Я не знаю, как настоящий писатель пишет рассказ. Для меня тема – это порой услышанное слово. Вот, например, услышал я слова колбаса…
И у меня перед глазами сразу возникает образ Вани Рявкина. Я за этим словом вижу факты и
обстоятельства, на которых и базируются события рассказа.
Услышал я слово и в моей голове пролетает череда событий, которые хочется изложить в виде рассказа о чем-то или о ком-либо. Но в глубине памяти еще за не услышанными сегодня словами толпится в очередь гряда других событий, связанных с другими обстоятельствами.
Вот прочитанное или услышанное другое слово, например «злодей» и у меня перед глазами уже другой образ–мой одноклассник Саша Серов. Учился он между тройкой с минусом или слабенькой четверкой, был ротным рас...дяем и слыл папенькиным сынком. Про него А.Покровский написал:
-Я ему неделю без берега. А папа, подполковник, Начальник связи Каспийской флотилии, в субботу придет к начальнику факультета и Саню на выходные в увольнение, с ночевой…
Это так А.Покровский думал.
Саня, конечно, в определенном смысле негодяй. Но для нас, для однокашников–он был своим. Поступки его были дерзкими, порой хулиганскими и бестолковыми, но… беззлобными. За это его и прозвали Злодеем… Из сказки. Сашка был искренним, внутренне беззащитным, слабым человеком. Зато он не был способным на подлость в отношении товарищей.
- Мужики, идем по пиву,– бравировал он перед нами своим смелым предложением.
Я пиво не пил и не потому, что одноклассники рассказывали, что кто-то видел, как местный владелец зыхской пивной точки, армянин Боря, пописав в пивную кружку за будкой, влил содержимое той кружки в бочку с пивом.
Говорят, что его били за тот случай до состояния бездыхания, пинали ногами по лицу.И видели Борю с «черняками» под глазами, но тот не унывал, лицо его было жизнерадостным, он никогда не терял присутствия духа. Видно побили его не зря…За дело… А он знал, что это когда-то произойдет и был готов к этому. Потому, что застали и побили его один только раз, а сколько раз он свою «писню» из жадности сливал в пиво, точно не знает никто.
Про пивзавод и про пиво, про то, когда его пили курсанты и офицеры, и где добывали, было много историй.Много было историй связанных с пивом.
- Ре–бя–та! Как-то позвал из окна своего кабинета общий любимец всего факультета химиков наш замначфака Юрий Михайлович Аксенов, капитан первого ранга и бравый офицер. Лицо его было постоянно розоватым, от того, что сосуды близко располагались к коже. Надо правду сказать, что и выпить он любил.
- Принесите-ка мне холодненького пивка,–продолжал он свое обращение к двум пятикурсникам, расположившимся за училищным забором и загоравшим с пивком. Один из курсантов тут же взял у Юрки графин и железный рубль и, стремглав сгонял любимому начальнику за холодненьким, на точку. «Юрка», так называл офицера наш одноклассник Вова Лацков. Мать его каким-то образом была знакома с замначфака, и Игорь, часто это знакомство использовал, «пробивая» себе увольнение.
Кстати, я тоже с любовью относился к Аксенову, но, говорят, он плохо закончил. Ходили слухи, что он после увольнения в запас уехал в свой родной город Ростов-папу и однажды утонул в Дону, спасая малолетних пловцов.
Говорили, что он отдыхал с пивом на берегу, когда усышал крики детей о помощи. Не раздумывая, Юрий Михайлович бросился детям на помощь и спас их, а самому выгрести сил уже не хватило.
Грустно, если это правда, но любви к памяти о нем у меня меньше из-за этого не стало. Это был боевой, мужественный офицер. О нем можно написать отдельный рассказ.
Впрочем, я уклонился от темы. Я про слова…Так вот, чтобы не забыть нахлынувшие от слов воспоминания, я эти слова стал записывать на внутренних частях обложек.
