Реформа Сухомлинова 1909 года кардинально изменила милютинскую систему, сделав ее более прозрачной и понятной. В Европейской части России и на Кавказе вводилась полутерриториальная система комплектования армии, предусматривающая укомплектование войсковых частей на 50% местными уроженцами. Были установлены корпусные, дивизионные и полковые районы пополнения. В войска, дислоцировавшиеся в местностях с преобладающим русским населением, направлялось до 50 процентов местных уроженцев.
Изменение в организации армии и ее дислокации повлекло за собой необходимость перейти к новой форме мобилизации. Очередное мобилизационное расписание под №19 было разработано и введено 1 сентября 1910 года.
Реформа имела громадное значение - новая система значительно облегчила саму мобилизацию: сроки прибытия запасных в часть были минимальные, так как военнообязанные призывались из ближайших мест.
Этим достигалось, с одной стороны, резкое сокращение перевозок и быстрое укомплектование войск, с другой, многие части получали при мобилизации запасных, уже служивших в них. В целом, новое расписание значительно повышало боеготовность сухопутной армии.
К началу 1910 года значительная часть русских войск была сосредоточена в западных военных округах (Виленском, Варшавском и Киевском). Здесь размещалось 16 из 31 имеющихся корпусов (т.е. 52%). Списочный состав армии по округам на 1 января 1911 года составлял 1 миллион 197 тысяч 743 человека, из которых в западных приграничных округах насчитывалось почти половина (а, если считать вместе с ними и Петроградский военный округ, который тоже признавался пограничным, то гораздо больше).
Такое массовое скопление войск на Западном театре военных действий (ТВД) объяснялось стремлением сократить сроки стратегического развертывания, заранее придвинув войска к западной границе. Однако это создавало трудности в комплектовании армии в мирное время и при мобилизации, т.к. требовались значительные перевозки запасных из округа в округ.
В результате в 1910 году Военным министерством было принято решение об уменьшении количества войск в западных округах и увеличении их в центральных. Ставший в марте 1909 года Военным Министром генерал В.А. Сухомлинов объяснял это решение так: «одновременным наступлением неприятеля из Восточной Пруссии и Галиции, в тыл нашей оборонительной линии на Висле, всем вооруженным силам нашим на этом выдающемся плацдарме грозит неминуемая катастрофа» .
Эта логика была проста и понятна. Проблема «польского мешка» (или «польского выступа») решалась только двумя путями. Первый (который отстаивали Милютин и Обручев) заключался в следующем. Передислоцировать в Польшу как можно больше войск и создать там оборонительный рубеж в виде крепостей, за которыми (в случае наступления врага) могли бы укрыться эти войска. Опираясь на этот рубеж обороны, можно было наносить контрудары но наступавшим войскам противника. Несколько рядов крепостных «линий» (Двинск - Ковно - Гродно на северо-западе и Луцк - Кременец - Ровно на юго-западе) должны были не допустить возможного прорыва немецко-австрийских войск и их соединения в тылу русских армий.
Второй путь считался «пораженческим» - не защищать этот район, увести оттуда часть войск, чтобы она не попала в окружение, если неприятель применит тактику «клещей».
Бернгарди так обозначал ценность фортификационных сооружений:
«… Оперативное значение крепостей выражается в том, что они не только обеспечивают наступательные действия нашей армии, но еще и в итом, что они затрудняют таковые противнику…» .
Задача ставилась удержать этот район во что бы то ни стало. Но этот способ был крайне затратным. Сухомлинов в своих мемуарах писал:
«… Перемышь, Львов, Новогеоргиевск, Ивангород, Брест, Ковно, Антверпен - в настоящую войну, Порт-Артур - в японскую, Каре, Никополь, Рущук, Варна, Шумла, Адрианополь - в турецкую, все эти крепости долговременного типа, выстроенные заранее и поглотившие громадные суммы денежных средств, назначения своего не выполнили… В 1871 году крепость Мец сыграла роль ловушки для армии Базена, который вошел под прикрытие фортов этого укрепленного пункта и вынужден был положить оружие с падением крепости…».
