"В воспоминаниях мы склонны заниматься саморедактированием, переписывать набело целые страницы жизни, объясняя свои давние мысли и поступки с высоты сегодняшнего опыта. А дневник правдив и бесстрастен, как моментальная фотография. Он помогает человеку увидеть самого себя в развитии, понять соотношение приобретений и потерь, проследить логику своей судьбы и становления характера". Так написал Владислав Степанович Растороцкий в своей книге "Гимнастика достойна гимнов", вышедшей в 1987 году. Книга содержит много дневниковых записей, сделанных тренером в моменте.
Владислав Растороцкий – выдающийся советский тренер по спортивной гимнастике, воспитавший четырёхкратную олимпийскую чемпионку Людмилу Турищеву, двукратную олимпийскую чемпионку Наталью Шапошникову, трёхкратную чемпионку мира Наталью Юрченко, чемпионку мира Альбину Шишову и множество мастеров спорта.
Книга Растороцкого стала для меня второй книгой, написанной тренером. Первая книга тренера по спортивной гимнастике, которую я прочитала, – "Как делать олимпийских чемпионов" Ренальда Кныша (тренер Ольги Корбут). Та книга произвела на меня сильное впечатление, в некоторые вещи с трудом верилось, казалось, что Кныш, обиженный на свою воспитанницу и спортивное начальство, сгущает краски, к тому же книга Кныша вышла в свет в двухтысячные годы в Белоруссии, тогда уже можно было писать всё что угодно.
Но в книге Растороцкого я прочитала о тех же вещах, творившихся в спорте, несмотря на то, что книга вышла хоть и на закате эпохи. но всё же в СССРе, когда книги ещё подвергались литературному редактированию с долей цензуры.
Растороцкий так же, как и Кныш описал, что талантливых учениц стремились забрать у провинциальных тренеров глупыми и тупыми методами. Людмила Турищева под руководством Растороцкого стала подавать надежды, её пригласили потренироваться на базе сборной страны, а её тренера туда не допустили. Турищева по договорённости с Растороцким у другого тренера тренировалась по письмам, планам и графикам своего тренера, сохраняя это в тайне от руководства сборной. Растороцкий посчитал тот год годом пропавший гимнастики и самым тяжёлым годом в своей жизни, очень уж трудно ему далось наблюдение снижения уровня подготовки своей воспитанницы.
Растороцкий был уверен, что нельзя разлучать тренера и ученицу в момент яркого расцвета их совместного творчества, потому что нужно прислушиваться к идеям тренера, который лучше знает свою воспитанницу и лучше знает, что необходимо делать дальше. Это было накануне Олимпиады в Мексике (1968). Растороцкий написал в книге, что подготовка к Играм в Мехико была разрушением системы тренировочной работы.
"Сначала думал: "Дам клятвенную расписку кому угодно, что Люда будет в первой пятёрке в Мехико. Но при одном-единственном условии – чтобы меня немедленно допустили к работе с нею. А не сдержу слово – делайте со мною, что хотите".
Но его не допустили, и на Олимпиаду тренер поехал туристом. Он не один такой был, многие тренеры были отстранены от своих гимнасток и прибыли на олимпиаду туристами. Растороцкий жил в одном номере с другим известным тренером – Юрием Эдуардовичем Штукманом, который приехал ради своей воспитанницы Любови Бурды.
Растороцкий попал на предолимпийскую тренировку, увидел у Турищевой много недоработок, составил ей план по исправлению за 10 дней до выступления. В итоге Людмила личных медалей не взяла, в многоборье стала лишь 24. Несмотря на командное золото, Растороцкий остался выступлением Турищевой недоволен, но ругать не стал, потому что был уверен, что это случилось исключительно, потому что он не тренировал Людмилу в период подготовки к Олимпиаде.
Я думаю – как же всё удивительно и относительно. Российские сборные по спортивной гимнастике на Олимпиаде в Токио в 2021 году взяли золото, личных медалей высшей пробы не было, а всего было завоёвано 8 медалей, итог Игр для сборной посчитали прекрасным, лучшим, чем мечтали, а вот мексиканская Олимпиада 1968 года по описанию Растороцкого считалась неудачной не только для него самого, но и для страны, хотя медалей было привезено 18, и это наибольшее число среди всех стран, помимо женского командного золота было ещё 4 личных золота.
