Алёна села рядом с кроватью прямо на пол и ждала, когда бабушка, аккуратно маленькими глоточками выпьет чай. Папа одной рукой поддерживал голову бабушки, другой чашку, и, глядя на его действия, девушка отчётливо ощутила, что она в семье. Даже самые добрые люди не будут заботиться о тебе так, как это сделают родные.
- А где Оля? – между двумя глотками спросила бабушка.
- Я здесь, – мгновенно выглянула из кухни девушка. – Что-то принести?
- Иди сюда, посиди с нами. Я продолжу рассказ.
- Как? – удивилась Алёна. – Но давление…
- А что давление? Легла, сразу легче… Теперь уже что? Ждать, когда поднимется. Оно так и будет у меня скакать, пока я всё в себе держу! Максик, будь добр, открой шторку, а то солнца нет и как-то тускло в комнате. Не люблю темноту.
Папа Алёны выполнил требуемое и сел рядом с женой на диван, на котором спала Алёна. Сама девушка осталась сидеть на полу. За окном стемнело ещё сильнее, и скоро по стеклу застучали первые капли дождя, а через минуту уже шёл ливень.
- На чём я остановилась? – спросила бабушка, оторвав взгляд от дождя за окном. – Ну да… Дочка. Жанночка моя… Словами никогда не смогу передать, что я пережила, когда узнала о смерти, и какой удар для меня был, когда стали говорить, что это она сделала сама. Слышишь от других – суицид, и как-то не обращаешь внимания. А когда твой собственный ребёнок… единственная дочь…
- Бабушка, – предостерегла её Алёна. – Ты сейчас снова перенервничаешь! Перестань себя корить!
В ответ та с шумом втянула в себя воздух и также шумно выдохнула.
- Я вроде как успокоилась немного, после отчёта Михаила Денисовича, который, кроме записи с камеры видеонаблюдения, уверил меня, что никого с Жанной в тот день не было, а всё равно душа не на месте была. Не могу я понять такой уход из жизни, хоть убейте, не могу. Детектив и в соцсети её залез, взломал просто пароли от страниц, ничего необычного там не нашёл. Я тоже краем глаза просмотрела переписки… Да что толку-то? Мне было бы проще понять, если бы её… ну, кто-то того… из злого умысла…
Она замолчала.
- Не волнуйся, – снова попросила Алёна. – Тебе нужно беречь себя! Может, поговорим потом, а ты пока поспишь? Нервы в порядок приведёшь.
- А как не волноваться? Из-за этой истории уже столько всего случилось! Нет, не могу с камнем на сердце жить. Сразу бы всё рассказала, вы бы меня уберегли! Не было бы больше ничего! А я жила, сама в своих сомнениях варилась. Тебя лишними разговорами о матери расстраивать не хотела, да и Максима… Ты, Максик, тоже тяжело переживал. Ну вот как я на вас, брошенных моей непутёвой дочкой, ещё груз своих душевных метаний повесила бы? Нет, мне хотелось видеть, как Алёнка наша смеётся, а Максим женится… Один человек причинил троим другим столько боли!
Бабушка тихо заплакала. Никто ей не мешал, лишь Алёна слегка поглаживала её руку. В её голове совсем всё смешалось. Она так злилась на бабушку за то, что та не договаривает, что-то скрывает. А сама? Да начни бабуля при ней про маму говорить, могла бы и резко ответить, и замкнуться. «Как же сложно! Живёшь так в семье, любишь людей, которые рядом, а на деле даже поделиться не можешь тем, что тебя гложет! Эх, ба! Мы тоже хороши с папой. Ты нас берегла, а мы тебя?» – подумала девушка.
- Этой весной я на кладбище пошла, – продолжила бабушка слегка приглушённым голосом, – могилку прибрать, цветочки новые посадить. Каждый год хожу, что я вам объясняю? Да и хорошо мне там, особенно в будни. Тихо, спокойно. Нет, умирать мне ещё не хочется, но я по молодости собственную бабушку понять не могла. Она хоть и постарше меня нынешней была, но уж очень любила на кладбище ходить. Я смеялась! Ну что за ерунда, среди памятников разгуливать? Сейчас понимаю. Если не поминки, там нет никого. Так, редкий прохожий. Присяду на лавочку, да разговариваю с фотографией на памятнике… Ну а что? Зато полегче на душе становится. И никто не мешает. Хочешь, поплачь, хочешь, исповедуйся перед умершими родными, помощи проси, совета. И вот серьёзно, легчает там. Пришла, значит, первый раз в этом году порядки наводить, поработала, присела, с Жанной начала разговаривать. Вот за этим занятием меня Марта застала.
- Мама? А что она на кладбище делала? Она же терпеть не может туда ходить! – удивился Максим.
- Мне сказала, что к родителям пришла. Прибраться маленько. На носу поминки были, вот ей и хотелось порядки навести. Хотя странно… В руках-то у неё ничего не было! Ни цветов, ни инструментов, ни воды. Села она рядом со мной, помолчала, повздыхала, глядя на портрет Жанны на памятнике, а потом как заявила:
- Не могу молчать больше! Жива твоя Жанна!
