Уже дома, закинув на Марка уставшие ноги я задала ему интересующий вопрос:
— Скажи... А кто я для тебя?
Казалось бы, что может быть проще? Но по выражению лица мужчины я прочитала, что он не готов сейчас давать мне такие ответы. Да и с чего я решила, что одна ночь способна что-то показать?
Начало рассказа "Своя чужая".
— Зачем ты сейчас об этом спрашиваешь? — прошептал Марк мне на ухо, легонько касаясь моей шеи губами, — ты мне давно нравишься. Я рад, что ты находишься рядом со мной. Я хочу, чтобы ты и Варя жили в моём доме. Этот ответ тебе подходит?
— Подходит, — улыбнулась я. В конце концов чего я ждала спустя два дня? Признаний в любви? — Варвара так быстро идёт на контакт. И в ресторане её просто обожают.
— Милый ребёнок, — ответил Марк, — отец рассказывал, что он тоже всегда стремился помочь таким детям. Как-то раз даже полностью одел какую-то девчонку на рынке. Они с мамой ларёк небольшой держали лет двадцать пять назад. Это было очень популярным.
В носу внезапно защипало. Вспомнился высокий широкоплечий армянин почти вытряхнувший меня из порванного платья. Я цеплялась за кусок старой ткани и ужасно боялась. Боялась ровно до тех пор, пока тела не коснулась мягкая шерсть.
Мужчина говорил на ломаном русском и кажется успокаивал меня. Я тогда от страха не разобрала ни слова.
— Вот и познакомились, — прошептала я и тихонько всхлипнула.
— Эй, ты чего? — всполошился Марк, увидев блеснувшие слёзы, — всё хорошо будет, вот увидишь. Варвара станет нашей дочкой. Мы со всем справимся.
— Это была я, — снова всхлипнув, сказала в ответ, — девчонкой, которую на рынке одел твой отец, была я. .
— Ты? — удивлённо переспросил Марк и пристально взглянул на моё лицо.
Я достала с холодильника винo и сыр, поставила на стол два бокала. Я не была виновата в том, что так началась моя жизнь. Но почему-то было невероятно стыдно.
До этого я никому не рассказывала о своём детстве. Кроме Сони, с которой мы съели не один пуд соли в стенах детского дома. А тут будто сняли блок со всех воспоминаний.
— У тебя есть счастливое воспоминание с детства? — спросила я, поднимая бокал.
Марк на минутку задумался и сказал:
— Конечно. Я с важным видом садился в отцовское кресло и представлял себя директором. Просил себе чашку какао или кофе, смотрел на персонал и мне было так здорово, — мужчина улыбнулся, — а ещё... Мне лет пять или шесть. Я на даче. Родители разжигают мангал, смеются. Я прыгаю на стареньком диване, стоящем на веранде. В воздух поднимается пыль и она так сияет в солнечном свете, что я невольно жмурюсь.
— Или один раз я решил, что взрослый. И могу пойти после школы к однокласснику на вкусные пирожки. Конечно, я был не один. Со мной собралась половина класса. И мы пили чай с пирожками. А когда я дошёл до дома, мама крепко обняла меня и разрыдалась. Оказалось, они с другими родителями искали нас по всему городу.
— А у тебя? У тебя какое счастливое воспоминание? — Марк тоже поднял бокал и посмотрел на меня.
Я знала, что ответить. Но мне было так неловко, что я сделала вид, будто задумалась.
— Однажды, когда мне было года три, я нашла на берегу Волги обычный пластиковый стаканчик. Хотела набрать в него воды, чтобы поиграть с песочком, но внутри оказались какие-то бумажки. Я отдала их папе. Он подхватил меня на руки и поцеловал в обе щёки, приговаривая при этом что-то из серии - "моя ж ты кормилица". Это потом я узнала, что там были свернутые купюры. А папа за находку угостил меня вкусной колбасой. Я до сих пор помню её вкус...
— А ещё... Однажды мама погладила меня голове, — тут я не выдержала и захлюпала носом.
Для меня оказалось тяжёлым вспоминать то, что когда-то казалось нормальным. Разве может пятилетний ребёнок понимать эту разницу?
Марк обнял меня, успокаивающе гладя по голове и шепча что-то ласковое на ушко. Но меня было уже не остановить.
Я рассказывала о тетеньках с горячим чаем в пластиковых стаканчиках, о добром дяде армянине, о горячих беляшах, отданных торговками с рынка. Какими ничтожными казались мне эти воспоминания по сравнению с прошлым Марка.
Ночью я спала как убитая, сказались нервы и алкoгoль. Даже не слышала как Марк уехал на работу.
Разбудила меня Варя, аккуратно тронув за рукав пижамы. Я откинула одеяло и сгребла в охапку худенькое тельце. Прижала к себе, вдохнула чистый детский запах и спросила:
— Варь, а сколько тебе лет? Я почти мама, а таких мелочей не знаю.
— Мне целых шесть лет, — с гордостью произнесла девочка, прижимаясь к моему боку, — я много знаю. Баба Валя с первого этажа меня писать учила. И цифры я все знаю.
— Ты моя умничка, — искренне восхитилась я, — значит, тебе скоро в школу... Завтракать пойдём?
— Пойдём, — Варя села на кровати и спросила, — а ты научишь меня готовить?
— Конечно, — пообещала я.