Утро. Через оконные шторы не проникает свет. – Прогноз на непрекращающийся дождь, оправдывается, - подумал я, подойдя к окну. Действительно, на улице непогода.
Внезапно, как молния, мелькнула мысль, - сегодня одиннадцатое мая! Две даты, о которых вспоминаю ежегодно. День рождения тёщи. – Сколько бы ей исполнилось сегодня? Считаю. – Ого! Сто десять лет.
И, тут же, снова отсчитываю годы от мая тысяча девятьсот пятьдесят седьмого.
- Шестьдесят четыре года. Как это было давно!
Раннее утро на полевом аэродроме Двадцать Шестого Военного Авиационного Училища Первоначального Обучения Лётчиков, Благодарный, под Актюбинском, в казахстанской степи. Как, и в предыдущие дни, ярко светило весеннее солнышко, россыпь ярких красных маков украшала проснувшуюся степь. На учебных самолётах лётчики – инструкторы проводили с курсантами предполётный тренаж.
Предстоящая лётная смена отличалась от всех предыдущих. Троим курсантам авиационной эскадрильи запланированы, впервые в их жизни, по два самостоятельных полёта. Успешное выполнение полётного задания должно было вселить всем курсантам подразделения: смелость, уверенность в освоение самолёта Як – 18 у.
На местах стоянок самолётов, на которых должны, без инструкторов, подняться в небо курсанты, лежали мешки специальной формы, плотно набитые песком по 70 килограмм, грузы, в чашки инструкторских сидений.
На этих трёх самолётах, первые два вылета запланированы курсантам – передовикам с командирами звенев для ознакомления с метеорологическими условиями.
Степь наполнилась звуками работающих моторов самолётов. Мои полёты с командиром, моего третьего звена, майором Кильдюшевым выполнены. На земле подхожу к нему, - товарищ майор, разрешите получить замечания! Добрый взгляд лётчика, со следами фронтовой травмы на лице, подсказывает мне, что он полётом доволен.
Не многословные рекомендации, по пилотированию, закончил словами. – Доложу командиру эскадрильи, подполковнику Кузнецову, о твоей готовности. Садись в кабину.
Три полёта с проверяющим, в соответствии заданию, выполнены. На заруливании, по самолётному переговорному устройству, он спросил, - полетишь сам? Меня охватила радость, - так точно, товарищ подполковник, полечу! – Замечаний нет. Вот так, и летай! Не отстёгивайся, сиди в кабине. Как положат мешок в заднюю кабину, запрашивай разрешение на запуск.
Вылезая из кабины, лётчик - фронтовик, громко, чтобы не заглушил шум моторов, скомандовал - кладите мешок!
Скоротечность взлёта, близость земли, уходящей под самолёт, не позволяли отвлекаться от пилотирования на посторонние мысли. И, только в полёте от второго разворота к третьему, расчётному, наступило небольшое расслабление внимания.
- Неужели я один в самолёте? – Оглядываюсь назад. - Нет инструктора! Накренил самолёт влево, и вправо. Радовался, - самолётом управляю сам!
Снова сосредоточился на выполнении полёта. Делал всё точно так, как был научен в предыдущих полётах. Третий разворот, планирование к четвёртому развороту, четвёртый разворот, выпуск посадочного щитка. Я был сконцентрирован на расчёте на посадку, Правильное выравнивание, мягкая посадка, уборка щитка, полный газ, разбег, и я снова был в воздухе.
После полётов доложил лётчику – инструктору, старшему лейтенанту Довженко. Его крепкое пожатие руки и поздравления товарищей были мне очень приятны. На стол, в «квадрате» (место нахождения курсантов и механиков самолётов), положил «вылетную коробку» папирос Казбек. Улыбка не сходила с лица. Радости не было предела.