Растороцкий, как настоящий психолог, пишет в книге не только о взаимодействии со спортсменом, но и об общении с его родителями, о том, что недопустимо с ними ссориться и тем более настраивать ребёнка против них, говоря негатив, перетаскивая на свою сторону. Родители – наиважнейшие люди в жизни ребёнка. Пытаясь принизить родителей в глазах ребёнка, тренер показывает свою слабость и несостоятельность, как педагога.
"Важнейший союзник спортивного педагога – это семья юного спортсмена. Хотя, надо сказать, многие тренеры любят становиться в позу гениев, единственных и непререкаемых авторитетов и пытаются как бы отделить ребёнка от семьи. Я поступаю наоборот. Когда потребовалось резко увеличить нагрузки Люде, первым делом постарался убедить в необходимости и пользе такого шага её маму. И обрёл верного и надёжного помощника."
<...>
"Если же тренер только диктует и поучает, не разъясняя сути и конечной цели своих требований, то это вызывает у родителей протест, и тут уже о настоящем педагогическом единстве не может вестись и речи. Более того, рано или поздно ребёнок оказывается перед мучительно трудным выбором: за кем пойти, кому же больше доверять? И это порой способно обернуться душевным раздвоением, двуличием".
В книге Растороцкий очень тепло отзывается о своей самой титулованной воспитаннице Людмиле Турищевой, рассказывает о её режиме, о своих тренерских находках и ошибках.
"Люда учится в десятом – выпускном! – классе. Первая тренировка – с 6:00 утра до 7:30. С 8:00 до 14:00 – уроки в школе. Вторая тренировка с 15 до 19:30. Это титанический труд, который требует не только колоссальный физической силы, но и неукротимой воли, и железной дисциплины. Люда молодчина – я всегда находил её в зале уже переодетой, в спортивной форме в 5:45 утра."
Но также Растороцкий тренировал и других детей, и помимо физического развития всегда старался развивать детей интеллектуально, духовно и эмоционально.
Например, он считал, что общение с природой обогащает душу человека, делает его добрее, отзывчивее и восприимчивее к краскам жизни, поэтому в своё расписание он обязательно вводил коллективные походы за город, а когда работал в Грозном, обязательно водил детей в горы, вместе с ними купался и загорал, и отрабатывал элементы акробатики на траве.
Растороцкий любил читать и приучал к чтению гимнасток, давал им домашние задания по чтению, потом проверял и дискутировал, очень любил серию "Жизнь замечательных людей", считая, что биографии выдающихся людей – это лучшие учебники жизни. Я тоже так считаю, некоторые биографии затягивают не меньше, чем художественная литература.
Биография самого Растороцкого меня потрясла и увлекла, о себе он тоже пишет в книге. Владислав Степанович родился в тех же местах Воронежской области, где и мой дедушка (отец мамы), и это не могло меня оставить равнодушной.
Растороцкий родился перед войной, познал голод. Его отец в несчастном случае во время работы на железной дороге лишился ноги. Выживали охотой и рыбалкой.
Владислав занимался лёгкой атлетикой и спортивной гимнастикой. В 14 лет получил значок за третий разряд по гимнастике и носил его, как будто это Олимпийская медаль. Прошёл отбор у уже известного к тому времени тренера Юрия Штукмана и был включён в состав сборной на школьную спартакиаду. С большим уважением пишет Растороцкий о Штукмане, хотя именно из-за него он впоследствие будет вынужден покинуть родные места и уехать в Грозный, тесно стало двум амбициозным тренерам в одном городе.
Штукман когда-то травмировал позвоночник и для излечения занялся спортивной гимнастикой. Юный Растороцкий, узнав об этом, решил, что великая сила заключена в гимнастике, раз она исцеляет от болезней, увечий и воспитывает таких замечательных людей, как Штукман. Также с теплом вспоминает своих учителей и тренеров.
Нагрузки у юного Растороцкого были чудовищные. Он после восьми классов школы поступил в рабочее училище, чтобы помогать содержать семью, ведь в училище выдавали одежду, кормили и можно было подрабатывать. Штукман рекомендовал Растороцкому окончить 10 классов и поступать в институт, потому что не верил, что после училища можно будет продолжить обучение. В те времена в училищах давали лишь профессию, после них в вузы не поступали, поэтому Растороцкий одновременно учился в вечерней школе и гимнастические тренировки не бросал, потому что мечтал стать мастером спорта.
