Русалка замолчала и стала смотреть на реку. Гала осторожно, боясь нарушить ее покой, допила свой чай и тоже молчала. Она интуитивно чувствовала, что сейчас не нужно ничего говорить.
Так продолжалось довольно долго, потом русалка покачнулась, словно сбрасывая с себя какой-то морок, и сказала:
- Если хочешь, я расскажу. Но это совсем невеселая история. Пожалуй, и не надо...
- Расскажи, - тихо сказала Гала. - Это останется со мной. Я очень хотела бы знать.
Русалка слегка пожала плечом.
- Если и расскажешь кому, в этом нет ничего страшного. Впрочем... в поселке знают, во всяком случае, есть те, кто это могут знать. И до сих пор. Я ведь после того, как все случилось, не слишком таилась.
Гала не перебивала ее, слушала. Русалка продолжила:
- Похоронку на жениха я получила за несколько месяцев до Победы. Хотя получила не я, а его мать. Привыкли мы к похоронкам-то... Хотя к такому привыкнуть, знаешь, нельзя. В нашей семье погибли все мужчины - отец и двое братьев, старших. Отец в самом начале войны, сразу. А братья - в первые два года. Война эта... нет хуже ничего на земле! Я одна осталась у мамы. Была еще маленькая сестренка, да заболела, отвезли в больницу, в город, сначала вроде выходили ее, а потом вдруг погасла она, как свечечка, которая и горела тихонько, да слабо. Не удержали огонек... - русалка выглядела почти бесстрастной, но тень страдания промелькнула на ее лице. - До сих пор саднит где-то... Где сердце было. Только нет у меня его, а чувствую все равно...
Гала с удивлением увидела, что из глаз русалки выбежало несколько слезинок.
- Мать совсем слегла тогда, и не было болезни, просто жизнь из нее стала уходить. Выходила я ее тогда. Потом, незадолго до Победы, пришла похоронка и на моего жениха. Мы с ним слово друг другу дали. Я ждала, думала, вдруг ошибка какая, такое ведь тоже бывало. И у нас в поселке был случай, а потом пришел тот человек, про которого прислали, что пропал без вести, пришел без одной ноги. Спрятали его люди после ранения... после взрыва, он, говорил, сначала выглядел совсем как неживой, а потом люди, местные, нашли его, поняли, что не умер, и как-то спасали. А там уж и наши подошли, скоро, совсем немцев выкинули с той земли. Вот и "пропал без вести". Нашелся потом, из госпиталя писал, и пришел.
Русалка вздохнула.
- Я надеялась... Мало ли... Вдруг тоже - живой. Хоть без ног, хоть какой. Я так любила его... Тогда ведь не как сейчас, не было греха между нами, просто любили мы друг друга, жить друг без друга не могли. Он мне и письма такие писал, я плакала.
Гала посмотрела на русалку, слез у той теперь не было, лицо ее было почти спокойно.
- Вот и ждала. А чтобы руки на себя наложить - как я могла? Мама у меня ведь... Это нынче - чуть что не так, бегут себя жизни кончать, девки-то. Думаешь, не знаю? Я все знаю. Не знают ни цены жизни, не болит у них душа ни о своем будущем, ни о родителях, ни о ком... Нет, мы были не такие.
Русалка покачала головой.
- Шло время. Потом Победа... Потом сослуживец написал его матери, она съездила к нему, тот все рассказал, как это произошло, какое задание они получили... их группа, рассказал, какой ее сын был герой... Я это всегда знала, какой он. А тот человек даже рассказал, где похоронили сына ее. Не в нашей стране это было. Но... все правда, убили его. Я, когда она вернулась и все рассказала, плакала тайком, маме не хотела делать больно. Работала, много. Потом, когда отошла, решила - город рядом, есть там парни, работают уже, да и учатся. Я подумала, может поступлю учиться куда, потом вернусь. А ребеночка рожу. Будет утеха нам с мамой. Только думать-то я думала, а о любимом забыть не могла, так и не уезжала. Работала.
Русалка продолжала смотреть на реку, словно рассказывала это все самой себе, голову в сторону Галы она не поворачивала.