Я сначала купил три общих тетради. А когда их все исписал, я понял, что так дело не пойдёт. На «опте» в канцтоварах у ЧП "Панкратова" закупил двадцать общих тетрадей и стал писать. Это, чтоб не на чём попало. Сергей Иванович Михалёв повторял часто:-Тупой карандаш, лучше самой острой памяти.
Писал я в госпитале, в сауне, везде, где меня заставала пришедшая из памяти мысль (иногда я только названия на корки записывал). Пишу в кресле перед телевизором, пишу на кровати, перед сном, пишу в машине, когда приходится ждать…, да и в других случаях бывало.
Р.S.Потихоньку написанного набралось на книгу. Встал вопрос: Кто благословит? Можно, конечно плюнуть на всех, и издать самостоятельно.
Но наше совдеповское воспитание в каждом из нас скромности, граничащей с трусостью и уважением к признанным авторитетам, сдерживали меня не лезть на рожон. Первым делом я написанное давал почитать окружающим меня людям. Они признали и рекомендовали готовить в печать. (Дописать) Потом я от жены узнал, что на нашей улице жил писатель-маринист Блинов Николай Николаевич, который написал книгу «Люди под палубой». Сын же его Борис Николаевич, тоже писатель, только современный. Я про него не знал ничего. А однажды , гуляя по улице Октябрьской, я обнаружил «Ассоциацию творческих союзов Мурманской области» Тогда я еще ничего про неё не знал, просто зашел и увидел группу интелегентных женщин, которые обсуждали какую-то важную для них тему.
А что здесь у Вас, а как это происходит?- Начал я задавать глупые вопросы хозяйке этого заведения Галине Константиновне. Помню, мое любопытство ей не понравилось, и она первое время относилась ко мне холодно, с настороженностью. Они левым путем сдавали зал в аренду лекторам всяким. Боялись, что случайный свидетель нечаянно их выдаст. Потом, когда я узнал про существование Бориса Николаевича Блинова, я все пытался с ним встретится. Долго несколько лет, у меня не получалось в силу разных причин. То он на встрече, то с Камышом на рыбалке, то в Переделкино в творческой командировке, то в издательстве, то у брата в Москве. Я выбрал несколько рассказов небольших, сброшуровал в папку и передал их Борису Николаевичу через Галину Константиновну. Не знаю, читал ли их Борис Николаевич, только на меня он внимания заочно не обратил.
Так прошло три года и однажды, в кабинете директора драматического театра Питерсона Эрнста Яновича я был по какой-то необходимости. Посетовал ему, что не могу пробится со своими сочинениями. -Блинов Борис Николаевич Вам поможет, сказал тогда мне он. От него же я узнал, что через десять минут в его кабинет придёт Борис Николаевич за пропуском на рыбалку в погранзону за "систему".
Вот тогда-то я с ним и познакомился. В тот же день я убедил его при мне прочитать пару рассказов на выбор: "Детский грех" и "Нотку". Они писателя заинтересовали. Я увидел как у него загорелись глаза, когда он прочитал эти рассказы. Заинтересовал его и я. Так мы с ним познакомились. Назавтра была пятница, в тот день была презентация чего-то и он пригласил меня на неё!Позже мы сблизились. Буквально на субботу он пригласил меня на 147 км.финской дороги к себе на дачу.
Я взял литровую бутылку водки "Пять озёр" - Премиум, каких-то деликатесов. Он всё возмущался: -Зачем взял столько водки? Кто её будет пить. Мы ставили сети рыболовные на быстрине северной реки, потом проверяли. Топили буржуйку, жарили рыбу, варили картошку в мундирах, собирали бруснику в лесу, изучали соседей вокруг. А потом накрыли стол богатый. К нам заходили в гости лесники, рыбнадзор, соседи. Поели и выпили всё, ещё и не хватило водки. Как буд-то они только и ждали нашего приезда!
Всё время пребывания на даче мы говорили про возможность опубликования моих рассказов в мурманском литературном сборнике "АСТЕС". Потом по его настоянию я подработал пятнадцать рассказов, и их напечатали в Шестом альманахе.