Чтобы к 7:30 успеть к началу занятий в училище, Владиславу нужно было вставать в 5:00 утра, занятия длились до 16 часов, а в 20 часов начинались уроки в вечерней школе, которые заканчивались в 23:30, а нужно было ещё домашние задания делать. Перерыв между вечерней школой и занятиями в училище Растороцкий посвящал спортивной гимнастике, занимаясь ею в столовой училища, директор разрешал сдвигать столы на время его тренировок и расставлять коня, брусья, прилаживать к потолку гимнастические кольца.
Разве можно сейчас представить себе уроки до полдвенадцатого ночи и гимнастику на голых полах без пружинных ковров, без батутов и паролоновых ям, без надувных дорожек? Без тренера? Растороцкий тренировался по письменным рекомендациям Штукмана, и умудрялся ещё выкраивать время для занятий боксом, борьбой, коньками, лыжами, волейболом, футболом, штангой, легкоатлетическим десятиборьем... Да, были люди...
Растороцкий был уверен, что сознательный одухотворённый труд никого не надломит, а наоборот разовьёт и обогатит личность. А вот, если вдохновенный труд подменяется натаскиванием на спортивные рекорды однообразной механической работой, то это может сильно навредить, как здоровью, так и личности человека.
В книге очень интересно переплетаются воспоминания Растороцкого, его дневниковые записи и записи в период написания книги (конец восьмидесятых). Владислав без надрыва и вызывания к себе жалости рассказывает о тяжёлых детских предвоенных и послевоенных годах, о том, как его отец будучи одноногим ходил на рыбалку и охоту, чтобы прокормить семью, потому что после травмы остаться работать на железной дороге не вышло. Про тяжёлую учёбу, про перевоспитание хулиганов-беспризорников, которые учились с ним в училище и держали в страхе округу, про то, как с горем пополам после рабочего училища и вечерней школы поступал в институт.
Поблажек не давал ни спортивный разряд, ни рекомендации заслуженных спортсменов. Чуть было не завалил вступительный экзамен по химии, но декан позволил пересдать, как подающему надежды спортсмену-легкоатлету, который будет выступать за сборную института. Для Растороцкого после этого химия стала основным предметом, ведь химичка грозила посодействовать отчислению, но всё же поставила тройку, лишив тем самым стипендии. Троечникам стипендию не платили, пришлось студенту Растороцкому идти работать. И работать он стал тренером.
Уже, учась в институте, Растороцкий снова встретил Штукмана, с которым не виделся длительное время, тот удивился, что Растороцкий всё же поступил и восхитился им, и позволил присутствовать на своих тренировках.
Штукман считал, что гимнастика должна быть чистой и красивой, что в ней не должно быть трюков ради трюков, чтобы вызвать оторопь у зрителя. Ведь, если делать только трюки получится балаган, а не гимнастика. Штукман говорил, что как в зрелые годы поздно учить чистописанию, так и гимнасток нужно с детства приучать к чистоте исполнения элементов. Примерно об этом же говорил тренер Ольги Корбут – Ренальд Кныш в своей книге.
Штукман не делал тайны из своей работы, как это было принято среди тренеров, он охотно делился своими методиками с юными тренерами. Вот и Растороцкого он учил. Также Штукман воспитал Петра Корчагина, под чьим руководством воспитался Александр Ткачёв, также Геннадий Коршунов, ставший наставником Елены Давыдовой.
На третьем курсе Растороцкому разрешили работать штатным тренером в строительном институте, при этом он продолжал тренироваться сам, мечтая стать мастером спорта.
Мастером спорта Растороцкий стал, но говорит, что это стоило ему огромного труда, ведь по габаритам он не особенно подходил для гимнастики. Некоторые считали, что его перспективы в гимнастике равны нулю, что он лучше подходил для штанги. Но Растороцкий продолжал заниматься гимнастикой из принципа, так как считал, что цели нужно достигать. А вот, когда цель оказалась достигнутой, он торжественно сжёг свою гимнастическую форму, но что-то пошло не так, и результаты соревнований, по итогам которых ему присвоили звание мастера спорта, не утвердили, и пришлось Растороцкому ещё дважды подтверждать право называться мастером спорта.
Рассказывает Растороцкий в книге и о событиях неприятных, о том, как пил с однокашником, и за это им грозили исключением, о том, как в драке участвовал будучи руководителем кружка по мототехнике – не пустил старшекурсника без очереди на мотоцикле кататься, а тот ему за это хотел кулаком двинуть, вот и завязалась драка.
