Но пока, не подозревая ни о чём, мы безмятежно наслаждались успехом. Наше шоу превращалось в рутину. Да, мне уже доводилось упоминать о том, что во время подготовительной суеты, наблюдая за работами, я, не раз, ловил на себе взгляды миссис Доббс. Тогда я не придал этому значения, мало ли, может миссис Доббс просто интересно, как ведёт себя новый хозяин Форта, а зря. Нет, со временем этих взглядов не становилось больше, и они не стали длительнее, просто, я стал понимать, что они несут сигнал, и это был сигнал для меня.
Дни, заполненные заботами о шоу, летели стремительно, от прежней островной неторопливости не осталось и следа, ведь шоу должно продолжаться. Но я продолжал ловить на себе взгляды миссис Доббс, и в моей голове всё явственнее складывалась мысль, а что, если ..., но я старался гнать эту мысль от себя.
И вот однажды вечером, когда шоу уже не только закончилось, но и завершилась приборка после него, я неторопливо отправился в свою квартиру. Портьера у входа была отдёрнута, но я не придал этому значения, обычное дело, комнаты проветривали после дневной жары, впускали свежий вечерний воздух. Но переступив порог я ..., нет я не понял, я почувствовал, что в квартире кто-то есть, и что этот кто-то миссис Доббс.
- Добрый вечер миссис Доббс. - Мой голос прозвучал как-то обыденно, обыкновенно, в нём не чувствовалось охватившей меня тревоги.
- Вы меня узнали? - Спросила она тихим, грудным голосом, с лёгкой хрипотцой, следствием долгого молчаливого ожидания.
- Узнал?! Нет! Я почему-то знал, что это вы. Я был уверен, что это вы!
- Знали?! Откуда?!
- Не смогу объяснить, я просто знал и всё! Я знал, что это случится, только, не знал, когда это произойдёт.
- Хм... знали, что это произойдёт, - она немного помолчала, и сказала будто сама себе, - и вот это произошло. Я тоже не знаю, как, почему это случилось. Но вот это случилось — и я здесь, у вас. - И она продолжила. - Это не могло не случится, это следствие всей моей жизни, всё к этому шло.
Маленький платочек был обмотан вокруг её указательного пальца, и она быстро промакнула им глаза. И продолжила, говоря всё быстрее и быстрее, чтобы слова, что скопились у неё в груди, скорее вырвались на свободу. Она начала издалека.
- Мы, я, мои родители и брат с сестрой жили тогда в Италии, в Тоскане, наше поместье было по соседству с поместьем семейства Найтингейл.
- Найтингейл?!
- Вы наверняка слышали эту фамилию, их дочь Флоранс Найтингейл стала первой британской медсестрой.
- А-а, «Леди с лампой»?
- Да, да, «Леди с лампой», так её называли раненные солдаты, которым она помогала в госпиталях. Флоранс основала движение среди юных леди, среди девушек для помощи страждущим, помощи раненым. Я в детстве слышала рассказы о ней, а потом много о ней читала. Я, сколько себя помню, хотела быть как она, лечить, облегчать страдания, помогать раненым, и вообще всем страждущим.
Миссис Доббс умолкла, ожидая услышать мою реакцию, но я молчал, не зная, что сказать, и она продолжила.
- И когда наша страна начала очередную войну в Южной Африке я решила отправиться туда, на театр боевых действий. К этому времени я уже окончила курсы медсестёр, окончила с отличием. Я была высокой девушкой, выглядевшей старше своих лет, поэтому я просто прибавила себе лет, оставила родителям письмо и присоединилась к корпусу волонтёров.
Я продолжал молчать не только потому, что не знал, что сказать, - а что тут скажешь, - но главное потому, что чувствовал, что миссис Доббс надо выговориться. Между тем она продолжала.