- Голодать - не голодали, но и... Есть все же все время хотелось. Я рыбачить научилась. То есть и раньше умела, конечно, но рыбу-то ловили братья, а я так - по хозяйству, маме помогала, да и почти девчонка была, до войны-то... А тут... Лодка от отца осталась, я ее всю заделала. Знала, где рыба клюет. А на сеть не разрешено было, следили за этим. Но однажды я все-таки наткнулась на браконьеров. Знала, да и не только я, что были такие, рыбу они как-то сбывали в городе. Увидела я их, а они меня не сразу заметили... Я потихоньку стала отплывать. Но увидели все ж. Погнались. Я их узнала, они хоть не из нашего поселка, но знала я их, бывали они здесь, в одном доме. Один-то из тех, кто в лодке, точно сидел. Да и второй не краше. Гребу что есть сил, а они настигают. Понятно, что ничего хорошего со мной они бы не сделали, поняла, не отпустили бы живой. За такие дела срок могли получить, и немалый. Я чуть ниже от поселка удила, а начала по течению грести. А темно уж. Гребу что есть сил, отплыть-то удалось, но вижу, не смогу убежать. Место там было такое... знала я. Когда увернулась от их фонаря, с лодки соскользнула, толкнула ее посильнее - и вбок. Там осока, водоросли. Вот там и затаилась. Сижу тихонько, а они лодку настигли, поняли, стали искать, фонарем водить вдоль берега. Я прячусь, а вижу, все ближе фонарем ведут. Нырнула. Они приближаются. Как свет в сторону ушел, я воздуха набрала побольше, снова нырнула. А тут они фонарем стали водить в том месте, где я. А там не то что глубоко, но не мелко вовсе. Я - глубже, притаилась у самого дна, за растения держусь, а вижу - свет все ходит и ходит, не уплывают они, долго. Потом вроде ушел свет-то. Я - выныривать... А дальше не помню.
Русалка продолжала смотреть на реку.
- Так и осталась я в этой реке. Девушек обращают, кто утопились по своей воле. Не всех, конечно. Я не топилась... Но все же, получается, удерживала у дна себя сама... вот и получилось - как будто самоyбийцa. Спорить бесполезно... что сделано - то сделано. Так и стала эта река моей. Нет, я много плавала, конечно, очень много... Теперь и в Океане, - она замолчала.
Гала ждала, что русалка продолжит, но та всё молчала.
- А как это произошло... Как ты стала такой? - осторожно спросила Гала.
Русалка посмотрела на нее, словно и не ожидала увидеть кого-то около себя.
- Не помню. Я потом узнала, что со мной произошло. Поняла, что сознание потеряла, всплыть из-за этого не смогла, но вода вытолкнула меня, не полностью, без сознания уже. Ну и захлебнулась. А так я не помню... мне виды были про то, что тогда случилось... когда я уже стала такой. А как я превратилась, - не помню, знаю только, что когда очнулась там, где утонула, только не совсем в том месте, а там, где глубже, - я уже была такая. Я не сразу все поняла, кто я теперь, но вскоре. Приплыла к поселку, там уж узнала, что похоронили меня. То есть... тело. Искали и нашли, не унесло течением. И лодку потом выловили тоже. Я думала, как моя мать после этого... Выходила ночью, к дому ходила. Сначала не заходила, а потом и внутрь стала.
- Она не пугалась? - спросила Гала.
- Нет. Я с ней разговаривала, когда спала она. Она мне отвечала, и понимала все, что я говорила, и помнила потом. Показаться ей я боялась - боялась, вдруг сердце не выдержит у нее. Ходила я к ней долго, и лето, и осень, и потом. Она успокаивалась, но плакала все равно, все спрашивала меня, что вода теперь холодная, замерзну я. А я мерзнуть не могу. Я и на первую зиму все здесь же оставалась. Она просила приходить - я приходила.
- Из проруби выныривала?
- Мне сломать лед не трудно, выходила, где хотела. Но еще летом я стала являться - вот так же, когда спала она, - своей подружке. Приходила под утро, сначала в реку возвращалась, после того как в родном доме была, долго-то без воды я не могла тогда, силы у меня были еще малые. И под утро шла к подруге. К ней я недолго ходила.
- Почему?
- Рассказывала ей все, пока она спала. Она тоже понимала. А слышала меня только она. Ну вот, однажды я сказала, чтобы она к реке приходила - покажусь ей. И чтобы не боялась. Она и пришла. Я ей песню пела, чтобы она понимала, куда идти.
- Испугалась она?