В 1958 году Владислав Растороцкий окончил педагогический институт, и, в связи с инвалидностью отца, ему разрешили самому выбрать город, где он будет работать, а не распределили в далёкие дали. Растороцкий остался в Воронеже, но вскоре понял, что в одном городе со Штукманом ему не удастся продуктивно работать. Растороцкий хотел создавать свою гимнастику, а в Воронеже нужно было работать исключительно "по Штукману", что бы Растороцкий не говорил, ему отвечали, что-де Штукман так не считает. Штукман готов был пригласить Растороцкого к себе в подмастерье, но Растороцкий сам хотел быть мастером – хотел сам создавать свою гимнастику.
В шестидесятом году Растороцкий совершенно случайно оказался в Грозном. Вообще-то он ехал по приглашению приятеля в Алма-Ату, но на длительной остановке в Грозном вышел перекусить буфет и встретил однокурсника. Однокурсник сообщил, что в Грозном тоже нужно поднимать гимнастику с нуля и есть рабочие места. Растороцкий остался, решив, что из Грозного быстрее доехать до родителей, чем из Алма-Аты, туда же к нему и жена переехала с полуторагодовалым сыном.
Молодого педагога хоть и пригласили поднимать гимнастику с нуля, но условий не создали. Дети приходили тренироваться после десяти вечера в спортивный зал института, когда студенты уходили. Мыслимое ли это дело в наше время, чтобы тренировки у детей начинались после 22 часов? Потом Растороцкий перешёл на уличные тренировки на самодельных снарядах круглый год. Летом приходилось начинать тренировки в 5 утра, иначе днём запросто можно было сгореть на солнце.
Растороцкий считал, что воспитанников нельзя унижать, ведь попрёки и наказание – это всегда унижение, и даже, если ими и можно подстегнуть гимнаста, то полюбить гимнастику такими методами заставить нельзя, а без любви не может быть больших успехов. Растороцкий был уверен, что шедевры не создаются из-под палки, они рождаются по вдохновению. Эх, эти бы мысли да всем тренерам в уши. Растороцкий был уверен, что любовь к делу пробуждает в человеке стремление приподняться над самим собой, приучает контролировать свои поступки, чтобы всегда чувствовать себя на высоте, а к подлинному взлёту способен привести только каждодневный труд по убеждению, а не по приказу. А ведь ещё давно-давно кто-то сказал, что рабский труд не продуктивен, это похоже на истину.
Растороцкий на тренировках читал ребятам стихи о сильных и красивых людях, чтобы привить любовь к красоте, так же, как и Штукман требовал безукоризненной культуры поведения, запрещал употреблять грубые слова. Ой, слышали бы вы, какую лексику моя дочь принесла из спортивной школы, и ведь в случае чего не докажешь, что это не из семьи идёт.
"Тот, кто допускает мерзость в разговорной речи, способен допустить и пакостный поступок, ибо разнузданность в выражениях свидетельствует о разнузданной натуре".
Также Растороцкий внушал воспитанникам, что "гимнастика – поэзия движений, которая отображает поэзию души. И потому духовно бедный, примитивный, чёрствый человек не может стать выдающимся гимнастом, пусть даже у него будут выдающиеся физические данные".
"Всё в жизни взаимосвязано. Решая школьные задачки по физике и геометрии, вы учитесь решать задачи на гимнастическом помосте, где необходимо всякий раз точно рассчитать векторы действия различных сил и траекторию каждого движения. Решая задачи на помосте, переживая победы и падения, вы учитесь решать задачи поведения в обществе. Верно решая задачи поведения в обществе, вы становитесь образцом для подражания."
И хулиганистые подростки – воспитанники Растороцкого – перестали быть ужасом района и учиться лучше стали, а школьный учитель подумал, что тренер из-за плохой учёбы угрожает детям не пустить их на тренировки. Растороцкий, узнав о таком мнении, разозлился, считая слова "пригрозить", "отстранить", "усмирить" – жандармскими словечками, тогда как детей нужно увлекать, и тогда они пойдут за своим учителем на край света и по пути свернут горы, и им не нужен надзиратель. Но учитель, конечно, не поверил, и, по мнению Растороцкого, такое недоверие поворачивается тяжкими издержками, разводит учеников с учителями, ведь ни что так не ранит душу подростка, как недоверие и предвзятое отношение, такое отношение неизменно вызывает встречную вражду к наставнику.
