Предыдущая глава
Глава 2
-Анна Городецкая - донеслось из-за двери. Аня как-то виновато оглянулась на недовольных девушек и женщин, томившихся в душной очереди. Её финансовое положение позволяло обратиться в частную клинику, минуя всякие очереди и злые лица рожениц. Но она всё же предпочитала государственную поликлинику. Здесь надёжнее и не ждут, когда ты опустишь в карман белоснежного халата внушительный конверт.
Доктор, Пётр Иванович Переверзев, выглядел уставшим. Утро ещё только начиналось, а он уже пятерых принял и у каждой свои серьёзные проблемы. Вот и эта женщина к нему вошла, с такой надеждой во взгляде, что он невольно разозлился. Не на неё, не на себя. А на несправедливость в целом. Кому не нужно - даётся, а кому нужно - нет.
-Сожалею, Анна Николаевна, терапия не дала нужных результатов. Анализы стали даже хуже, чем были.
У Ани внутри всё похолодело. Она сжала пальцами спинку стула и стиснув зубы, спросила:
-Совсем нет шансов?
-Если только чудо. А в чудеса я верю всё меньше. Извините, больше ничем не могу вас порадовать. Хотите в платную клинику обратитесь, но и там результат будет тот же. Только немного дольше будут тянуть, пока все деньги из вас не вытащат. Поверьте мне.
-Я вам верю. Спасибо. До свидания - тихо произнесла Аня, с трудом подавив комок в горле. Она так надеялась, что лечение поможет и ей удастся в этот раз забеременеть. Ей уже тридцать семь. Двенадцать лет она пытается родить Андрею их общего ребёнка. Но ничего не получается. После того выкидыша, произошедшего из-за изнасилования в поезде, плюс стресс от потери Шурика, затяжная депрессия. Организм дал сильный сбой. Ни деньги, ни чудо-доктора не могут помочь Ане.
Она на ватных ногах вышла из поликлиники и возле ворот остановилась. Посмотрела на голубое безоблачное небо. "Господи, неужели мне больше не суждено стать мамой!" - кричала её израненная душа. Мощная волна слёз накатила с такой силой, что пошатнувшись, Аня собрала последние остатки воли в кулак и рванула в парк. Там, вдали от посторонних глаз, под раскидистой ивой, была её любимая скамейка. Напротив озера, где не спешно плавали утки.
То ли депрессия вернулась, то ли вердикт врача выбил почву из под ног. Аня отвернулась от озера и уткнув лицо в ладони, глухо ревела. Андрей её точно бросит. Бросит и жалеть не будет. Воспоминания нахлынули снежным комом. Как пятнадцать лет назад, она поехала в незнакомый город, на опознание Шурика. Хватило лишь секунды, когда приподняли простынь. Знакомая курточка, которую она купила ему на рынке, штанишки и родимое пятно на щеке. В ужасе Аня выбежала из морга на улицу. Её тело сотрясала дрожь. На миг показалось, что её хватит удар и она упадёт в рыхлый мартовский снег, замертво.
Её не хватил удар. Её просто напичкали успокоительными, попросили подписать какие-то согласия, бумаги. Она делала всё механически, словно робот. Рядом не было никого, кто бы поддержал. Лишь равнодушные медики и представители правопорядка. Шурика перевезли в родную деревню и похоронили рядом с дедушкой и бабушкой. В закрытом гробу. В памяти остались лишь обрывки воспоминаний живого и весёлого Шурика.
Соседи первое время пытались поддержать. Кто морально, кто материально. А потом всё сошло на нет. У каждого свои заботы, хлопоты. Да и Аня ни с кем не хотела общаться. Замкнулась в себе и неделями не выходила из дома. Нет, она не пила. Обещала же Шурику когда-то. После того, как он пропал, топила своё горе в вине. А после похорон, как отрезало.
Из Германии вернулся Городецкий. В планах было продать пансионат и уехать обратно. Родителей он оставил там. Отцу сделали операцию, он уверенно шёл на поправку и возвращаться в Москву отказался категорически. Было решено купить в уютном райончике Дрездена симпатичный двухэтажный домик с роскошным садом перед ним. Андрей был не готов в такой дали жить от своих родных и поставил Дашу перед фактом. Та обрадовалась, стала загранпаспорт готовить. Про Аню давно забыла, не навещала её. Жизнь продолжалась дальше и грузить себя проблемами бывшей одноклассницы она не собиралась. Для себя она давно решила, что Аня неудачница. И никто ей не виноват, что она так бездарно живёт свою жизнь.
