Аннушка. Часть 15.
Прошло два дня. Отряд так и продолжал столоваться в Елошном. Белогвардейцы хоть и были недалеко, но тоже не спешили, расквартировавшись в соседнем селе отмывались в банях, выводили вшей, стригли заросшие головы, попутно выявляя среди местных жителей сочувствующих советской власти и устраивая их публичные порки в центре села.
Макар, не теряя времени и наскучавшись по крестьянской работе подправил крыльцо и забор, переложил на свой лад поленницу дров. Семён был слаб, но в сознании, конфузился, когда Анна меняла ему повязки и смотрел на девушку детскими, беззащитными глазами и это взгляда щемило сердце. О его быстром восстановлении и речи не шло, скорее всего ему пришлось бы остаться в Елошном, и Макар размышлял как бы ловчее это сделать, чтобы не напрягать особо хозяйку дома присутствием брата. Как будто услышав его мысли Анна вышла на крыльцо и оглядев его работу сказала:
-Премного благодарствую вам Макар Силантьевич, уж как я боялась за ступеньку эту, а ну как обвалится под ногой? А сейчас любо-дорого посмотреть, как новая!
-Да чего уж там-ответил ей мужчина, испытывая почему-то неловкость от её похвальбы, -обычное дело, всякому мужику доступно.
-Всякая работа мастера хвалит, а я к вам за советом, сдаётся мне, что недолго вам в Елошном быть, что ж с Семёном будет, ему дороги не перенести? А ну как белые придут? Сколь раз уже власть в селе менялась, разве ж утаишь от них, что постоялец у меня живёт?
-Не знаю, Анна Егоровна, как и быть мне, вот думу думаю, да всё выхода не вижу.
-На болотах сейчас наши елошевцы живут, шалаши у них построены, плохонькие, но от ветра и дождя укроют на первое время, а там глядишь и переменится всё.
-А что комсомольцы есть в селе? –спросил Макар.
-А как не быть-то? Всех понемногу имеется-ответила Анна, спускаясь с крыльца и подходя к гостю.
-Гришка Соловцов, Матвей Притыкин в селе обретаются, только слышала я с вами они уйти хотят, нельзя им здесь оставаться.
-Так и тебе опасно, Аннушка, ты же нам помогла, выходит советской власти пособница.
-Нету надо мной власти, один Бог надо мною властен, но правда ваша Макар Силантьевич из-за злобы людской могу пострадать. За себя не боюсь, за родителей и детей тревожно.
-Значит надо на болота перебраться, сейчас найду комсомольцев покумекаем что и как, а ты подсобирывайся, голуба, потихоньку. Дай срок мы нечисть эту всю изгоним, вот тогда и вернетесь в Елошное.
За полдня Макару удалось не без помощи комсомольцев соорудить большой шалаш из березовых жердей, укрыв его сверху осокой, на дальнем болоте, сколотить какие-никакие нары, чтобы перевезти сюда со всякими предосторожностями брата, Анну с ребятишками и её родителей, решив остановиться отдельно от елошенцев, чтобы никто не смог указать на место их укрытия.
-Оставляю, дед, на тебя детей малых и женщин, перекантуетесь здесь денек, другой, а там, глядишь и основная часть нашей армии подтянется.
-Не тебе, Федосья, обирать чужие колосья, а я могутный ещё-ответил ему Егор Васильевич, потрясая сухоньким кулачком, -сунется кто, покажу где раки зимуют.
Макар улыбнулся невесело, глядя на седого, слабого старика.
-Ну, ты силён, дед! –сказал он уважительно и отвел Анну в сторону.
-Лишний раз в село не ходите-предупредил он девушку, - тут в лесочке, неподалеку ручей есть, значит с водой будете, с кострами поосторожней, зазря не жгите и больших не распаляйте, хоть и далеко отсюда Елошное и лес между вами и селом, но дым заметить могут. Картохи вам хватит, на печёнках проживете, козы при вас, значит молоко тоже будет. Солнце вчера ясное село, значит погода побалует теплом, а там глядишь и мы вернемся.