Педагогическую поэму Макаренко Растороцкий прочитал, ещё когда учился в училище, и когда ему пришлось работать с неблагополучными подростками. А будучи тренером в Грозном, он ознакомился с трудами Василия Александровича Сухомлинского "Сердце отдаю детям". Сейчас названием этого великого педагогического труда названы конкурсы, в которых случается побеждают такие люди, которые не только не читали этого труда, но которые и не стремятся учиться, которых дети боятся. И Растороцкий в своей книге, и Кныш в своей писали о том, что тренер должен непрерывно учиться новому и только тогда он станет настоящим педагогом.
Растороцкий был первопроходцем, сам не так много зная ни о гимнастике, ни о физиологии, он старался что-то придумывать, и, порой, сам пугался, например, когда за месяц у него четыре девочки сломали руки, а потом парнишка, не до конца восстановившийся после хирургического вмешательства, перенапрягся на соревнованиях и получил какие-то осложнения. Растороцкий даже в минуты отчаяния подумывал бросить тренерство, потому что совершенно не хотел калечить ребят
1964 году Растороцкий впервые повёз свою воспитанницу (Ларису Ермичеву) на кубок СССР в Ленинград.
Так интересно было мне читать это место в книге, ведь советскую гимнастику я изучила достаточно неплохо, все фамилии знакомые. Растороцкий предполагал, что великие гимнастки предыдущего десятилетия (Лариса Латынина, Полина Астахова, Тамара Манина, Софья Муратова) уйдут после Олимпиады в Токио 1964 года и им на смену придут новые опытные гимнастки: Елена Волчецкая, Людмила Громова, Лидия Лабунец, Мзия Нинонишвили. А я из этих имён слышала только о Людмиле Громовой и Елене Волчецкой. Волчецкая –воспитанница Кныша, о которой он много говорил в своей книге, рассказывал о том, что руководство сборной буквально загубило эту гимнастку, отстранив от неё её личного тренера. Также Растороцкий называет и других юных подающих надежды гимнасток: Наталья Кучинская, Лариса Петрик, Ольга Карасёва. Это всё известные имена в гимнастике, он вспоминает и воспитанницу Штукмана Любовь Бурду, и воспитанницу Клименко Елену Мухину. В книге Растороцкого, в отличие от книги Кныша, очень много имён и историй.
Лариса Ермичева тогда в многоборье стала седьмой, а на бревне второй следом за Кучинской. Растороцкого хвалили и поздравляли, удивлялись, что в каком-то Грозном появилась такая гимнастка, и Ларису включили в список кандидатов в сборную страну.
Выиграла тогда Кубок СССР-1964 двукратная олимпийская чемпионка Софья Муратова, она на одну тысячную долю балла обогнала Елену Волчецскую, а Латынина отстала от Волчецкой на 3 тысячных балла.
Растороцкий переживал, что на уличном пустыре, где он в Грозном соорудил снаряды, он не сможет достойно воспитать Ларису и поэтому передал её московскому тренеру Владимиру Шелковникову, который был наставником Зинаиды Дружининой. Растороцкий был уверен, что тренер не должен быть эгоистом, а должен заботиться не о персональной выгоде, а о развитии спортсмена и, если видит, что другой более квалифицированный опытный коллега способен дать спортсмену больше, то он обязан привести к нему ученика.
Ермичева уехала в Москву, а зимой Растороцкий приехал туда на сборы уже с Людмилой Турищевой и увидел, как Лариса в столовой уписывала за обе щеки пирожные в самый разгар подготовки к соревнованиям. Растороцкий опешил, подошёл к ней, возмущался, как так можно, а та возразила, мол, раз отдал, то и нечего придираться. Растороцкий почувствовал неладное, навёл справки и узнал, что его Лариса не вписалась в систему требований Владимира Шелковникова, не пожелала переделываться, пыталась сохранить свою гимнастику и вскоре стала считаться самой слабой в группе, не попала в сборную России и махнула на себя рукой.
Лариса потом рассказала Растороцкому, что новый тренер – человек авторитарный, ничего не хотел слышать о её прошлых тренировках, не признавал никаких чужих находок.