Себя Даша считала очень умной и предприимчивой. Она уже видела кольцо на своём пальце и скорую свадьбу с Городецким. Но каково же было его разочарование, когда он ей дал решительный от ворот поворот. Андрей распёк её за грубость по отношению к сотрудникам, заставил написать заявление по собственному и порвал все личные отношения с ней. Ему не нужна была меркантильная особа, которой нужны только его деньги. В тот же вечер он постучал в окно дома Ани Зоткиной.
-Впустишь? - Андрей не дожидаясь ответа, решительно прошёл в дом - я долго думал, сомневался. Пока за отца переживал. Мои родители прожили долгую семейную жизнь. Рука об руку, всегда. Они были для меня примером настоящего крепкого брака и я сам мечтал о том же. Им по душе Даша, но перед своим отъездом, я им всё рассказал. Отец был всегда ко мне строг и придирчив, а здесь вдруг поддержал. Он даже обрадовался, что у тебя есть Шурик.
Аня глубоко вдохнула и сжала кулаки.
-Моего Шурика больше нет. Нет! Слышишь? Вот этими вот руками я его похоронила! - Аня выставила вперёд свои дрожащие руки. Только сейчас Андрей обратил внимание на то, как в доме холодно, пусто и не уютно. Как сильно похудела и осунулась Аня и что одета она во всё чёрное.
Тот майский вечер, Аня запомнила надолго. Они проговорили с Андреем всю ночь. А наутро она заперла дом и не оглядываясь села в его машину. Эту страницу прошлой жизни она решила закрыть. Ради себя, ради памяти о Шурике.
Они поженились уже в Дрездене, пройдя через кучу формальностей и бумаг. Первые десять лет семейной жизни прошли там, а пять лет назад они вернулись в Москву. Отец Андрея захотел умереть на своей родине, почувствовав, что ему осталось недолго. Недвижимость в Германии продавать не стали, Андрей изредка наведывался туда. Аню с собой уже не брал. Из-за отсутствия детей, их брак получился каким-то неполноценным. Он никогда не упрекал, но Аня всё чувствовала и упорно продолжала лечиться. Она полюбила Андрея всей душой и всем сердцем и не представляла себе жизни без него.
-Вам плохо? - раздался чей-то голос. Аня подняла заплаканное лицо и увидела перед собой пожилую женщину.
-Да, мне очень плохо - не зная зачем, призналась Аня. Видимо мудрое и какое-то одухотворённое лицо женщины, внушило доверие - я хочу иметь ребёнка и не могу. Не могу! Понимаете!
-Ты его и вправду хочешь? - спросила женщина, присев рядом и положив свою морщинистую руку на руку Ани.
-Да, да! Очень хочу! У меня когда-то был сын и он умер, умер ... Ему было бы сейчас двадцать два года. Был выкидыш, не по моей вине. А когда мне посчастливилось выйти замуж за хорошего человека, то оказалось, что я не могу подарить ему ребёнка!
-Ему? Или всё же себе? - женщина испытующе смотрела на Аню, словно читала её насквозь.
-Себе, конечно же, себе. Моя рана от потери сына кровоточит до сих пор. И с годами она всё больнее и глубже - взволнованно отвечала Аня, комкая носовой платок в свободной руке. От женщины исходил какой-то жар, её даже в пот бросило, но своей руки она не выдернула из под её.
-Почему не взяла ребёнка из детского дома? - голос женщины стал строгим.
-Муж против и ... я сама не готова воспитывать чужого ребёнка. Мне хочется своего выносить, прочувствовать, родить. Я боюсь не полюбить ребёнка из детского дома. Зачем делать его ещё более несчастным? Это большая ответственность, а я не готова к ней. Мне жалко их, я одно время состояла в благотворительном фонде, ездила по детским приютам. Но это было в Германии. Мне тяжело там было, я не могла смотреть в эти беззащитные лица ...
Аня запнулась, слёзы снова потекли по её красивому и благородному лицу.
-Сходи к Матронушке. Она поможет тебе - смягчилась женщина - попроси, помолись. Она обязательно услышит тебя. Храм такой есть, узнай. Всё будет. Только от сердца проси и вскоре найдёшь то, что потеряла и обретёшь то, о чём мечтаешь. Только придётся лишиться того, чем сейчас дорожишь.
-Подождите! Я сейчас запишу, как храм называется? - Аня повернулась, чтобы поискать свою сумочку, в котором лежал её блокнот. О святой Матроне она ни разу не слышала и боялась, что из памяти тут же вылетит. Когда она снова обернулась к женщине, то никого возле себя не увидела и сколько бы она не искала, обежав всё вокруг, незнакомки и след простыл.