оглавление канала
Я кормила мужчин, а сама лихорадочно думала, как бы это половчее все придумать-рассказать, что мол, я нечаянно как-то подслушала, или еще каким другим безобидным способом узнала все. Ничего путного в голову не приходило. Да и немудрено. В голове все еще стоял ровный гул после всех моих «проникновений» и «путешествий», да еще и слабость на меня накатывала какими-то периодическими волнами. Хотелось лечь где-нибудь, желательно в теплом и тихом уголке, и заснуть. Но пока, не получалось. Нужно было обменяться информацией и осмыслить, проанализировать все происходящее, а потом всем вместе придумать, как нам действовать дальше. Времени на все это оставалось совсем мало. Я бы сказала, что совсем не оставалось.
Когда дело дошло до «компота», Божедар посмотрел на меня с легким лукавым прищуром, и проговорил с легкой иронией:
- Ну, жена, рассказывай, как ты тут без мужа была-поживала, как гостей потчевала, да как провожала…, - И напрочь ломая все мои скороспелые придумки, уже серьезно проговорил. – Разве ты не знаешь, что мыслепоиск на такие расстояния в присутствии человека, способного его уловить очень опасен. Грёнхаген тебя наверняка тоже «услышал». Ты отдаешь себе отчет, что подвергла себя опасности?! Я уже не говорю о том, что теперь он знает, что мы не такие простачки, как хотели казаться!
Я тяжело вздохнула. Теперь придется «сдаваться» по полной программе. Ну что поделаешь… Такова моя планида… Ох, грехи мои тяжкие… И я пробурчала, стараясь не глядеть на мужа:
- Никакое это не большое расстояние… Всего-то метров… , - я мысленно прикинула в голове, вспоминая, на какое расстояние я спустилась, и закончила, - метров двадцать-тридцать, не более того. Так что, ничего он не почувствовал.
После моих слов в комнате воцарилась тишина. Слышно было только, как возле крыльца возились собаки. Я подняла глаза на Божедара. Выражение его лица менялось с молниеносной скоростью. Сначала озадаченное, оно поменялось на понимающее, а затем и гневное. Он набрал в грудь воздуха и возмущенно начал:
- Это что? Это значит…
Я не дала ему договорить, вспомнив, что самая лучшая оборона – это нападение. С легким вызовом проговорила:
- Да! А что мне еще оставалось делать?! Этот чертов «фон» стал меня обрабатывать, еще хвост твоей кобылы не скрылся за кустами…
Божедар машинально меня поправил:
- Не кобылы, а коня…
Я от него отмахнулась.
- Ну, пускай будет, коня! Но ты-то должен понимать, что у меня было только три варианта. – Видя, что муж меня внимательно слушает, я принялась деловито перечислять. – Первый: поддаться на его «обработку» и заснуть мертвецким сном. Кстати, еще не известно, когда бы я смогла тогда вообще проснуться. И тогда, кстати, неясно, кто бы тогда вам обед готовил! – Увидела нахмурившиеся брови Божедара, поняла, что приготовление обеда меня мало оправдывало в подобной ситуации. И поспешно продолжила. – Второй: сопротивляться. И тогда бы он точно что-то бы заподозрил, или еще лучше, «успокоил» меня более кардинальным способом. – Видя, как испуганно на меня посмотрел муж, ехидненько улыбнулась. Появилось даже желание показать ему язык. Но при Николае сочла это неразумным. Вон, он и так сидит с таким видом, будто я говорящий кот, который по цепи ходит и сказки рассказывает всем кому ни попадя. И закончила свое перечисление вполне серьезным голосом: - И оставался третий вариант, сам знаешь какой. Чем я с успехом и воспользовалась… А заодно, и проконтролировала ситуацию с вами.
