Ш. де Голль понимал, что попытки на равных разговаривать с США могут быть успешны только в том случае, если Франция может рассчитывать на поддержку со стороны других европейских стран. При этом отношение де Голля к интеграционным процесса в Европе могло быть довольно противоречивым. Стремление к евроинтеграцию отмечалось и в предыдущую эпоху. В Европейские сообщества помимо Франции входили Бельгия, Люксембург, Нидерланды, Италия и ФРГ. Преимущественно речь шла об экономике, но рассматривался и проект создания единой европейской армии. К подобным планам де Голль относился крайне негативно, видя в них угрозу французскому суверенитету.
Однако полностью от идеи возможной интеграции де Голль отказываться не собирался. Но из института, который мог лишить Францию независимости, интеграция должна была стать инструментом, который позволил бы укрепить французское могущество. Для де Голля интеграция состояла не в создании наднациональных и надгосударственных объединений, а в возможности объединения ряда европейских государств под французским руководством.
При этом Франция столкнулась с тем, что подобные планы оказались не особо привлекательны для других европейских держав. В этой ситуации французский лидер решился на смелый шаг, который вызвал негативное отношение внутри страны. Он попытался сделать своим главным союзником ФРГ, несмотря на сохранившуюся память о недавней войне. Де Голль полагал, что Франции будет полезно развитие связей со столь экономически развитой страной. При этом предполагалось, что ФРГ нуждается в политической поддержке со стороны Франции.
В Германии также помнили о том, что именно де Голль был одним из сторонников расчленения Германии после войны. Однако встреча де Голля и Федерального канцлера ФРГ К. Аденауэра оказалась весьма продуктивна. Обе стороны имели возможность заинтересовать друг друга. Франция обязалась не допустить возможного заключения соглашений с СССР, которые нарушали бы планы по возможности создания единой Германии. ФРГ, в свою очередь, готова была помогать де Голлю возглавить процесс объединения Западной Европы.
Однако Франция вскоре продемонстрировала, что не готова во всём поддерживать своего потенциального союзника. Уже в 1959 г. на пресс-конференции де Голль заявил, что выступает за сохранение неизменными всех существующих на данный момент германских границ. Для Аденауэра это было ударом. Однако де Голль рассчитывал, что ФРГ сильно зависит от поддержки Франции, кроме того он не хотел портить отношению с СССР из-за вопроса, который непосредственно не затрагивал французские интересы.
На новой встрече с Аденауэром в Рамбуйе в 1960 г. де Голль открыто изложил свой план европейской интеграции. Он предусматривал создание коалиции суеверных государств, в которой не было места никаким наднациональным объединениям. Это во многом противоречило уже имеющимся интеграционным проектам. Аденауэр смог помочь де Голлю организовать совещание на уровне глав правительств входящих в Европейские сообщества стран. Но он ничего не смог поделать с тем, что все участники совещания однозначно негативно отнеслись к французским предложениям.
Предложения де Голля обсуждались и позже в различных комиссиях, но позиция сторон не претерпела серьёзных изменений. Сам де Голль писал в своих мемуарах, что подобная неудача произошла из-за чрезмерного влияния США. Именно подчинение американскому влиянию, по мнению де Голля мешало «Европе стать европейской». Впрочем, французский президент всё-таки признавал, что настороженное отношение к его проекту могло быть вызвано и тем, что европейские страны негативно относились и к возможности чрезмерного усиления влияния Франции. Они не видели для себя необходимости менять гегемонию США на французскую. Стоит отметить, что европейские страны, включая ФРГ, также критически относились к планам Франции по изменениям в НАТО. Сокращение участия Франции в военной организации Альянса не вызывали понимания у большинства западноевропейских стран.
Де Голль отнёсся к неудаче своего проекта стоически, так как она вполне укладывалась в его представление о том, что каждая страна имеет собственные интересы. Однако после того, как во Франции поняли невозможность объединения под её руководством «шестёрки», де Голль сделал ставку на возможность двустороннего союза с ФРГ. Ради этого де Голль активно совершенствуется в немецком языке. Осенью 1962 г. он отправился с визитом в Западную Германию. Французский президент многократно выступал перед немецким народом на его родном языке и называл его великим. Он даже разыскал в своей родословной одного предка немца. Встретился де Голль и со своим бывшим врагами в лице немецких офицеров, причём заявил, что эта встреча была для него честью. Де Голль утверждал, что дружба между немцами и французами должна стать реальностью.
