ГЛАВА 8
«Преображение»
Бездыханная тушка упитанного глухаря болталась в зубах волчонка. Мутной пеленой стеклянная поволока застлала глаза птицы, сердце её уже не билось, как прежде, и тепло стремительно покидало тело, унося с собой последние мгновения жизни пернатого. Вспорхнув, полупрозрачной тенью пронеслась над лесом птичья душа и, приглушенным криком попрощавшись с сородичами, взмыла ввысь. Взглядом проводив призрачный силуэт, волчонок опустил мёртвого глухаря на землю и сплюнул перья, прилипшие к пасти. Всё это время Мелисса следовала за ним по пятам тихим хвостиком, стараясь не отставать. После случившегося на полянке она ещё не пришла в себя. Но, вопреки всему, девочка не думала о так и не вернувшемся отце и своём ослушании: мысли вновь возвращались к странному происшествию, всё больше напоминавшему сказочный сон. Она не смогла остаться на поляне из-за страха опять столкнуться с опасными обитателями леса и ушла с наказанного отцом места вслед за волчонком. Они не успели сделать и десяти шагов, когда он вдруг замер, а затем пригнулся, быстро обернувшись и хищным взглядом приковав Мелиссу к земле. Волчонок был напряжён и сосредоточен на охоте, уши то и дело дёргались, но туловище оставалось неподвижным. Спустя несколько минут он вскочил с места и поднял в воздух целую стаю птиц, которые с громкими хлопками крыльев взлетели в небо. Проснувшийся голод подстрекал волчонка, пробуждая в нём инстинкты охотника. Птицы уже успели наесть на зиму жир, а потому поднимались с трудом, что и помогло волчонку схватить одну из них. Мелисса смотрела на него так, будто видела впервые. Эмоции на её лице менялись со скоростью света: шок, удивление, интерес и радость – всё это поочерёдно выражало её миловидное личико. Как завороженная, девочка смотрела, как кружат в воздухе пёстрые перья и не могла оторвать взгляд. Если бы не тявкнувший рядом волчонок, она бы так и осталась наблюдать за их разноцветным танцем.
В этой части леса волчонок никогда не был. Деревья здесь встречались не так часто, как на территории его стаи, всё реже попадались и кустарники. Неподалёку, петляя змейкой меж камней и журча кристально чистой холодной водой, спускался с вершины горы извилистый ручеёк. Туда и направился волчонок, а следом и Мелисса. Только дойдя до освежающего источника, они поняли, как всё это время их мучила жажда. И волчонок, и девочка долго не могли напиться, а когда оторвались от ключа, желудок дал о себе знать.
Небольшая пещера, в которой они решили сделать привал, находилась неподалёку от ручья и плавно выходила из подножия горы, чья вершина скрывалась высоко в серых облаках и окутывалась мрачной дымкой. Недолго думая, волчонок начал ощипывать птицу, то и дело плюясь в попытке избавиться от назойливых перьев и пуха. Пока он чистил глухаря, на лес опустились сумерки и в серо-голубом небосводе появились первые крохотные блёстки. Одна из них светила особенно ярко, привлекая к себе внимание. Северная звезда, в отличие от своих сестёр, никогда не тухла. Её не могло затмить ни одно носящее звание звезды небесное светило.
Мельком взглянув на загадочно молчавший лес, волчонок призадумался. Всего за несколько дней произошло столько событий, что страшно было представить, что же ещё ждёт впереди... «Взрослая жизнь такая сложная, - устало вздохнул он». Покончив с самой неприятной частью приготовления ужина, волчонок положил ощипанного глухаря у ног Мелиссы. Вот только она не притрагивалась к пище. Недоумевая, волчонок переводил взгляд с сидящей девочки на птицу, тыча то в её колени, то в тушку носом. Она сидела, смотря в никуда невидящим взглядом, словно в трансе, и не реагировала на намёки волка. Подул холодный ноябрьский ветер. Воя, он, как одержимый, хлестал невинные тонкие деревца. Каштановые, с рыжим отливом волосы сидящей у входа пещеры Мелиссы, развеваясь, окутались красно-оранжевым сиянием, словно охваченные пламенем. Ветер завыл пуще прежнего, в ушах стоял звон, но волчонок продолжал смотреть на девочку. Вдруг вокруг Мелиссы вспыхнул ярко-огненный ореол, осветив на мгновение пещеру. Зажмурившись, волчонок попятился назад. Но не успел он испугаться, как свечение исчезло. Также неожиданно стих и ветер.
Мелисса открыла глаза. Они неестественно блестели, а в радужке полыхали языки непотухшего пламени, насыщенности коих мог позавидовать любой сотворенный руками человека костёр. В густых волосах девочки появились оранжево-жёлтые пряди с переливами оттенка красного вина. Они спадали на лицо, с двух сторон обрамляя его гладкие контуры и неострые скулы, струились по плечам, придавая лёгкости и объёма, и спускались слегка вьющимся каскадом до лопаток. Осмелившись открыть глаза, волчонок опешил и сначала даже ощерился, а, узнав свою спутницу, чуть не подавился воздухом. Мелисса будто повзрослела на несколько лет. Цепкий, сосредоточенный взгляд не был похож на тот по-детски наивный взор, что манил своей очаровательной нежностью. Сейчас перед ним стоял уже не ребёнок, а взрослая девушка в его облике. Взвизгнув, Мелисса опасливо покосилась на длинные пальцы, на которых играл огонёк, и встряхнула рукой. Искра на секунду зашипела, будто её гасили водой, и исчезла, оставив девочку в замешательстве разглядывать руки. Обведя глазами пещеру, волчонок понял, что преображению подвергся не только человеческий ребёнок, но и глухарь: напрочь забытый им от шока, он покрылся корочкой и издавал приятный запах, поднимая в воздух горячий пар.
Урчание желудка вытащило волчонка из оцепенения. Мелисса, услышав характерный звук, интуитивно потянулась к кармашку на боку платья и вытащила оттуда маленький складной ножик, который она нашла в старом сарае, находящемся за их деревенским домом. Шерсть на холке у волчонка встала дыбом при виде острого лезвия, но тут же опустилась, когда Мелисса наклонилась к птице и начала делить её на равные части…