Каждый раз я шла проведывать маму с тяжелым сердцем. Отца не стало два года назад, и она сразу постарела, потеряла интерес к жизни...
Надо было ее спасать. Я приводила с собой детей, чтобы ребячья возня хоть немного отвлекла маму от грустных мыслей, но она лишь равнодушно наблюдала за возней внуков, а потом говорила устало: «Боже мой, какие же они шумные!» И отворачивалась.
Она почти ничего не ела, похудела, сгорбилась, и вскоре многие уже не узнавали мою когда-то пышущую здоровьем маму.
Помню, когда я была маленькой, мечтала стать такой же красавицей, как она, а когда выросла, хотела, чтобы мне встретился такой мужчина, как папа. И чтобы мы с ним прожили жизнь в таком же уважении и нежности друг к другу, как мои родители. Я считала их идеальной парой.
После папиных похорон мамина младшая сестра тетя Галя выдала грустное пророчество: «Боюсь, Анюта долго без Коли не проживет. Они ж как сиамские близнецы были. Умрет один, другому...»
– Тетя Галя, что вы такое говорите! – испугалась я. – Мама справится. Она сильная, да и лет ей всего ничего… Мама действительно была не такой уж старой. Одна из соседок даже пыталась сватать к ней своего брата-вдовца – после того, как папы не стало.
Хороший мужчина, полковник в отставке, поэтому я не возражала, чтобы мама ответила ему положительно. Надеялась, что это вернет ее к жизни. Но она и слышать ни о ком не хотела. Просто беда...
Каждый раз, когда я подходила к дому родителей, я точно знала, где увижу маму. Вот она сидит на маленькой деревянной табуреточке около порога и смотрит на пустую клумбу прямо перед собой.
Когда папа был жив, она всегда высаживала перед домом цветы, и дом становился наряднее, веселее. Мама вообще очень любила цветы и предпочитала потратить деньги на редкую луковицу тюльпана, а не на семена огурцов.
Папа всегда добродушно ворчал на нее за это: «Ох, Ольга, пустит наша мамочка нас голыми по миру. Опять половину пенсии на цветы потратила!» – говорил мне. А сам иногда делал маме сюрпризы, тайком подсаживая на клумбу анютины глазки. Увидев цветы, мама каждый раз удивлялась: «Откуда такое чудо?!». А отец только довольно улыбался...
Когда папы не стало, мама в один день вырвала все растения на клумбе, и теперь участок земли перед порогом зиял такой же черной пустотой, какая поселилась в душе мамы. Она медленно, но категорично отказывалась от жизни, и я ничего не могла с этим поделать. Так было и сегодня.
Я увидела маму издалека. Она сидела на табуреточке и смотрела на клумбу. Хотела открыть калитку, как услышала голос соседки:
– Оль! Подойди ко мне на минутку!
– Добрый день, баба Дуся! – отозвалась я. – Как дела?
– Как сажа бела! Гляжу на твою мать и думаю: что она с собой делает? Совсем извелась! Так и помереть недолго!
– Господь с вами! – всплеснула руками я. – Хотя вы правы, нужно что-то делать. А что – не знаю.
– А вот я кой-чего надумала, – понизив голос, сказала баба Дуся. – Надо на Аннушкиной клумбе цветы посадить.
– Зачем? – совет старушки показался мне затеей, которая только ранит маму.
– Надо! Вот тебе мальвы и анютины глазки. Бери, бери! Нужно посадить их так, чтобы мать не видела, что это ты посадила. Понятно?
– Понятно, будем играть в сюрпризы, – вздохнула я, но цветы у бабы Дуси все-таки взяла.
Мама в тот день выглядела совсем плохо. Бледная, с опустошенным взглядом, руки трясутся.
– Что-то сердце давит, – призналась со вздохом. – Пойду прилягу. Она ушла в дом, а я бросилась к клумбе.
Вспушивала землю, сажала цветы и... разговаривала с папой.
– Папочка, ты же видишь, что с мамой творится. Помоги! Помоги, родной, потому что я одна не справляюсь. Подскажи, как ей помочь? Что мне делать? Я ведь на все готова, только бы она ожила, только бы не сидела вот так сиднем день-деньской...
Я вернулась в родительский дом через несколько дней, и шустрая баба Дуся подмигнула мне из-за забора. Я глянула во двор и не увидела маму на привычном месте на табуреточке.
– А Аннушки дома нет! – крикнула баба Дуся. – Ушла недавно.
– Нет? – я ей просто не поверила. – Этого не может быть! А где она?
– Пошла на рынок за рассадой. Чудеса! Да ты сама посмотри...
Я торопливо прошла во двор и ахнула. Рядом с мальвами и анютиными глазками, которые посадила несколько дней назад, поднимали головки гладиолусы и какие-то мелкие ярко-оранжевые цветы-солнышки, названия которых я не знала.
– Ой, Оля, ты бы видела! – рассказывала баба Дуся. – Выходит Аннушка во двор, а на клумбе анютины глазки. Знаешь, она заплакала. Ей-богу. А потом наклонилась к цветам и стала что-то им шептать... Что-то про Колю.
– Но папа не очень-то любил цветы. И на маму вечно ворчал за то, что на них много денег тратила, – ответила я.
– Зато он Аню любил, – ответила баба Дуся. – Это я тебе как самая близкая соседка говорю, а соседи, они видят то, что и дочка родная не знает. Ясно? А я видела, как они жили. Как голубки...
– О чем речь ведем? – услышала я голос мамы и не узнала ее. Она говорила бодро и даже весело. – Оля, посмотри, какие я цветы принесла. Нравятся?
Мама несла ящичек с рассадой разноцветных маргариток. Я была так сильно удивлена переменами, что и забыла ответить. Смотрела на нее и молчала...
– Ну что стоишь, дочка? – улыбнулась она. – Помогай!
Мы долго возились с каждым ростком, а когда клумба приняла последнюю из маргариток, которые принесла мама, она вздохнула и тихо спросила:
– Как думаешь, Оленька, папе понравилась бы наша клумба? Или зря я все это затеяла?
– Не зря. Папа любит тебя и хочет, чтобы ты жила как прежде и была счастлива... За вас двоих, – ответила я.
Потом обняла ее и заплакала. Как в детстве. А она, как в детстве, обняла меня, и я почувствовала себя самой защищенной в мире, потому что у меня такая сильная мама. А потом подумала о том, что теперь есть надежда вернуть ей краски жизни. Выходит, зря я не верила мудрой соседке, она нашла именно то, что лечит душу лучше всяких лекарств...
...Прошло пару месяцев, и как-то к нам наведалась мамина младшая сестра, тетя Галя. Она долго чаевничала с нами, а когда мама вышла из комнаты, шепнула мне, как заговорщица:
– Анечка хорошо выглядит. Молодец, крепится. Просто камень с плеч!
– А все потому... – я хотела было рассказать тетке невероятную историю про опустевшую мамину клумбу, но она перебила меня и сказала:
– А все потому, что они с Колей так сильно любили друг друга. Думаю, он за ней и с небес наблюдает, помогает, оберегает. Молится за нее Господу, защиты просит. Вот Анечка и ожила... Или я не права?
– Конечно права, – ответила я и выглянула в окно.
Мама поливала клумбу и что-то тихо говорила цветам. А может, папе...
Я улыбнулась и подумала, что не только мама ожила, но словно бы и отец все еще рядом с нами.