Так охарактеризована царица Анна. И прежде чем говорить о воплощении замыслов Василисы, нужно, я думаю, хоть немного сказать о той, против кого она интригует. Я уже писала, что о реальной Анне известно очень немногое, и сейчас речь лишь о её образе в пьесе.
В набросках Гедеонова, напомню, речь шла о любви Анны и Колычёва, который стремился её спасти (автор подчас даже вводил то, чего быть никак не могло: Андрей предлагал любимой выпить снотворное зелье – прямо по Шекспиру в «Ромео и Джульетте», - чтобы потом он мог освободить её из склепа; при этом даже не учитывалось, что в ту пору на Руси тела умерших всегда закапывали в землю). Островский коренным образом переделывает эту линию: Андрей без памяти влюблён, но не в Анну, а в Василису, и становится её послушным орудием. А что же сама царица?
Образ её отходит у Островского на второй план, но всё же остаётся очень заметным. Воспитанная из милости Воротынским, она неожиданно для себя стала женой царя, однако счастья ей это замужество не принесло: «Молода я, без ласки жить легко ли».
Горьки её размышления:
Нечем
Души согреть. Жена царю по плоти,
По сердцу я чужая. Он мне страшен!..
…Любви его не знаю я, ни разу
Не подарил он часом дорогим
Жену свою, про горе или радость
Ни разу он не спрашивал. Как зверь,
Ласкается ко мне без слов любовных,
А что в душе моей, того не спросит.
Придёшь к царю с слезами и любовью:
От царских рук людскою пахнет кровью.
Нам неизвестно, сколько лет было Анне в 1575 году, когда Грозный женился на ней (царю уже сорок пять), но смею предположить, что никак не больше двадцати. Выбранная, по-видимому, за красоту, она мечтает о подлинной любви:
Кого полюбишь, всё за тем и ходишь;
На миг один расстаться жаль...
…Всё в очи бы глядел да ждал приказу,
Чтоб поскорей исполнить. Вот как любят
Хорошие мужья хороших жен.
Этой любви, которая «греет сердце», она не знает.
Островский наделяет эту героиню достаточной для того времени смелостью: она не побоится прийти в Грановитую палату, чтобы заступиться за воспитавшего её («Он за отца родного взрастил меня и воспитал») Воротынского:
Великий государь,
Прости меня! С мольбою и слезами
Иду к тебе! Коль я своей любовью
Тебе ещё не вовсе опостыла,
Когда меня, молоденькой жены,
Ты милостью своею не оставил,
Прости его!
Она очень смело разговаривает с всесильным Малютой:
Твоя какая служба? Стыдно молвить!
Как тать ночной, как придорожный вор,
С ножом, с дубьём ты ходишь. По заслуге
Тебе и честь.
И фактически подписывает себе смертный приговор, пригрозив ему:
…я часу подожду
Счастливого и ласками осыплю
Я батюшку царя, я угожденьем
Суровое в нем сердце размягчу
И на тебя тогда челом ударю.
Именно после этого родится у Василисы и Малюты план оклеветать ни в чём не повинную царицу. Нет, для них она как раз «повинна» - ведь «обмолвилась», сказала Василисе: «Я знаю, помню, я сама любила… Любили и меня...» Спохватившись, она попытается отговориться («Зачем тебе! Он умер. Я шутила, я в шутку речь вела. Забудь про это!»), но лишь, как решат заговорщики, подскажет им имя милого – Владимир Воротынский.
На самом же деле она мечтала о другом:
Я в девушках себе другого счастья
Не прочила, как за Андреем быть.
Я суженым его звала, о святках
Гадала я об нем, а по ночам
И плакала, случалось…
…А знаешь ли, мне в ум приходит часто,
Что с ним была бы я счастливей.
Ей придётся перенести, наверное, самый страшный удар: именно Андрей Колычёв подтвердит, что был у неё «касатик, сердечный дружок»…
Ей вынесен суровый приговор:
Теперь тюрьмой тебе твой терем будет;
Молись, сиди, замаливай грехи,
Пока другого места не найдётся
Для грешницы.
Анна прекрасно понимает, что участь её решена. Конечно, она оскорблена в том числе и предательством Василисы, которой доверилась:
Бесстыжая ты баба!
Ты горькою обидой отплатила
За милости и ласку, и смеёшься
И тешишься мученьями моими!
Она знает, что ожидает её очень скоро:
Нет, не жилица я на этом свете!
Коль царь простит, так вы меня убьёте!
Однако, когда к ней приходит Колычёв с кубком отравленного «сычёного мёда», она, хоть и предчувствует свою гибель («Мне кажется, что в этот кубок зелье положено»), смиряется с назначенной судьбой и ещё хочет Андрея «хоть словом приласкать», напоминая ему далёкие дни:
Когда в деревне ты у князя жил, —
Раз в сумерки прошёл ты под окошком,
Из терема упал к тебе венок
Из васильков? Ты думал, что шутили
Сенные девушки, а это я...
И умирает, примирившись со своей участью и не желая зла своим обидчикам:
Поди скажи, мол, выпила до дна
Царица Анна жалованный кубок.
Пошли, Господь, царю и государю
Веселия, и радости, и счастья
На многие, на многие года!
И не случайно, наверное, уже после смерти она станет как будто незримо присутствовать при разрешении конфликта…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского здесь