Ну да что я все не о том, как я пишу рассказы. Вот опять скажет Борис Николаевич: А где сюжет? Где вступление? Где основная часть? Где кульминация? Где заключение? Опять же, ты пишешь рассказ без правил. Немного виноват в этом рассказе человек, который печатал его. Что-то пропущено. Видно, не все понятно было написано. И вообще, в голове у меня совсем про другое. Я прежде, чем закончить, чуть подправлю этот рассказ.
Вот читаю я словарь или книгу какую и мне попадается слово, например, "Бабака" или "золотая" рыбка»- вот Вам и тема для рассказа. Остается найти время и написать. А чтобы не забыть сюжет, я стараюсь записывать тему, а в скобках, о чем это должен быть рассказ.
--------------------
Ни дня без строчки,- прочитал я в методичке МГТУ* по написанию дипломного проекта. Такой дорогой и нужно Вам следовать, дорогой читатель!
-----------------------------------
*- МГТУ- Мурманский государственный технический университет.
** Так и пишу. Без плана, без вступления и т.д.
Коробка передач
Новый начальник политотдела дивизии, Никифор Иванович Петров, бесконечно удивлял всех своим высокомерием. Человек, можно сказать, без роду, без племени, а дорос до полковника. Правда, тянул его по службе тесть, который в округе был начальником орготдела политуправления.
Тесть тянул полковника, можно сказать, что почти за уши. Сам-то Никифор Иванович, из простых. Отец на лесоповале лес валил, а мать – домохозяйка. И откуда у него эти качества: надменность, самовлюбленность. Дворянин, эдакий, с леспромхозовским прошлым. Хамил всем подряд. Обижало это людей.
- Борисов, не делайте умное лицо, ведь вы же офицер, – отвечал он комбату разведки на вопрос о квартире.
Мог Никифор Иванович запросто нахамить женщине и даже на партсобрании.
-А Вы, Мария Евлампиевна, еще бы без трусов в столовую пришли, – сьязвил он поварихе без колпака.
А бедным прапорщикам, если они были не тыловскими, начПО вообще житья не давал.
-А у Вас, прапорщик Середа в роте беспорядок, солдаты вместо пайка, наверное, все стенды наглядной агитации поели,– грыз он старшину танковой роты.
-Мы Вас, прапорщик Щекоткин, к партийной ответственности привлечем, если Вы еще хоть одну женскую жопу разглядывать станете, – угрожал он холостому начальнику КТП.
-Вся дивизия не любила начПО. За его имя, характер и поступки прилепили полковнику кличку «старый кефир». Ну, это за глаза. А что-то реально, ему сделать не могли. Водку он пил только по праздникам, в меру и так, чтобы никто не видел. По теткам не ударял, а значит, аморалок не совершал.
Но полковник до того надоел своим чванством и хамством, что не было в дивизии человека, который бы не хотел «старому кефиру» нагадить. Больше всего у народа вызывало негодование то, что Никифор Иванович дорос до полковника, а вести себя не научился.
-Сироткин, замените мне водителя, – давал он указание командиру комендантской роты. Очень он не опрятен.
-Есть, товарищ полковник! – отвечал Сироткин и менял начальнику политотдела уже шестого водителя.
-Сержант Васильев! Раз не умеете следить за внешним видом подчиненных, будете лично возить начПО, – отдал распоряжение командир комендантской роты заместителю командира автовзвода.
-Но и это не помогло. Перед обедом «старый кефир» зашел к начальнику штаба и в свойственной ему манере начал беседу:
-Иван Данилыч! У Вас в комендантской роте от всех солдат говном пахнет. Я думал, что по молодости их от военного пайка пучит. А сегодня мне сержанта Васильева дали водителем, и от него тоже пахнет.
-Смекнул в чем дело опытный начальник штаба и отдал «старому кефиру» на время свой УАЗик. Когда разобрались в чем дело, то выяснили, что кто-то из недовольных прапорщиков на машине начПО в коробку передач дерьма заправил. И как только на его УАЗике водитель даст газу, запах дерьма сразу наполняет кабину.