-Берегите себя, Макар Силантьевич, -тихо сказала Анна и добавила: возвращайтесь, мы вас ждать будем.
-Эх, голуба моя, привязан я теперь к Елошному навеки вечные и как есть вернуться обязан- ответил ей мужчина, разворачиваясь и уходя к телеге, оставленной на степной дорожке. Анна смотрела, как шел он, сбивая жухлую траву, впечатывая ноги в сапогах в земельную степь, молча крестила вслед, шепча про себя молитву.
Три дня на болотном стане было спокойно. Козы паслись, Васятка носился по болотным кочкам с маленькой собачонкой, прихваченной из дома, женщины готовили еду и отвары для Семена, Егор Васильевич, вспомнив былое ставил силки на зайцев. Что происходило в Елошном им было неведомо и от этого становилось ещё беспокойнее на сердце. К вечеру третьего дня к весело пылающему костру вышел вдруг из темноты человек. Залилась лаем кудлатая собачонка, сорвались с места испуганные козы, Анна и Люба вскочили на ноги, обняв друг друга.
-Чего всполошились как куры на насесте? – сказал Яков, вступая из темноты в круг света, -чай не проходимец какой-то, законный супруг явился. На руках у мужчины спал ребенок, завернутый в обрывок ткани, за спиной болталась винтовка.
-Как ты здесь? –удивился Егор Васильевич, выглядывая из шалаша.
-Хреновый из тебя служака, дед, проспал всё на свете! –гость присел на чурбачок у костра.
-Возьми девку, да обиходь-приказал он Анне, -с утра не жрамшая, криком кричит.
Жалостливая девушка мигом протянула руки и приняла спящего ребенка, маленькую, худенькую, до такой степени, девочку, что веса в ней было как у собачки, крутившейся под ногами.
-Дай её мне, доня, -попросила Люба и унесла малышку в шалаш.
-Хорошо устроились, Макар расстарался? –спросил Яков, закуривая самокрутку.
-Сам бы не нашел, хоть и местный, чудом набрёл. Удачное место выбрали, кто не знает, никогда не найдёт. Он замолчал, глядя на огонь костра.
Белые ворвались в Елошное внезапно, ночью, когда все спали. Утром отряд должен был уйти из села, но решение задержаться в полупустом селе стало роковым для их командира. Несколько винтовок красногвардейцев против сотни, смех, да и только. Кого на месте порешили, кого в исподнем из домов вывели и в сарае закрыли, чтобы утром повесить, а Яков участи этой избежал. Не спалось ему в эту ночь, ибо возвращался он домой от одной вдовушки, принимающей у себя одиноких, да и женатых мужчин. Успел в дом родительский вбежать, да винтовку свою схватить, а тут маманя на плечах повисла, ребенка, мол, забери, изведут девку, лиходеи. Грея руки у костра, вспоминал, как из Елошного выбирался, как смотрел на догорающий родительский дом и дома односельчан, как скитался по болотам, наблюдая, как белые, на следующий день, нашли схорон елошенский на болотах и забрали скот, избивая прикладами воющих баб, как пытался успокоить плачущую дочь, от крика которой болела голова и звенело в ушах.
-С Макаром что? -тихо спросила Анна, понимая по выражению его лица, что произошло что-то страшное.
-Не знаю, -хриплым голосом ответил ей Яков, -видел только как людей в сарай вели, тот что у Петункиных стоял, а что там дальше было мне неведомо.
Анна встала с чурочки и отошла в сторону от костра, чтобы увидеть небо. Яркие звезды сияли далеким, холодным светом и лишь одна поблескивала, как золотой камушек, словно подмигивала ей.
-Жив Макар, -поняла она, испытав облегчение, перекрестившись девушка вернулась к костру. Взрослые в эту ночь не спали, прислушивались к ночным звукам, ежились от ночной прохлады, встревоженные вестями, что принес им гость. Да и днем оглядывались по сторонам, опасаясь, что и их найти смогут, слаб человек, спасая собственную жизнь запросто чужую продать может. Ближе к вечеру Васятка, дежуривший возле леса, запыхавшись от быстрого бега прибежал на стан.