Тем не менее, свою отвлекающую роль крепости играли добросовестно. Так, во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов мушир (маршал) Осман Нури-паша, удостоенный впоследствии почетных прозвищ «Гази» (победоносный) и «Лев Плевны», имея в осажденном городе гарнизон численностью в 60 тысяч человек, сковал подле себя 170 тысяч русско-румынских войск и вывел у них из строя около 36 тысяч человек!
Становилось понятным, что «крепостная война», весьма характерная для XIV-XVIII веков, когда оборона, осада и штурм крепостей имели решающее значение в ходе и исходе войны (особенно в период кордонной стратегии), отошла в прошлое. Это было очевидно уже и гражданским лицам. Так, святитель Феофан Затворник (в миру – Георгий Васильевич Говоров, 1815 – 1894), в письме от 15 декабря 1876 года бывшему русскому вице-консулу в Варне Александру Викторовичу Рачинскому, в то время делопроизводителю Московского Главного Архива Министерства иностранных дел:
«Зачем это наши, переходя за Дунай, всегда возятся с крепостями?! Мне думается, что, перешедши за Дунай, надобно около крепостей устроить только сильную блокаду, чтобы турки не могли оттуда носа показать; действующею же армиею идти далее без остановки, — чрез Балканы — к Константинополю. <…> Войско около крепостей все будет цело: ибо турки побоятся делать нападения. Надо только устроить, чтоб оно в здоровых местах расположено было, и продовольствие получало достаточное. А чрез взятие-то крепостей сколько народа гибнет! <…> Думается, флот при этом должен будет оставить Черное море и упрятаться в Босфор и Мраморное море из опасения быть тут заперту без пищи и пития <…> Исповедую грех свой, что взялся не за свое дело, излагая все сие. Но меня сильно занимают эти мысли вот уже сколько времени» .
После неудачной попытки прорыва из осажденной Плевны у Долна-Митрополии, раненый в бою Осман Нури-паша был вынужден капитулировать. Русский император Александр II в воздаяние его мужества и доблести возвратил ему саблю.
Также с честью выполнили свою задачу и защитники крепости Порт-Артур в русско-японскую войну 1904-1905 годов. Блокада крепости длилась 239 дней. Гарнизон Порт-Артура в течение девяти (!) месяцев задерживал III японскую армию и отвлек на себя в общей сложности около трети всех сухопутных сил Японии - 170 тысяч человек!
В одном Сухомлинов был прав - как оборонительное сооружение крепости были чрезвычайно дорогими игрушками.
Чрезмерное увлечение крепостями - явление в ту пору необычайно распространенное. Генерал Данилов, бывший генерал-квартирмейстер Генерального Штаба, приводит интересный факт, что, по проекту Главного Инженерного Управления, для инженерной подготовки России в 1908 году предполагалось необходимым иметь 82 крепости и 90 укреплений, общей стоимостью в 8 миллиардов рублей .
Говоря о проблемах армии, которые обострились по окончании русско-японской войны, генерал А.М. Зайончковский, в частности, указывает и неудачную ее дислокацию.
Причем, как он утверждает, именно этот вопрос наиболее интересовал Сухомлинова и «послужил главным основанием в его доводах к изменению идеи стратегического развертывания, положенной в основание Милютиным» . Генерал признавал, что ранее, в основе плана Милютина, лежало «желание удержать при всяких обстоятельствах в своих руках Передовой театр» .