-Мудрый начальник штаба не стал искать виновного, а к кличке начПО прилипло другое слово. Стали за глаза его звать «вонючий кефир».
Дурная привычка
Курить- здоровью вредить!
(Народная поговорка)
-------------------------------------
Теперь я не курю, а раньше курил. Была у меня такая дурная привычка. Курил по две пачки в день, аж до тошноты. Кстати, это меня утомляло.
А курить по-настоящему я стал, когда меня назначили служить на родной крейсер "Мурманск" Это тот знаменитый крейсер, который не покорился попыткам отбуксировать его в Индию на металлом, сорвался с буксирных тросов и якорных цепей и теперь стоит гордо у берегов Норвегии.
Как я не ухищрялся, а кадровик капитан 2 ранга Ларин Виктор Петрович меня перехитрил. Вспоминаю как мы в детстве ловили сусликов. Позатыкаешь вокруг пологие норки кусками земли и клочками травы, выльешь в среднюю столобовую нору ведра 3-4 воды и сидишь ждешь, приготовив руку силком. Только суслик голову из норки, ты его цап за голову и на солнышко. Некоторые из них, наученные бедой такой раздували животы. Это не от ума, это у них может быть рефлекторное.
Так вот надует он живот, а ты тянешь его как жвачку. А он потом:-Хлоп!-Как пробка из шампанского.
Так и Ларин меня обложил со всех сторон. Дождался, когда у меня деньги закончились, и назначил командиром ГУАО на эсминец "Бывалый". ГУАО – это группа управления артиллерийстским огнём. Не каким-то начхимом, а командиром ГУАО. Я этим слегка гордился и догордился.
Так я попал я служить в 7-ю оперативную скадру Северного флота. Меня потом без моего, кстати, ведома и без обсуждения со мной условий службы, взяли и назначили служить на должность начальника химической службы на крл."Мурманск".
Кстати, Саша Савкин на крейсере занимал должность командира ГОВНО, но это не то, что вы можете подумать. ГОВНО–это сокращённо группа обнаружения воздушной и надводной обстановки.
-А это что? - Спросил я у сдающего мне дела капитана – лейтенанта Виктора Ивановича Пилипенко, указывая на сохнущие на паровой грелке сигареты марки «Столичные»
-Я люблю сухие сигареты. Специально блок у вестового покупаю заранее и сушу. В море выйдешь, у всех уже сигареты закончились, а у меня всегда есть, и всегда сухие, - заражал он меня дурной привычкой.
Мало–помалу я перенял эту дурную привычку а потом втянулся! Витя Киман так и не стал курить, а я втянулся.
Курили все. И можно было приема пищи постоять у гильзы из под 100 мм снаряда, сделанной в виде пе-пельницы в правом офицерском коридоре у БКК
(Большой кают-кампании). Можно было с офицерами пообщаться. Я ведь курил помалу и редко.
-У солдата выходной? – спрашивал кто-то после получки. -Выходной! – отвечал ему другой.
-Пуговицы в ряд? – Продолжал первый.
-Пуговицы – в ряд!- Подтверждал второй и человек 8 – 12 офицеров гурьбой шли в буфет ресторана «Океан». А я с ними не шёл. Я шёл домой.
Солдат–это командир ДД–старший лейтенант Солдаткин. (ДД-дивизион движения). Это был рослый человек крепкого телосложения. Его дружелюбно называли Солдатом. Все пили и пили с получки, а я не пил, я шёл домой.
За 18 лет службы и жизни с первой женой я восемнадцать раз не пришёл домой не то что пьяным–даже выпивши слегка.
-Химик не пьёт – это потому, что он нас закладывает,-грешил доктор крейсера, начальник медицинской службы, мой соперник по соц. соревнованию Леха Алексеенко. Теперь он заслуженный врач России. А тогда он, наверно, ещё не читал трудов Фёдора Углова и хвалил Пантакрин.
А того Леха не знал. Что ещё в детстве мой отец приучил меня не заниматься доносительством и даже, если можно, то всячески избегать быть свидетелем.