-Аннушка, там пыль над дорогой, скачет кто-то! –выкрикнул он подбегая. Девушка отреагировала мгновенно.
-Мама, тятя, берите Нюрку и Васятку, бежите в лес поскорее! – скомандовала она, вглядываясь в степь.
-А ты как же? –с тревогой спросила её мать.
-Не медли, поспешай! Я с Семеном останусь, меня не тронут, а может и нас не заметят! –ответила ей Анна, глядя как три фигуры исчезают в лесу.
-А ты что встал? Бери дочь и беги! –крикнула она растерявшемуся Якову, суетливо хватающему то котомку, то винтовку. Девочка, испуганная действиями отца, громко расплакалась.
-Вот с@чка, -вызверился тот, став невменяемым от страха, накатившего на него, -она же нас выдаст! Прихватив ребенка, он рванул к воде, где бросил её в болотную муть, удерживая руками бьющееся, в попытке жить, тельце.
-Что ты делаешь, изверг! –закричала Анна, рванув к нему, но не заметив травяной кочки она упала, хрустнула кость, страшная боль пронзила её тело. Царапая землю руками, рыча от боли, она ползла к болоту, чтобы помешать безумцу, но сознание покинуло её. Последнее, что увидела девушка, это жесткая, желтая трава, летящая ей навстречу.
Она очнулась на топчане, в шалаше. Над головой шелестела осока, эхом отдавались в голове чьи-то голоса.
-Эй, -позвал её Семен, -ты как?
-Нога болит-простонала она, пытаясь сесть, но боль вернула её на место.
-Тётка Люба-позвал Семен, -Анна очнулась!
В шалаш заглянула мать:
-Донюшка моя, как ты меня напугала!
-Мама, Нюра где? Где Вася?
-Да тут они, у костра сидят. Белые по округе рыскали, а нас не нашли, слава Богу! Отвел Всевышний, метров пятьсот не доехали, мы из леса видели.
-Яков где? –внезапно осипшим голосом спросила Анна.
-Да бес его знает- в сердцах ответила Люба, -мы, когда возвернулись, его уж не было и дочь с собой прихватил!
Анна отвернулась в сторону, прозрачная слезинка скользнула по её щеке, только она и знала, что упокоилась малышка в болоте, не пожившая совсем, не познавшая любви, навечно маленькая, худенькая, одна в безжалостной, бездонной, холодной воде.
_____________________________________________
Друзья, простите меня за эту тяжелую главу, я плачу вместе с вами сегодня.
К сожалению события тех далеких лет реальны, я лишь обрамила их художественным словом. Вот как об этом рассказывают легенды этого села:
"С болотами связана легенда, которую местные жители помнят до сих пор, а рассказанная мне Розовым Сергеем Михайловичем, который всё детство прожил в Ёлошном. Старики рассказывали им, ребятишкам, что в первые годы после Октябрьской революции, в лихие годы гражданской войны и крестьянского восстания село всегда находилось в центре кровавых и трагических событий. Беднота дружно поддерживала Красную Армию. По рассказам очевидцев тех далёких событий 1919 года «больше двух месяцев фронт стоял у самого Ёлошного. Несколько раз село переходило из рук в руки». Однажды, когда Ёлошное (в то время село Елошанское) захватили белые, отряд красногвардейцев вместе с женщинами и детьми вынужден был скрываться в болотах. Точное место, где это происходило, в каком из 5 болот, к сожалению, указать уже никто не может. Возможно, это и был Берёзовый рям. Несколько дней красные провели на болотах. Ребёнок одного из командиров сильно плакал, видно голод, да комары одолели, а потом всё стихло. Чтобы не выдать местонахождение отряда, отцу пришлось утопить ребёнка. Как вышел из ряма отряд, никто не знает, не осталось уже свидетелей тех событий. Вот такая страшная легенда дошла до наших дней"