- Немного. Но я ее сразу успокоила - что не сделаю ничего плохого. Она поуспокоилась, я ей все снова рассказала и просила маму не оставлять мою, и как-нибудь, потом, осторожно ей тоже рассказать - что, мол, не умерла дочь ее, что видела она меня во сне - как наяву. Мама ведь это и так знала, а мы с подружкой условились когда и как она это сделает. Подружка моя, когда бояться перестала, почти, я вышла и на самый берег, вот как теперь, вышла к ней, только вот так, как с тобой... так близко не подходила, видела все же страх ее. А потом через какое-то время она уже не боялась нисколько. Я ей и рыбу давала, вроде как рыбачит она, только с берега. Так мы с ней частенько встречались. Все ей рассказала, а имена тех, кто гнался за мной, не стала называть.
- Почему? Доказать было невозможно?
- Нет. Не стала говорить, потому что... Чтобы не пугать ее. Я ведь их сразу утопила, первым делом. Их и приманивать не надо было, они ж ходили, на лодке-то, сетки вынимать. Вот я и...
- Стащила их с лодки?
- Зачем? Я лодку перевернула, где было поглубже. И обоих, разом. Тогда я и узнала, что такое настоящее наслаждение.
- От мести?
- Нет, - русалка замолчала. - То тебе знать особо не надо. Просто... их жизни стали моими. Но я... не топила больше тогда... хотя и захотелось сразу, после этого. Но я сказала себе - этого не будет.
- Больше ты такого не делала?
Русалка недовольно посмотрела на Галу.
- Тебя не касается, - она замолчала, вид ее теперь был закрытый.
Гала поняла, скорее, данным ей чутьем, что русалки как-то нуждаются в жизнях утопленников, но расспрашивать об этом не стала, боясь еще больше разозлить свою собеседницу, и чувствуя, что та все равно не расскажет ничего об этом.
- Я теперь в Океане, - неожиданно сказала русалка. - Мне такого не надо. Это... все равно не просто. Никогда.
- Что ты там делаешь, в океане? - спросила Гала. - И много там таких, как ты?
- Не в океане, - поправила русалка, - а в Океане, - Гала вполне услышала, почувствовала разницу. - Таких, как я, там достаточно. А что мы делаем... То, что надо Океану. Девы были и будут всегда.
- Но не всегда ведь, - осторожно поправила Гала. - Когда-то и людей и то не было, какие же русалки?
Русалка усмехнулась.
- Были всегда, почти сразу с зарождения Океана.
- То есть... Это не русалки по образу и подобию людей, а... Как? - удивилась Гала.
- По образу людей, - ответила русалка. - Но это лишь форма. Хотя... и не только форма. А до этого были похожи на рыб. А раньше... Просто была... форма движения, похожа на живой овал, как я поняла, меняющий эту свою форму, когда надо. Но и тогда в этой оболочке уже была энергия, которую люди позже стали называть "инь". Мы - суть вода, только... В нашей оболочке, небольшой, собрана огромная для такой оболочки сила. Поэтому оболочка абсолютно закрыта, и повредить ее невозможно... почти невозможно, очень сложно, и людям не под силу. Нужна огромная сила, чтобы лишь ранить деву, у людей такой раньше не было.
- А сейчас? - поинтересовалась Гала.
Русалка пожала плечами.
- Все равно. Чтобы нанести вред, деву надо еще увидеть, а ведь даже ты можешь закрыть свою видимость, что уж говорить о нас, это не трудно, только тратит силы, конечно... Да и в глубине люди видеть нас не могут, видеть там нас могут только те, кто живет в воде. А обычные люди могут нас видеть, и это если мы не закрыли себя, только на воздухе. Но даже если человек и увидит, то... Нужны огромные силы, чтобы навредить деве. Маловероятно, но... это может произойти только случайно. Но и тогда люди не увидят русалку, ее опустят вглубь, чтобы... или восстановить ее силы, или...
- Русалка может погибнуть?
- Водная дева, - уточнила русалка. - Или морская, если уже в Океане. Может. По сути - отдаст свою энергию воде обратно, и сделает это с такой пользой, какая только возможна, вот и все. Довольно, спи давай, - внезапно сказала русалка. - Я что-то устала от разговоров. Завтра принеси еще что-то вкусненькое, мне понравилось.
С этими словами она взвилась на дерево. А Гала еще долго не могла уснуть, думая о том, что рассказала ей русалка.
______________________________
Начало // ПРОДОЛЖЕНИЕ