-Для "торчу" сильно помогает – охарактеризовал он настойку из рогов молодых оленей на спирту.
Отец мне не запрещал курить, хотя сам курил моршанскую махорку, а потом и сигареты «Памир». Я пробовал потягивать для важности ещё в училище. Но это когда после хорошей порции выпитого вина мы одну за другй затягивали по паре сигарет.
Это бывало редко. По меньшей мере в увольнении. А в увольнение я ходил не часто. Я в выходные за бакинцев старался отстоять в наряде. А потом они за меня среди недели. Не любил я пропускать лекции.
Курить я так же резко бросил как и начал.
-Ты что куришь как свинья? – сразил как-то вопросом меня мой первый командир Пыков Владимир Николаевич. Это как?–Не понял я. - А вот как! Ты бессистемно и одну за одной куришь в машине, за рабочим столом, - объяснил мне папа*. Курение – это элемент получения удовольствия. Вот Черчилль. Он до 90 лет выпивал бутылку коньяка и выкуривал сигару, но как. Я тоже,после плотного обеда, хорошей выпивки, наливаю себе крепкий чай или хорошего кофе, беру стакан ликера и сигарету. Я полу-чаю при этом удовольствие.
Всего выкуриваю 2-3 сигареты в день,- продолжал Владимир Николаевич.
Пыков В.Н. был для меня непререкаемым авторитетом. Его слова для меня были почти что закон. И я бросил курить.- Ну вот, за что я Гришу еще больше уважаю, так это за то, что он просто взял и бросил курить, как-то сказал Владимир Николаевич. Это же какую волю нужно иметь?
Другие пытаются бросить и не могут этого сделать. Тут большая сила воли нужна. Вот например, мой друг, капитан 1 ранга Сабаев Сергей Николаевич ( он на фото вверху) в 50 лет бросил курить и прожил ещё 38 лет!
Я уже не помню стоило мне это воли или нет, только избавился я от этой дурной привычки.
----------------
*Папа- так любя называли В.Н.Пыкова на корабле.
Тавро
Тавро – это метка для скота, которая делается с помощью прикладывания особой раскаленной металлической метки. По этой метке хозяева отличают свой скот от чужого.
Мне было около шести лет, когда я первый раз был очевидцем таврения молодняка, перед выгоном на выпасы скота.
Я был очень любопытным и поэтому мешался под ногами у взрослых, за что неоднократно отец беззлобно поругивал меня матерком.
Сейчас я не помню подробностей моего становления как таврильщика, но это имело печальное последствие для моего очень доброго и безобидного брата Виктора.
Наступившим вечером потрескивала сухими дровами печь в натопленном доме. Взрослые, после сытного ужина занимались своими делами и на нас не обращали внимания. Отец прилег отдохнуть на кровать, мама на кухне мыла, после использования, сепаратор, старшие братья готовили уроки.
Мое внимание привлекла кочерга своей раскаленной лапкой. Ее после промешивания углей, чтобы никто не обжегся, еще до бела раскаленную положили в поддувало
Возможность на практике применить полученные днем на карде знания, я использовал мгновенно.
Витька не успел даже дернуться, кочерга зашипела на его ноге, послышался неистовый крик и по комнате пошел неприятный запах горелого человеческого мяса.
Родители еще долго успокаивали Витьку, смазывая обоженное место ноги гусиным салом
А меня главное, даже не лупили, более того я смутно припоминаю, что разбуженный отец ругал всех, кроме меня.
И, наверное, больше всего обидно было перепуганному Витьке. Он как бы был источником беспокойства в семье.
Я был ещё маленький, поэтому мне все сходило с рук. Видно все-таки очень мудрым был у нас отец. Умысла в моем грехе он не видел, а значит и ругать несмышленыша было не за что.
Вечер закончился ужином за большим семейным столо. Еще долго всхлипывал Витька, и долго успокаивала его мама. Про меня все забыли, каждый занимался приготовлением ко сну: кто мыл ноги, кто убирал со стола, кто собирал портфель назавтра.
Так я первый раз столкнулся с понятием "тавро".