В течении последних 20 лет XIX столетия взгляды на использование Польского плацдарма изменялись трижды: от осторожного - развертывания главных сил на правобережье Вислы и выдвижения на левобережье ее передовых войск (трех кавалерийских и двух пехотных дивизий по плану 1880 года) к более решительному - сосредоточению на левобережье сильной группировки в составе трех корпусов, нацеленных против Австро-Венгрии (по первому варианту плана 1887 года) и вновь к более осторожным планам 1890 и 1900 годов, согласно которым левобережье Вислы занималось лишь передовыми (в основном кавалерийскими) соединениями, а главные силы составляли мощные группировки на правобережье Вислы, на Немане и на Волыни. В целом во всех планах XIX века сохранялась тенденция не допустить смыкания австро-германских «клещей» вокруг Польского выступа (Передового театра) и в дальнейшем развернуть наступление на Вену и Берлин, причем главные усилия предполагалось направить против Австро-Венгрии, как наиболее слабого противника, тогда как в отношении Германии преобладала оборонительная тенденция .
31 корпус русской армии должен был являться высшей войсковой единицей, включающей в себя все рода войск (пехота, кавалерия, артиллерия, инженерные и вспомогательные войска). Однако в угоду внутриполитическим соображениям эту организацию пришлось ломать. Большую часть кавалерии решили сосредоточить в «неспокойных» западных губерниях, для чего дислоцированные здесь корпуса получили не по одной, а по две кавалерийские дивизии.
Так, например, в состав XIV корпуса входили 13-я и 14-я кавалерийские дивизии со штабами соответственно в Варшаве и Ченстохове; в состав XV корпуса - 6-я и 15-я кавалерийские дивизии со штабами в Цеханове и Плоцке, а в состав XIX корпуса вошли 17-я кавалерийская и 1-я Донская казачья дивизии. Во всех случаях конница была выдвинута вперед, занимая самое «острие» армейских корпусов.
Варшавский военный округ, которому было присвоено название «Передового театра», находился в центре западной границы государства, вдаваясь на 350 верст в пределы Германской и Австро-Венгерской империй. «Военная энциклопедия» Сытина характеризовала его следующим образом:
1) округ вмещал большое количество населения, мало сплоченного с русским народом;
2) имел важный политико-административный пункт - Варшаву
Округ считался главным на западном театре военных действий - его значение сводилось к принятию на себя первого удара неприятеля в оборонительной войне. В наступательной же войне (которая так и не случилась) выдвинутое вперед положение сокращало операционное направление на Берлин и Вену (около 300 верст) .
В то же время IV армейский корпус Виленского военного округа не имел собственной кавалерии. Кроме этого, не имели конницы 8 армейских корпусов, располагавшиеся в центре страны:
¨ I АК Петербургского ВО;
¨ VII АК Одесского ВО;
¨ XVII АК Московского ВО;
¨ XVIII АК Петербургского ВО;
¨ XXI АК Киевского ВО;
¨ XXII АК Петербургского ВО;
¨ XXIV АК Казанского ВО;
¨ XXV АК Московского ВО.
Т.е., три корпуса в Петербургском округе, два - в Московском и по одному - в Киевском, Одесском и Казанском.
Слово Керсновскому:
«… В период 1909-1910 годов Сухомлиновым был произведен ряд важных реформ. Как бы к ним ни относиться, следует признать, что новый военный министр оказал русской армии огромную услугу, выведя ее из той анархии и маразма, в котором она пребывала. До прихода Сухомлинова было дезорганизованное вооруженное бессилие, с приходом Сухомлинова стала организованная вооруженная сила (пусть и далекая от совершенства). Основными предпосылками сухомлиновских преобразований были следующие положения: упрощение организации, усиление материальной части, проведение территориальной системы, сосредоточение внимания исключительно на полевых войсках в предвидении скоротечного характера будущей войны…» .
Негативно оценивал последствия внедрения прежней системы известный военный теоретик и педагог, генерал-майор царской армии и комдив РККА, преподаватель Военной академии А.А. Свечин:
«… Одновременно с поднятием благосостояния, с накоплением мобилизационных запасов, с насыщением техникой реформа отбросила и основы обручевской системы, обанкротившейся в Русско-японскую войну. На место сосредоточения заблаговременно перволинейных войск в западной пограничной полосе и создания особых резервных частей внутри государства были выдвинуты территориальный принцип и начало создания скрытых кадров.