- Было тяжело — жара, пыль, отсутствие воды и нескончаемый поток раненых и больных. Как раз в это время британские войска предприняли очередную попытку прорвать кольцо вокруг Ледисмита. - Миссис Доббс замолчала, видно ей вспомнились те времена, а потом продолжила. - На войне бывают и хорошие, и плохие люди, всё как в обычной жизни, только там это более выпукло, более заметно. Между нашими войсками и осаждёнными расстояние было всего несколько миль, но британцам никак не удавалось преодолеть их. Казалось, что вот-вот, а всё никак. Так случилось, что Джон, тогда уже штаб-сержант, командовал одним из подразделений. В предыдущих боях все офицеры выбыли из строя, а он был следующим по званию, вот он и командовал. В это время из Британии прибыло пополнение, и среди прибывших были два молодых офицера, отпрыски очень знатных фамилий. Опыта они не имели никакого, и их поставили командовать подразделениями, отведёнными в тыл, где они заскучали и придумали себе развлечение, решили поступить очень по-британски, решили устроить пари — кто первый пробьётся в Ледисмит, тот и выиграл. Конечно, командование не разрешило бы этот безумный рейд, поэтому они решили никого не извещать о своих намерениях. А потом? Потом будь, что будет, победителей не судят. И вот, однажды рано утром, ещё до побудки, они отправились в это, для них приключение, а для их подчинённых смертельно опасный рейд. Буры были очень удивлены, они сразу обнаружили их выдвижение в сторону Ледисмита, но решили, что это начало наступления и очередная хитрость британцев. Они позволили им приблизиться к Ледисмиту, но затем увидев, что никакого движения войск нет, атаковали со всех сторон. Несколько солдат были убиты и ранены. Молодой лейтенант, тот, что всё это затеял, тоже был ранен, а лошадь под ним убита, он так бы и погиб там, если бы не распорядительность штаб-сержанта Доббса. Он вывел оставшихся в живых из пекла, посадил раненного лейтенанта на свою лошадь, а ему самому пришлось бежать рядом, держась за стремя. Они уже практически вернулись к британским позициям, когда их обстреляла своя же артиллерия. Ведь никто не знал об этом рейде и их, они же были все в пыли, приняли за буров. В результате - Джон был ранен, сильно контужен и потерял сознание, а лейтенант был снова ранен. Миссис Доббс говорила и говорила, отрешённо глядя перед собой, она будто не замечала моего присутствия, ей надо было высказать, выплеснуть всё, что накопилось у неё в душе.
- Раненых привезли в наш госпиталь. Срочно собрался весь персонал, и врачи, и медсёстры. Слава Богу, боёв давно не было и свободных мест было много. В этот день я впервые увидела Джона. Для осмотра его положили на стол и мне поручили срочно обработать его раны. Надо сказать, что Джон в молодости был очень красив, у него было тело олимпийского полубога, но он был без сознания от ран и сильной контузии. Рядом положили и раненного лейтенанта, тот был то в сознании, то впадал в бред, он, то что-то горячо говорил, показывая на Доббса, то громко стонал от боли. Дела его были плохи, в рану попала земля и возникла угроза сепсиса.
- Кроме врачей, в госпиталь прибыли офицеры из штаба, там уже началось расследование инцидента. Я была занята и не всё понимала, что они говорили, но главное я уловила, им надо было повернуть дело так, чтобы избавить от наказания этого высокородного болвана лейтенанта. Меня в тот момент словно окатило ледяной волной, волной возмущения. Да, этот лейтенант сам пострадал, но это же он сам всё и устроил, но он был весьма знатной фамилии, а этот молодой штаб-сержант уже видно не жилец, к тому же он до этого командовал этим отрядом, вот на него и надо переложить всю ответственность за этот инцидент.
- И именно в тот момент я дала себе слово, я поклялась, что сделаю всё, чтобы этот молодой парень, который, собственно, и спас весь отряд, выжил, и утру нос этим родовитым выскочкам. Я же тоже была из знатного рода и мне было отчаянно стыдно за наше сословие. Я дни и ночи не отходила от госпитальной койки Доббса, и усердно молилась, и Бог услышал меня, и Джон пошёл на поправку. А вскоре британские войска пробились к Ледисмиту, и во время всеобщего душевного подъёма стало не до разбирательств, и дело благополучно потушили. Правда лейтенанту пришлось ампутировать правую ногу, но он вернулся в Британию и активно участвует в делах ветеранской организации, и рассказывает всем о славном деле под Ледисмитом.