И я, усевшись поудобнее, как примерная ученица, которая только что оттарабанила наизусть параграф из учебника у доски, расправила подол рубахи, и сложила ручки на коленях, давая понять, что свои объяснения считаю убедительными и законченными. Божедар смотрел на меня, как пролетариат на буржуазию, кажется потеряв дар речи. Николай вообще, кажется, ничего не понимал. И я решила объяснить ему, о чем идет речь. С тяжелым вздохом, изредка косясь на мужа, начала скучным тоном:
- Этот «фон» решил меня отправить в отключку, чтобы я не путалась у них под ногами. Я не сопротивлялась, но в уголке сознания часть разума закрыла наглухо. То есть, получилось, что тело мое спало, а разум бодрствовал. Когда они убедились, что я лежу и дрыхну, отправились в подземелье. А я тем временем осторожненько пробралась в разум одного из «ученых»…, - при этом слове, я сделала пальцы «рожками», и выразительно посгибала их туда, сюда. – На самого «фона» я не замахивалась, - я сразу постаралась успокоить мужа, видя, как он опять собирается что-то сказать. – Попался «богомол» Эндрю. Мне показалось, что он самый перспективный из двоих оставшихся. – Тут я задумалась и принялась рассуждать вслух. – Хотя, теперь я не до конца в этом уверена. Может как раз таки другой, здоровенный, похожий на викинга Алмерик, был бы и по перспективнее. Правда, теперь это уже не имеет особого значения. Дело, как говорится, сделано. – Будто очнувшись, спохватилась, что сейчас я объясняю Николаю произошедшее, а не беседую сама с собой. – Ну так вот…Я пробралась осторожненько, - я особо выделила это слово специально для Божедара, - прокралась в его мозг, и следила за ними, так сказать, изнутри всего происходящего. Много, конечно, я из разума «богомола» не узнала, за исключением того, что он представляет официально какой-то фонд, который финансирует всю экспедицию. А на самом деле работает на иностранную разведку. Кстати, «наш» Грёнхаген тоже в курсе происходящего. Еще узнала, что Эндрю люто ненавидит «фона», а еще, боится его и завидует ему. Кстати, второй, который, Алмерик, тоже парень не простой. В общем, все, как обычно у Кащеев: пауки в банке. Но тебе эта система должна быть знакома.
Николай хмуро кивнул, подтверждая, что да, мол, знакома. Но от вопроса не удержался, глядя при этом не на меня (какая может быть мне вера? Баба – она и есть – баба!), а на Божедара:
- А так разве можно?
Божедар, пребывая в каких-то своих мыслях (не иначе, подбирает для меня подходящие эпитеты), рассеянно кивнул головой:
- Как видишь, можно. Только, это очень опасно! – И посмотрел на меня со значением. – Не каждый может с таким справится. Пролезть в мозг другого человека легко, выйти оттуда – сложно. Можно остаться там, запертым, как в камере смертника. В общем, без определенного умения и навыков делать этого не стоит.
Потом, посмотрел на меня «особенным» взглядом, но поняв, что толку от этого не будет, обреченно проговорил:
- Ладно, чего теперь-то… Рассказывай…
Ну я и рассказала все что увидела и услышала, и, что поняла из всего этого и какие выводы сделала. Мужчины призадумались. Но я по их лицам видела, что никаких особых идей у них не возникло. Вздохнула тяжело, и проговорила:
- Ладно, над этим будем думать, когда Корнил вернется. Глядишь, может у него какие-нибудь идеи появятся на этот счет. А теперь вы рассказывайте, чего там углядели. – И уставилась на Николая, помня, что всегда надо начинать с «новичков».
Он слега поерзал, глядя на Божедара, словно ждал от него подсказки, но мой муж смотрел в раздумьях в свою чашку с чаем, будто искал там ответ на все волнующие его вопросы, и на взгляды товарища не реагировал, и Николай, не дождавшись поддержки, заговорил нерешительно:
- Ну моя функция была провести их с той стороны горы, где нет болот и реки. Они хотели разведать путь на гору. Но это не вышло. К склону я их довел, но подняться им там с их приборами не удалось. На лошади там не пробраться. Тропы, наверняка, есть, но я их к счастью, не знаю. Поэтому, они понатыкали своих железяк с камерами и прочими измерительными инструментами у самого подножья, и на том успокоились. У одного там возникла шальная идея нанять лесорубов и проложить им путь, но я их урезонил, сказал, что это заповедная зона и никто им тут путь «прокладывать» не позволит. Ну, для порядка припугнул их Конституцией. – Он слегка улыбнулся, вспоминая, по-видимому, как он их припугнул, а потом продолжил уже серьезно. – Должен сказать, ребята там серьезные, не «ботаники». Кое-кто из них неплохо говорит по-русски. И подготовка… Если бы не видел, как они трясутся над своими приборами и инструментами, как ученые жучки, мог бы не колеблясь сказать, что у большинства из них имеется спецподготовка.