Растороцкий забрал Ларису обратно, несколько месяцев ей пришлось сбрасывать лишний вес и с огромным трудом возвращать былую форму. После этого она стала чемпионкой России и общества Динамо, и в 17 лет ушла из гимнастики, посвятив себя учебе, с золотой медалью окончила школу, получила высшее образование. Лариса часто навещала Растороцкого после ухода из спорта, считала, что он много сделал для неё.
Растороцкий никогда никого не отчислял за неперспективность, работал со всеми, кто хотел работать.
Из книги Владислава Растороцкого "Гимнастика достойна гимнов" я наконец узнала, на каких снарядах соревновались женщины в начале XX века. До этого я искала, но нигде не находила точной классификации. Оказывается, женщины, как и мужчины соревновались на тех же самых шести снарядах. И брусья были параллельные, а не разновысокие, и вместо бревна был конь, и на вольных не звучала музыка.
Больше всего в книге отведено места рассказам о Людмиле Турищевой, о ней Растороцкий отзывается с большой любовью, называют своей самой состоявшейся и самой любимой ученицей. Она пришла к нему сама будучи двенадцатилетней пятиклассницей, и уже через шесть лет поехала на свою первую Олимпиаду, а через 10 лет от первой тренировки, она стала абсолютной олимпийской чемпионкой в Монреале в 1972 году.
Из книги Растороцкого я узнала о тяжёлом голодном нищенском детстве Людмилы Турищевой. Да, я слышала в интервью, как она говорила, что жила бедно, но как-то не проникалась сочувствием, ведь в те годы мало, кто жил богато. А у Растороцкого настолько проникновенно это описано, что сердце сжимается. И вроде бы ничего такого страшного не написано. Что страшного в том, что ребёнок говорит тренеру, что на ужин ел суп? И на завтрак тоже суп... Чувствуется, что нет цели вызвать жалость, так обыденно рассказано об этом супе три раза в день, об отце-инвалиде, перебивающемся случайными заработками, неработающей больной матери. Эти обстоятельства сблизили тренера и воспитанницу, ведь и у Растороцкого были схожие жизненные обстоятельства. В те годы пособия инвалидам либо не было вообще, либо были какие-то жалкие копейки, типа 16 руб. при зарплате 120, и пенсию инвалиду не платили, если он её не заработал, так и оставалось только крохотное пособие, сейчас инвалидам живётся гораздо лучше, чем в середине XX века.
"Я слушал это печальное, если не сказать – трагическое повествование и вспоминал собственное детство, инвалида отца, измождённую, вечно измученную непосильной работой маму... И понял, что отныне Люда будет для меня самой дорогой и близкой ученицей. Я обязан научить её не только гимнастике, но и другой, гораздо более трудной науке – как в таких тяжёлых условиях не надломиться, не разочароваться в жизни, вырасти настоящим человеком."
Растороцкий был уверен, что большинство его коллег не взяли бы к себе в группу ни Турищеву, ни Шапошникову, ни Юрченко, когда те были ещё маленькими, потому что Люда была слишком мышечная неэластичная и нерастянутая, первая Наташа слишком хилая, вторая слишком крупная. Растороцкий же считал, что физические качества надо рассматривать только как задатки, а талант, как свойство и проявление души. Настоящий тренер обязан первым делом постараться заглянуть в душу каждой ученице. Тот, кто читал эту книгу до меня выделил в тексте фразу "талант есть свойство и проявление души". Интересно, кто это был? Может тренер, стремящийся стать лучшим педагогом, а может спортсмен или его родитель, или просто читатель...
После победы Турищевой на кубке СССР, главный тренер сборной Валентин Иванович Муратов сказал, что будет вызывать Турищеву на сборы, но также заявил, что половину элементов из её программы нужно выкинуть. Такие слова ошеломили Растороцкого, он понимал, что необходимо вместе с воспитанницей ехать на сборы, но его не вызвали. В сборной с гимнастками работали совсем не так, как Растороцкий работал с Турищевой, о чём Люда, не склонная жаловаться, написала в первом же письме.
Владислав Степанович, читая это письмо, чуть не плакал из-за того, что столько поисков и труда пошло насмарку. Растороцкий надеялся, что Людмила справится и сможет хотя бы не растерять старое уже наработанное.