Результаты этого турне, который многие современники называли спектаклем, не заставили себя ждать. В январе 1963 г. в Елисейском дворце между двумя странами был подписан договор о сотрудничестве. Он предусматривал необходимость регулярных встреч министров обороны и консультаций перед принятием важных решений в области внешней политики. Однако радость де Голля не была долгой. При ратификации договора немецкой стороной в него добавили упоминание о том, что ФРГ ориентирована на тесный союз с США и военную интеграцию в НАТО. Говорилось также о возможности наднациональных объединений и конкретно о возможном допуске Англии в «Общий рынок». Фактически, было названо всё, против чего так активно выступал де Голль.
Отношения между Францией и Германией стали ещё более напряжёнными, когда К. Аденауэра на посту канцлера сменил Эркхард. Немецкий правитель негативно отнёсся к тому, что де Голль не поддержал его идею о возможности Германии обзавестись собственным ядерным оружием.
Сложными были отношения Франции и с бывшим союзником по антигитлеровской коалиции – Великобританией. Ещё в 1962 г. де Голль считал реальной возможность привлечь на свою сторону Великобританию, добившись отказа этой страны от особых отношений с США. Именно британцам де Голль предложил совместно заниматься разработкой ядерного оружия, что позволило бы отказаться от помощи США в обеспечении безопасности со стороны СССР. Однако британский премьер-министр Гарольд Макмиллан предпочёл принять предложение США предоставить его стране ракету «Поларис». Условием для этого было присоединение к американскому проекту по созданию многосторонних ядерных сил, под руководством США. Естественно, что де Голль отказался от предложения присоединиться к этому объединению.
Макмиллан при этом продолжал настаивать на том, чтобы Великобритания была допущена в «общий рынок». Де Голль в этом отношении был непреклонен, он связывал возможность этих экономических изменений с переменами во внешней политике Великобритании. Позицию Макмиллана де Голль эмоционально охарактеризовал как предательство «европейского первородства». Несмотря на то, что 5 из 6 участников «Общего рынка» были не против допуска Великобритании, де Голлю удалось настоять на своём. Он не испугался возможной изоляции, ему удалось добиться, чтобы французские товары распространялись свободно среди стран «Общего рынка». Сам де Голль аргументировал свою позицию тем, что Великобритания будет вести политику не «европейскую», а проамериканскую. Впрочем, возможно, что французский президент просто опасался, что в случае присоединения Великобритании, Франция уже не сможет играть в европейском объединении роль гегемона.
На одной из своих последних пресс-конференций де Голль продолжал натаивать на том, что Великобританию нельзя допускать в «Общий рынок». Он не побоялся взывать недовольство Германии, заявив о признании Францией незыблемости западной границы Польши.
Очевидно, что де Голль планировал создание европейского блока не только как экономического объединения, но и политического союза. Он мог бы взаимодействовать с НАТО, но был бы независимым от этого альянса. Объединённая Европа могла бы по силам сравниться с двумя сверхдержавами и выступать в качестве арбитра при их конфликтах.
Де Голль рассчитывал, что роль Франции как главы этого союза никем не сможет быть оспорена. Этому должно было способствовать наличие у неё ядерного оружия, статус постоянного члена Совета Безопасности. Однако европейские страны выступили не только против лидерства Франции, но и против самой идеи создания блока альтернативного НАТО.
Де Голль понимал, что говорить о полной независимости французской внешней политик можно лишь в том случае если отношения с СССР будут выстраиваться самостоятельно, а не в рамках общей позиции НАТО. При этом французский президент никогда не скрывал своего негативного отношения к коммунистической идеологии. Однако де Голль предлагал разделять идеологию, которую он считал временной и «вечную» Россию, которую он характеризовал как
«великая страна, наш союзник в двух мировых войнах.
Помимо этого де Голль предлагал походить к выстраиванию отношений с СССР с прагматических позиций. Он указывал, что возможность войны существенно снизилась, при этом говорить о возможности обеспечения мира на планете без участия СССР просто невозможно.
Говорить о попытках сближения с СССР можно уже с самого начала президентства де Голля. Важной предпосылкой этого была во многом совпадающая позиция сторон по германскому вопросу. Однако в полной мере отношения начали налаживаться после завершения Карибского кризиса и общей разрядки международной напряжённости. В 1964 г. между странами было заключено торговое соглашение, был урегулирован также ряд вопросов в сфере культурного сотрудничества, развития науки и мирного использования атомной энергии. Важным этапом в развитии советско-французских соглашений стало решение де Голля в 1966г посетить СССР с официальным визитом.
