа так и не вернулся. Ди закрыла глаза.
Глава 28
Спасибо за ваши лайки, репосты и комментарии 💕