С Танькиными закидонами мы совершенно позабыли о волках. Похоже, они постояли у забора продавщицы да ушли восвояси, не дождавшись нашего появления. Но в тот момент нам было не до них.
Попрощавшись с Танькой, которая испытывала настоящее блаженство, каждую минуту проверяя голову и зад на отсутствие лишних «деталей», мы вернулись домой.
На кухне нас уже ждал Евпатий Гурьевич. Он сидел за столом, доедая последний апельсин, и выглядел довольно хмуро.
- Вы зачем клыкастых сюда позвали? – домовой швырнул кожуру в печь и пошурудил в ней кочережкой. – Придумали тоже! Эти такие наглые, что потом не выгонишь! Зверье лесное, что сказать… Только и высматривают, какую бы пакость сотворить! После них потом колбасы не досчитаешься! Вы бы проверили!
Марьяша положила серьги на стол, и его внимание сразу переключилось на них.
- Ого! А это откель? – Евпатий Гурьевич осторожно потыкал их пальцем. – Вещь-то непростая… Фу, какой от них дух не хороший! Черный!
- Из дома Мороза, - призналась подруга. – Танька спёрла и не сказала ведь ничего!
- Ой, беда… - протянул домовой. – Говорилось ведь вам, чтобы ничего не брали! Теперь все! Пиши, пропало!
- А что будет? – спросила я, мысленно застонав от раздражения. Ну, сколько можно?
- Что будет, что будет… Мороз за своим придет! Как увидит, что пропало украшеньинце – всё! Амба! Станет искать, носом землю рыть! Идите к Яге, пущай она вам совет даст!
Мы переглянулись. Надо идти. Мало того, что серьги украдены, еще ведь и перстенек, а с ним сани! Наверное, разозлись братья на нас так, что теперь только и успевай перстенек вертеть! Взбаламутили всю Навь, еще и наворовались от души!
Яга встретила нас настороженно. Но поняв, что мы не ругаться пришли, успокоилась. Внимательно рассмотрев серьги, она вдруг испуганно охнула.
- Да вы что, девки, совсем ошалели?!
- Не мы это, а Танька! – Марьяша вопросительно посмотрела на Ягу. – Так что делать-то с ними?
- Я не о том, кто взял! – женщина подбежала к окну и выглянула на улицу, словно кого-то высматривая. – А о том, кому эти серьги принадлежат! О-о-ох…
- Как кому? Морозу же! – удивилась Зинка. – У него ведь их украли!
- Были они у него, потому что стерег Мороз серьги! Ежели они к своим хозяйкам вернутся, такое начнется! Белый свет не мил будет! – всхлипнула Яга. – Это ведь серьги-горемычницы!
Мы уже начинали подозревать, что история куда хуже, чем возможно было предположить.
- И кто их хозяйки? – с замиранием сердца спросила я.
- Лихоманки! – шепотом ответила Яга и задернула шторки. – Беда! Ой, беда!
- Это еще кто такие? – Марьяша настороженно уставилась на серьги. – Ну, Танька-а-а-а…
- Лихоманки - это злые сестры, насылающие на людей болезни и страдания! Всего их двенадцать сестер и старшая, тринадцатая, чья сила превосходит силу всех остальных, вместе взятых! Она и подстрекает остальных зло творить, - тоскливо произнесла Яга. – Серьги-горемычницы помогали им людей оморачивать, в них силу сестры черпали и с помощью украшения сего в этот мир перебирались! Мороз с братьями лихоманок в глубокий овраг загнали, а серьги отобрали, чтобы больше неповадно было людей мучить! Спрятал Мороз их в своей сокровищнице, а лихоманки в том овраге и заснули навеки!
- Я так понимаю, теперь они проснулись? – устало уточнила Зинка.
- Правильно понимаешь! Придут сестрицы за серьгами! Как пить дать придут! Но ежели никто их колдовством не воспользовался, то еще исправить можно…
- Воспользовались, - не дала ей договорить Марьяша, а потом опять зло протянула: - Ну Танька-а-а-а… Ну зараза-а-а-а…
Яга тяжело вздохнула и принялась подбрасывать дрова в печь.
- Нужно чтобы огонь жарче горел. Бояться они его… Безобразные, покрытые язвами и струпьями старухи, одетые в рваные лохмотья… Как раз и время их наступает. Зимнее. Лихоманки они ночью являются, овладевают телом спящего человека и заражают его болезнью. Зовут их: Трясея, Отпея, Глазея, Аввареуша, Пухлея, Желтея, Старея, Каркуша, Немея, Авея, Глухея, Храпуша и старшая сестра Кумоха. Даже мы, существа не этого мира их боимся, а для людей совсем беда!
- Зашибись… - Зинка швырнула на серьги кухонное полотенце. – У меня дикое желание Таньку эту отмутузить! Да так, чтобы навек урок усвоила, что чужого брать нельзя!
- Мы ей «темную» устроим, - замогильным голосом пообещала Марьяша. – Но только после того, как проблему решим.
- И как мы ее решим? – я пятой точкой чувствовала, что все не так просто. – Морозу серьги отдадим?
- Ну да… - подруга нахмурилась. – А что? Самый нормальный вариант.
- Только вы забыли, что братья нас после перстенька найти не смогут и проход в Навь под домом кузнеца уже запечатан! – развела я руками. – Ваши предложения?
Мы посмотрели на Ягу, и та пожала плечами.
- А я почем знаю?! Натворили дел, а теперь хоть разорвись!
- Может нам пора припомнить, как вы нас несколько раз под монастырь подвели?! – угрожающим тоном обратилась к ней Зинка.
- Ладно, ладно! Можно кое-что попробовать, вот только поможет али нет, не знаю! – Яга достала из буфета глиняный горшочек и положила в него серьги. Потом она растопила воск и налила его по горлышко. – Отнесите горшок с серьгами к старому колодцу. Бросьте его туда и уходите не оглядываясь. Авось лихоманки след потеряют…
* * *
- Ох, и бабы! Ну и малахольные! – Морок никак не мог прийти в себя после случившегося. – Сани украли, перстенек изъяли и были таковы!
- Давно я таких не встречал… - согласился с братом Переплут. – Теперь не успокоюсь, пока та красавица пышная моей не станет!
Лишь Мороз молчал, задумчиво глядя в окно. Его лицо было хмурым, словно что-то не давало мужчине покоя.
- Мороз, ты-то чего? – Морок заметил его состояние. – Из-за саней что ли? Так ерунда это!
- Нет, не из-за саней… Не пойму что душу гложет… Прям тошно мне, - ответил он, отворачиваясь от окна. – Дурное чувствую…
- Дурное? Да что может случиться? – удивился Переплут. – Все спокойно, окромя того, что девки заполошные в Нави наворотили.
- Батюшка, голубчик! Беда! Беда пришла откеля не ждали! – в комнату ворвался задыхающийся от быстрого бега Дормидонт. – Беда-а-а-а!
- Да говори, что случилось! – рявкнул на него Мороз. – Голосишь без дела!
- Лихоманки из оврага выбрались!