Де Голль рассматривал свои отношения с СССР как часть политики по обеспечению величия Франции. Он полагал, что только та страна может быть названа великой в условиях XX в., которая участвует в решении важнейшей международной проблемы – «разрядки международной напряжённости». Де Голль полагал, что достижение этой разрядки является именно европейской проблемой, которая может быть решена без активного вмешательства США. Именно Франция и Россия представлялись де Голлю теми странами, которые могут совместными усилиями способствовать установлению в Европе, а, соответственно и на всей планете, прочного мира.
В самой Европе многие полагали, что, отправляясь в Москву, де Голль намеревался защититься от возможного давления со стороны ФРГ и США. Сложно сказать, насколько эти предположения соответствовали действительности. Очевидно, что де Голь не имел никаких планов о возможном заключении с СССР военно-политического союза. Скорее можно говорить о стремлении подчеркнуть именно независимость Франции, её возможность на равных строить отношения с двумя могущественными державами. Вряд ли можно считать всего лишь совпадением тот факт, что день окончания визита в СССР совпал с началом процесса выхода Франции из НАТО.
Впрочем, с советской стороны определённые намёки о возможности заключения именно политического союза прозвучали. В воспоминаниях А. А. Громыко говорится, что де Голль, отвечая на вопрос о перспективах такого союза, предпочёл обойтись нейтральной фразой, что
«в советско-французских отношениях возможно всё».
Нельзя забывать и о том, что де Голль считал возможным определённую конвергенцию капиталистического и социалистического устройств, их сближение после определённых внутренних изменений. Возможность таких изменений вполне укладывалась в концепцию де Голля, которая предусматривала создание единой Европы вплоть до Урала. Однако при этом французский правитель продолжал быть реалистом и понимал, что пока речь идёт именно о возможном сотрудничестве государств с разными идеологическими и политическими основаниями. Подобный реалистичный подход был присущ и советской стороне.
В данном случае вновь нужно отдать должное де Голлю как умелому политику, способному произвести самое благоприятное впечатление. Он посетил многие советские города, произнёс 20 публичных речей. Общался с людьми на встречах, и это не считая многочасовых официальных переговоров. Каждая речь де Голля перед публикой заканчивалась обращением на русском языке. Для каждого из городов он нашёл свои особые слова. В Ленинграде вспомнил о подвиге блокадников, в Киеве о дочери Ярослава Мудрого, которая стала французской королевой, в Новосибирске отдал должное успехам в развитии науки и промышленности.
Если говорить об официальных результатах визита, то им стало подписание совместной советско-французской декларации. Важным моментом стоит признать наличие в данной Декларации утверждения о том, что
«проблемы Европы должны быть, прежде всего, рассмотрены в европейских рамках».
Это в полной мере соответствовало позиции де Голля. Также в документе шла речь о том, что Франция и СССР должны предпринимать все усилия для снижения международной напряжённости. Говорилось в декларации и о том, что консультации по вопросам международных отношений между Францией и СССР должны иметь регулярный характер. Знаком успеха в развитии отношений стало установление прямой телефонной связи между Кремлём и резиденцией де Голля. Французский президент пригласил советское руководство посетить свою страну с ответным визитом. Такой визит, действительно состоялся в том же 1966 г. Во Франции побывал Председатель Совмина СССР А. Н. Косыгин.
Наряду с общими принципами, которые были закреплены в Декларации, обсуждались на переговорах и конкретные международные проблемы. При этом по многим вопросам стороны констатировали совпадение своих позиций. В частности, это касалось отношения к продолжающейся войне во Вьетнаме. Совпали позиции сторон также по вопросам возможности разоружения, той роли, которую должна играть в международных отношениях ООН.
И после завершения визита де Голля развитие советско-французских отношений продолжилось. Многие предложения о сотрудничестве в области культуры и науки были реализованы в ближайшие годы. Позиции Франции и СССР продолжали совпадать по многим вопросам, связанным с кризисами в международных отношениях. В частности, так было с ближневосточным кризисом 1967 г. Можно сказать, что налаживание отношений с СССР укрепило позиции де Голля во внутренней политике. Улучшение отношений с СССР сказалось и на отношениях с другими социалистическими странами. Прошли многочисленные встречи на уровне министров иностранных дел между Францией и странами Восточной Европы.