Растороцкий все деньги тратил на то, чтобы два-три раза в месяц летать туда, где была Турищева, то в Москву, то Цахкадзор, то в Леселидзе, где проходили сборы, залез в долги. Муратов позволял Растороцкому быть в зале, но работать с Турищевой запрещал, поэтому Растороцкому приходилось только наблюдать, примечать, анализировать, а потом он записывал на бумаге планы, а Людмила в тайне от руководства сборной выполняла потихоньку и присылала Растороцкому отчёты. В сборной страны спорт из радости и любимого увлечения превратился в тяжкую повинность.
"Искусственно завышенная репутация всегда чревата неожиданным конфузом." Это о том, как накануне олимпиады в Мексике судьям на последних домашних соревнованиях было дано указание завышать оценки кандидатам в Олимпийскую сборную. Журналисты тогда, пытаясь напугать иностранных соперников, раззвонили, какие у нас сильные гимнастки. И некоторые из них расслабились, поверили в собственную уникальность и выступили в Мехико не так, как могли бы выступить.
После Олимпиады в Мексике сменилось руководство сборной. Женскую сборную возглавила Лариса Латынина. А отдел гимнастики в спорткомитете возглавил Юрий Евлампиевич Титов. После этого личным тренерам разрешили всюду сопровождать своих воспитанниц, и Растороцкий в Грозном наконец получил современные снаряды и постоянное помещение (хотя оно и оставляло желать лучшего).
На Чемпионате Советского Союза в Минске в 1970 году перед последним снарядом Любовь Бурда и Людмила Турищева набрали одинаковую сумму баллов. Если бы Людмила просто выполнила свои вольные, которые были сложнее, чем у Бурды, то она обошла бы соперницу. Но Растороцкий захотел не просто победить, а победить ошеломительно и велел Турищевой усложнить одну диагональ, а Людмила упала, но Растороцкий посчитал, что поступил правильно, потому что совершенно не нужно выигрывать все без исключения турниры. Стремление к постоянным победам, считал Растороцкий, часто говорит о неуверенности тренера, а уверенный наставник свои помыслы сосредоточивает на главном старте, а остальные рассматривает, как подводящие и в какой-то мере пробные. То поражение пошло Турищевой на пользу, проигрыш раззадорил Люду и заставил работать с утроенной энергией.
"Если тренер говорит, что истинный спортсмен обязан уметь трудиться и добиваться своего, превозмогая боль, усталость, слабость, то и сам он должен поступать точно так же".
<...>
"Тренеру надо так любить свою работу, так страстно отдаваться ей, чтобы юные спортсмены видели, что ты "заводишься", горишь не меньше их. Тогда и тренировки проходят лихо, весело, и дети постоянно чувствуют твою поддержку, и стараются превзойти самих себя, чтобы порадовать учителя".
Об этом же писал и Кныш в своей книге, мне даже показалось, что он использовал книгу Растороцкого, как методичку. Вообще очень много общего в мнениях этих двух тренеров. Правда есть разница относительно семьи тренера. Кныш считал, что главная цель тренера – это воспитать чемпиона для себя, чтобы самому возвыситься, а семья уже на втором плане. А Растороцкий считал, что, во-первых, чтобы творить, у тренера должен быть надёжный тыл, крепкая семья, дети и жена должны разделять увлечение мужа. А, во-вторых, чемпиона нужно сотворять не для себя лично, а во имя человечества, во имя страны. Может быть это слишком громкие пафосные слова, но в изложении Растороцкого очень похоже, что именно так он и думал.
В книге Растороцкого рассказано не только о работе с гимнастками, о сложностях в этой работе и радостях побед, но и о том, что помимо непосредственно тренерской работы, тренерам приходилось решать множество совсем иных задач: выбить зал, достать снаряды, форму, билеты на поезда и самолёты, наладить питание спортсмена. Всё было свалено на плечи тренера.
Да что говорить, если Растороцкий первые годы тренировал детей на улице на самодельных снарядах зимой и летом. И олимпийская чемпионка Турищева к двум своим олимпиадам готовилась, по сути, на улице.
Упоминает Растороцкий в своей книге, конечно, и о воспитаннице Ренальда Кныша Ольге Корбут, которая обошла Турищеву на кубке СССР накануне Олимпиады-1972. Растороцкий был уверен, что характер у Турищевой покрепче, поэтому на Олимпиаде Корбут вряд ли сможет обойти Людмилу. Турищева тренировалась постоянно, каждую свободную минуту, строго следуя придуманному себе режиму дня. А Корбут тренировалась по настроению, один день бешено, другой день кое-как с капризами и по каждому поводу перечила тренеру и пробовала объяснять девчатам, что при её одарённости работать напряжённо вовсе не обязательно. Но Растороцкий считал, что просто Корбут была неприспособлена к систематической работе и не могла совладать со своим характером, труд Людмилы её раздражал. Ренальд Кныш в своей книге писал, что Корбут была ленива, взбалмошна и с огромным самомнением.