- Что ты несёшь? – спросила я, сначала решив, что это чей-то дурацкий розыгрыш. – С ума сошла такое мне говорить?
- Пошто обидеть меня вздумала? Нет, жива, точно тебе говорю! Да и только проблемы у неё. Серьёзные!
- А ты откуда знаешь? Будь она жива, мне, своей матери, она за эти годы хоть что-нибудь бы да сообщила!
- Не смогла, – сказала Марта. – Она в Москве сейчас, в рабстве.
- У тебя точно с головой всё в порядке? Какое рабство? В Москве! В наше время! Нет, у тебя точно не все дома! Совсем ку-ку!
- А чего нервничаешь тогда? – вдруг хитро прищурилась Марта. – Ладно, как знаешь. Не веришь, не верь! Э-эх, родственница-сватья! Тьфу! Своим не веришь, кому тогда поверишь? Вот зачем мне врать тебе? Семья же мы одна. Ну тебя. Пойду.
Я смотрела, как она медленно отходит, и чувствовала, что совесть меня гложет. И правда, с чего бы вдруг Марте меня обманывать? Хотела бы, давно обманула. Всё же не выдержала и окликнула её:
- Марта?
- А? – обернулась та.
- Ладно, рассказывай. Выслушаю.
- Ишь ты! Ну да ладно, мы люди негордые! Ездила я пару месяцев назад по совету к врачу в Москву. Из-за суставов своих. Старость не радость! Совсем уже меня замучили. Не могу! К нашей врачихе пошла, она меня в Краснодар отправила. А там дурень какой-то сидит! А в очереди мне знающие люди адресок в Москве дали и сказали, к этому врачу съездить. Мол, дорого, но не за зря деньги берёт.
- Ты ближе к сути переходи!
- А я об чём? В Москве твою Жанку и повстречала. В переходе. Сидит, чумазая, глядеть противно! Ну бомжиха, ей-богу! Милостыню просит. Увидела меня, закричала, хватать стала, а я уже хотела полицию позвать. И тут она знакомым голосом мне говорит:
- Вы меня не узнаёте? Я Жанна! Мать вашей внучки!
Я ахнула, и так там и села. Потом пришла в себя, мы маленько потолковали. Документов, сказала, у неё нет. И денег нет, всё забирают. Потом мужик пришёл, на меня наехал, шо я тут стою. Мужик прилично одетый. Узнав, шо я родственница, он совсем не растерялся и заявил:
- Пять миллионов, и она твоя.
- Где же я, старуха, такие деньжища возьму?
- Тогда вон пошла! – и он начал теснить меня к выходу. Жанна только и успела вслед прокричать, чтобы я тебе ни слова не говорила!
- Пять миллионов? – в ужасе прошептала Алёна. Стало ясно, с чего вдруг продажа дома. И даже куда делились деньги.
- Именно такая сумма была озвучена, – вздохнула бабушка. – Я тоже сначала Марте сказала, что где же я такие деньжища возьму? А она мне, мол, дом продай. Зачем тебе одной такие хоромы. А сына она, мол, жильё обеспечит. И не обманула, купила участок под стройку. Я сомневалась. Ой, сомневалась! Но Марта мне подробности такие рассказала, что шрамик у неё на руке, она видела, и что узнала она её. Задурила мне голову! После той встречи на кладбище, мы часто встречаться начали. Не сразу, но я ей поверила.
- То есть мама…Анна Васильевна, она с вашими деньгами сбежала?
- Да, – тихо произнесла бабушка. – Перед пожаром я ей всю сумму отдала. Она сказала, что недели через две как раз в Москву поедет и оттуда Жанну привезёт. По-тихому. Я хотела тебе, Максик, рассказать. Чтобы она не одна поехала, но Марта настояла, что не нужно тебя посвящать в это дело. Мол, ты уже женат, мало ли… старые чувства вспыхнут… Дура я, что во всё это поверила! Сама хотела поехать, но Марта напомнила, что мне Жанна просила ничего не говорить. Мало ли что. А я… Просто измучилась за все годы, наверное, сама себя убедила, на нестыковки глаза закрыла… Такая надежда появилась… Я бы всё отдала, чтобы её ещё хоть раз увидеть, обнять…
- Постой, – вдруг остановила её рассказ Алёна, – но почему Марта не сразу уехала, а только спустя несколько дней? Почему ждала? Она могла бы спокойно собраться, и под предлогом, что ей нужно в Москву, уехать куда угодно! Что-то в этой истории не сходится.
- Да, согласен, – севшим голосом произнёс Максим. – В этой истории всё не так! Вы уверены, Анна Васильевна, что деньги именно моя мама взяла? Вдруг её тоже обманули? Она честная женщина!
- Лично в руки передала.
- Значит, её кто-то надурил! – упорно гнул свою линию Макс. Он выскочил из дома прямо под проливной дождь. Оля и Алёна молчали, а бабушка тихонько плакала. Наверное, из-за обиды, что оказалась обманутой из-за собственной глупости.