128 батальонов (10% всей русской армии) были выведены из Варшавского и Виленского военных округов и размещены во внутренних областях, ближе к источникам их комплектования и пополнения при мобилизации. 196 резервных и крепостных батальонов (15% армии) были переформированы в полевые части; было сформировано 6 новых корпусов (всего 37) и 7 новых полевых дивизий (всего 70 дивизий и 17 стрелковых бригад)…» .
При Сухомлинове было предпринято изменение дислокации войск. С западной границы в 1910 году во внутренние округа были отправлены два корпуса - V и XVI. Первый - из Варшавского в Московский, второй - из Виленского в Казанский:
V АК (ВаршВО (г. Варшава) - МВО (г. Москва))
¨ 7-я пехотная дивизия (г. Радом - г. Воронеж)
¨ 10-я пехотная дивизия (г. Варшава - г. Ниж. Новгород)
¨ 5-я кавалерийская дивизия (г. Влоцлавск, Варшавской губ. - XVI АК, КазВО)
XVI АК (ВилВО - КазВО)
¨ 41-я пехотная дивизия (г. Витебск - г. Казань)
¨ 45-я пехотная дивизия (г. Рига - г. Пенза)
Кроме того, из V корпуса в XVI была передана 5-я кавалерийская дивизия. Ее штаб был переведен из Влоцлавска, Варшавской губернии в Самару.
Отвод совсем вглубь России целого XVI армейского корпуса объяснялся стремлением премьера П.А. Столыпина всегда иметь под рукой войска в Центре России на случай беспорядков, аналогичным тем, которые уже произошли в 1905 году.
Тогда московский генерал-губернатор адмирал Ф.В. Дубасов понял, что с восстанием ему самому не справиться и просил прислать из Петербурга бригаду, но командующий войсками Петербургского военного округа великий князь Николай Николаевич этому воспротивился: ведь в распоряжении Дубасова находились Гренадерский корпус с двумя гренадерскими дивизиями (целых 8 полков) и кавалерийская дивизия.
Однако еще 2 декабря восстали солдаты 2-го гренадерского Ростовского полка, что нашло отклик и в других гренадерских полках. Был создан Совет солдатских депутатов из представителей Ростовского, Екатеринославского и некоторых других гренадерских полков. Но командованию гарнизона, с помощью верных присяге драгун и казаков 2-й бригады 1-й кавалерийской дивизии того же Гренадерского корпуса, удалось изолировать ненадежные воинские части в казармах, лишив их доступа к оружию.
Ситуация складывалась критическая. Из верных и надежных частей в резерве оставалась лишь гвардия. В результате на помощь Дубасову пришел сам Император, приняв «соломоново решение»: 14 декабря 1905 года помощь из столицы пришла, но не в виде бригады, а лишь одного Лейб-гвардии Семеновского полка под командованием полковника Г.А. Мина.
Но у Сухомлинова среди современников были влиятельные критики. Так, профессор Николаевской академии Генерального штаба, а в годы Первой мировой войны начальник штаба 7-й армии генерал Н.Н. Головин был одним из последовательных хулителей Военного министра:
«… С поразительным легкомыслием Сухомлинов и его сотрудники отбрасывают замечательные по своей стратегической ценности милютинские идеи. План 1910 г. отказывается от всех стратегических преимуществ, даваемых «Передовым театром», видя в нем только «Польский мешок», в котором могут быть отрезаны собирающиеся там русские войска. Эта стратегическая робость заставляет отодвинуть центр нашего стратегического развертывания к Брест-Литовску. Непосредственным следствием этого решения является упразднение милютинской системы крепостей на «Передовом театре» и увод нескольких дивизий из Варшавского военного округа вглубь России…» .