"Бойся уверовать, что ты уже всё знаешь и умеешь. Не будь "гением-одиночкой". Иначе недолго оказаться в тупике. Тренер независимо от прежних достижений и запаса собственных идей обязан постоянно учиться – и у коллег, и даже гимнасток. Нет ничего унизительного в том, чтобы прислушаться к ученице. Юности свойственен свежий взгляд на вещи и неуёмная фантазия".
В книге помимо рассказа самого Растороцкого включены отзывы его воспитанниц, тренеров, журналистов.
"Владислав Степанович, при всём его великом самолюбии, умеет выслушать спортсменку, и если бывает не прав, то рано или поздно это честно и открыто признает. А на такое способен далеко не всякий тренер. Иные ради "поддержания авторитета" упорствуют даже в очевидных заблуждениях.
Иногда, что уж там скрывать, Владислав Степанович бывает излишний резок в выражениях. Но потом, чуть поостыв, непременно извинится даже перед самой маленькой девчушкой. Поэтому мы прислушивались не столько к тону, сколько к самой сути замечаний. Пристрастности, незаслуженных попрёков наш тренер никогда не допускал".
Растороцкий разговаривал с Латыниной о несправедливой популярности Корбут, затмевающей славу Турищевой, но Латынина сказала "популярность – это ещё не лидерство. Право на лидерство завоёвывается не похвалами болельщиков, его надо заслужить прежде всего у тренеров, у подруг по сборной команде". Настоящим лидером была Турищева. Её уважали, к ней прислушивались.
Из Грозного в Ростов-на-Дону Растороцкий вместе с Турищевой и другими подающими надежды девочками переехал в 1974 году, потому что хороших условий в Грозном для тренировок так и не организовали, несмотря на то, что у них тренировалась олимпийская чемпионка, тренироваться приходилось в сыром полуподвальном помещении, в котором прежде находилась пивная.
В Ростове-на-Дону гимнасток сначала определили в бывший баскетбольный зал.
В Ростове-на-Дону Растороцкий познакомился с Натальей Шапошниковой. С ней ему было тяжело работать. Если Людмила, как губка, воспитывала все идеи тренера, то Наталья ничего на веру не принимала. Людмила подчинялась, Наталья не признавала приказного тона. Людмила могла подавить в себе обиду и стерпеть резкое замечание, Наталья взвивалась, как ужаленная, привыкнув видеть в гимнастике лишь удовольствие и забаву, а не труд.
Наталья Шапошникова не могла настроиться на серьёзный кропотливый труд. У Турищевой было чувство долга, у Шапошниковой – самолюбие, тщеславие, стремление пребывать в центре внимания. Не лучшие, как принято считать, задатки. Шапошникова была строптивой, она осмелилась не посоветовавшись с тренером изменить часть программы на Олимпиаде, и эту изменённую часть запорола и осталась без медали.
А вот Наталью Юрченко в 1977 году заприметила Турищева, которая уже сама к тому времени тренировала детей, и показала Растороцкому. А он сначала и не особо хотел брать к себе эту девочку, но именно благодаря ей сбылась его мечта – увидеть на одном мировом пьедестале сразу двух своих воспитанниц. Это было золото командного первенства на Чемпионате мира в Будапеште в 1983 году, в составе команды помимо Натальи Юрченко была Альбина Шишова, а Людмила Турищева была в числе судей. Юрченко тогда стала абсолютной чемпионкой мира, выиграв личное многоборье.
В книге много интересных моментов, я прочитала её на одном дыхании и не смогла сделать краткий обзор, слишком о многом хотелось вам рассказать, но всё равно о многом не написано.
Надеюсь этот текст найдёт своих читателей. Ну а я приступила к чтению книги о Людмиле Турищевой.
- Здесь о некоторых отдельных тезисах из книги Растороцкого:
- Здесь о том, как мы с дочкой искали могилу Владислава Степановича Растороцкого –
- О книге Ренальда Кныша –