Через пару минут вернулся папа Алёны, весь вымокший, и с порога заявил:
- Если выяснится, что мама ваши деньги украла, я вам всё верну. До копеечки! Не сразу, конечно…
- Максик, ты только не волнуйся! Я с тебя ничего не потребую. Дети не должны отвечать за грехи родителей. Не ты же брал, так? И деньги тебе явно не предназначались, если мама твоя скрылась, и тебе ничего не оставила.
Максим ей ничего не ответил. Просто быстрым шагом снова покинул комнату. За ним, словно тень, вскочила с дивана и вышла Оля. Оставшись с бабушкой наедине, Алёна тихо спросила:
- Как ты могла ей поверить? Ты же делала генетический анализ! Нанимала детектива! Почему со мной хотя бы не посоветовалась? Что у тебя за мания такая, всё от меня скрывать? Всё делать самой? Ладно, детектив мог тебя не убедить, но анализ!!! Это же, по сути, научное исследование! На то и рассчитанное, чтобы сомнений больше не было!
- Марта сказала, что он поддельный. Что люди, у которых находится Жанна, очень влиятельные. И у них всё схвачено. Я понимаю, как это со стороны выглядит. Всю жизнь я была весьма авантюрна. Легко с деньгами расставалась. Ну нет у меня мании копить и на деньгах сидеть! Пришли – ушли, и скатертью им дорога. Без денег совсем жила, было дело, с Жанной и Кириллом. И ничего, никто не умер.
Девушка прикрыла глаза. Глупость в целом неглупой бабушки в этой истории просто зашкаливала. Нужно было переварить информацию.
- Прости меня, Алёнка, – виновато произнесла бабушка. – Всю жизнь у меня какая-то мания оградить тебя от всего плохого! Никак не могу заставить себя говорить с тобой на все темы. С самого твоего рождения я подбирала слова, чтобы случайно не ранить тебя упоминанием о матери. Ребёнком ты меня слушала, сама себе придумала, что мама скоро приедет и заберёт тебя. Ты росла, этого не происходила. В тебе появилась какая-то озлобленность на маму. Особенно, после того как она всё-таки приехала. И после этого я убрала её фотографию из своей комнаты, и стала избегать разговоров о ней. Стоило ненароком упомянуть её имя, как у тебя глаза блестеть начинали! Я так и не поняла, из-за обиды или злости.
- Всех уберечь пыталась! В итоге не уберегла себя.
- Ты пойми, мне не жаль денег, – устало произнесла бабушка.
- Тогда почему у тебя паническая атака началась? Постой… Марта ещё была в станице! Уже потом она сбежала, когда мы, разбирая подвал, нашли её фотографии! А ты вообще в больнице была! И только от меня о побеге узнала, но это было уже после твоей панической атаки!
- Я паниковать начала, когда поняла, что из-за моей глупости ты свою жизнь загубила, – едва слышно произнесла бабушка. – На квартиру почти накопила… Место рабочее потеряла… Вот ты мне рассказала, что Марта сбежала, а я не сразу даже поняла, что она с деньгами убежала. Потом перед сном сообразила, что раз в полиции сказали, что она границу пересекла, значит, ни в какую Москву сватья и не собиралась. Понимаешь, почему на наши головы столько всего свалилось? Из-за моей какой-то детской уверенности, что моя непутёвая дочь жива и её можно спасти! Я… я… я не знаю… как… с этим… жить…
- Перестать нервничать, – обрубила Алёна. – Почему тебе можно к деньгам легко относиться, а мне нельзя? Из-за меня не переживай! Я же молодая. Успею, заработаю ещё. Кто знает, может, я удачно выйду замуж! – пошутила она.
- Дай-то бог, – со вздохом ответила бабушка, не оценив шутки. – И ты хочешь сказать, что совсем на меня не злишься?
Алёна задумалась.
- Злюсь, наверное. Но не из-за того, что пришлось уехать из Москвы. Мне, всё же, климат не очень подходит. Непривычный. И зимой то снег и морозы, то каша под ногами и оттепель. Ветра такие пронизывающие… Солнца мало. Его больше всего не хватает. Да и вы с папой далеко. Во всех планах! Ты заметила, как я от вас отдалилась? Так что работы не жаль. Город классный, и я хочу приезжать в Москву время от времени, но где буду жить постоянно, не знаю. Пока не решила.
- Ты злишься, что я деньги Марте отдала и тебе придётся на меня потратиться? Я могу кредит взять! В банке! – бабушка от воодушевления даже приподнялась на локтях, но Алёна обратно её уложила и укоризненно произнесла:
- Не считай мои деньги! За ремонт не переживай, справимся. Даже не все деньги уйдут. Я злюсь, что ты так легко на слова Марты повелась! И только на это. Не знала, что тебя можно обмануть! И всё. Никаких споров сегодня! Нам всем нужно переварить информацию. С продажей твоего дома стало более-менее понятно, но вопросы ещё остались. Нужно немного подумать. Ты отдыхай, а я скоро приду!
Бабушка кивнула и прикрыла глаза, а Алёна быстро выскочила из комнаты. Дождь на улице уже стих, а значит, можно побродить вдоль речки, подумать. И так она и сделала.
Продолжение 👇 Спасибо вам за ваши лайки и комментарии!