В личных апартаментах Николая II в Зимнем дворце висела одна довольно пикантная картина, которую в СССР не жаловали, и она длительное время находилась в запасниках Эрмитажа.
В советское время вообще вся салонная живопись XIX века, что Русская, что любая европейская, считалась безнравственной, аморальной и вообще классово чуждой рабочему человеку.
Поэтому подобные картины практически не выставлялись, а если и находились в экспозиции, то экскурсоводы, как правило, подчёркивали их "пошлость" и "упадочность".
Отчасти в этом была своя правда. Поскольку к середине XIX века возвышенный пафос старых мастеров постепенно сошел на нет, и салонные живописцы использовали легендарные имена и сюжеты только как предлог для мастерского изображения обнаженных женщин.
Так и в нашем случае. Художник Жюль Жозеф Лефевр изобразил нагую красавицу в довольно двусмысленной позе и назвал ее "Марией Магдалиной в гроте" (по легенде, Мария Магдалина 30 лет замаливала грехи в пустыне, ее одежда истлела, и она прикрывалась лишь своими волосами) .
Но с таким же успехом француз мог назвать свою картину нимфой или вакханкой. От этого бы ровным счетом ничего не изменилось.
Николай II приобрел эту картину в ноябре 1896 года на благотворительной выставке французских художников в Петербурге. Весь сбор от этой выставки пошел в пользу Международного Красного Креста (основан в 1863 году).
Император заплатил за это полотно 8400 рублей, что было очень большой суммой, уплаченной за картину современного художника (на момент сделки Лефевр был еще жив).
Для сравнения: через несколько лет, в 1902 году, одна из богатейших женщин России княгиня Зинаида Юсупова заплатила одному из самых высокооплачиваемых Русских художников Валентину Серову 5000 рублей за серию из 4-х фамильных портретов.
Однако, как я уже отметил, эта выставка была благотворительная, и такие высокие ценники могли быть установлены специально.
Поскольку Николай II не передал картину Лефевра в какой-либо музей (например, в Академию художеств) можно предположить, что он купил ее не только из благотворительных побуждений.
Впрочем, о том, насколько Николаю II на самом деле понравилась "Мария Магдалина", могло бы указать то место, на котором она висела в императорских апартаментах в Зимнем дворце.
Но подобной информации в Сети нет. Я нашел ее лишь печатном каталоге французской живописи Эрмитажа (под редакцией В. Березиной, 1983 год), в котором написано, что, согласно дореволюционной описи, "Мария Магдалина" Лефевра висела в "Кабинете Его Императорского Величества".
Вот так, с учетом открывшейся информации не вызывает сомнения, что картина Лефевра Николаю II очень нравилась.
До такой степени, что он повесил ее в личном кабинете, в котором регулярно работал с 1896 по 1904 год, до переезда в Царское Село.