Я пожала плечами.
- Как там у нашего Александра Сергеевича? «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей…». Хочу сказать, что одно другому не мешает. Ну, скажем, с их приборами мы разберемся. Пока не вижу в этом ничего страшного. А вот проникновение «фона» в подземелье, откуда путь ведет к сердцу горы – это куда как хуже. Я уже не говорю, что он со своими инструментами, которые собирается притащить в следующий раз, может обнаружить в стенах пещеры полости с рукописями. А он церемонится не будет. Возьмет кувалду, и вперед! – Видя недоуменные взгляды мужчин, поправилась. – Ну я это образно, про кувалду. Но сути это не меняет.
Николай кивнул, принимая мое пояснение и проговорил, словно вспомнив, что еще хотел сказать:
- Да… И еще… Лагерь они разбили капитальный, словно собираются тут зимовать. Все оборудование – высший класс. Денег кто-то не пожалел.
Я комментировать это не стала. И так было понятно, что навалились Кащеи на нас в полную силу, словно от результатов этой экспедиции зависит все их дальнейшее существование. А к то ж тогда о деньгах думает, если планирует в случае удачи, получить все, и деньги, и власть над миром, и бессмертие заодно. Глупости все это, конечно. Не понимают они самой сути наших Знаний, но как им это объяснить, если при словах «чистые помыслы» они удивленно приподнимают брови? Ладно… Сейчас некогда философией заниматься. Я посмотрела на Божедара.
- А ты что скажешь, муж любимый? Каким тебя Кащеи делом загрузили?
Он усмехнулся.
- Они со всех сторон лезут, как тараканы, хоть дустом начинай их травить. Они решили, ни много ни мало, прогатить болото, чтобы подобраться к горе с другой стороны. Причем, загнать планируют тяжелую технику. Я им про заповедную зону тоже говорил, это на тему того, если они решат прорубать там просеки. Их это огорчило, но не остановило. Говорят, прорубать ничего не будем, у нас, мол, тяжелые вертолеты имеются, доставят технику по воздуху в лучшем виде, и не тронем вашу заповедную зону. Ну я им объяснил, что эти болота загатить можно только для чего-нибудь легкого, типа гужевого транспорта. Болото с двойным дном. У них нет специалиста тельматолога[1]. Я им объяснял, что я лимнолог, это несколько иная специфика. Но, у них даже обычного гидролога нет, и моих объяснений они, кажется, не поняли. Я им попытался объяснить, что болото – это неньютоновская жидкость, бингамовская[2]. Это несколько иное, чем вода, которая является ньютоновской жидкостью… - Он остановился, увидев мой укоризненный взгляд, и извиняющимся голосом проговорил: - Простите, я, кажется, увлекся. В общем, я хочу сказать, я их, по-моему, убедил, что дорогу для тяжелой техники они там не построят, даже с помощью тяжелых грузовых вертолетов. Так что, с этой стороны, горе опасность не грозит. Они, конечно, могут попытаться, но готов голову положить, что денег вбухают, а результата не получат. Кстати, Корнил там, на горе. Я его не видел, но почувствовал. Он мне передал короткое сообщение, что сегодня ночью будет у нас.
От его последнего сообщения, я слегка вздохнула с облегчением. Хоть одна хорошая новость за сегодня.
[1] Тельматолог – специалист-гидролог, изучающий болота.
[2] Бингамовская жидкость(неньютоновская) – жидкость, в отличие от ньютоновского типа жидкостей (например, воды), имеющая предел текучести.