Марийка подошла к Зине, взяла её за руку, отвела в комнату.
Пока она отсутствовала, Григорий вырвался из рук Гершона, схватил букет и бросился с ним на Игоря.
А дальше был крик и грохот.
Марийка выбежала из комнаты, и перед ней открылась такая картина: Гриша, скорчившись, лежал на полу, Вера за руки вытаскивала на улицу своего мужа, Гершон смотрел на всё это с высоты своего роста, держа в руках вазу.
"По дороге с ветром" 80 / 79 / 1
Марийка подошла к нему. Забрала вазу, потом присела рядом с Гришей.
Тот что-то бормотал и пытался взяться за голову.
— Не трогай его, — грозно произнёс Гершон. — Устроили тут…
— Не твоего ума дела, — прошепелявил Григорий, кусая распухшие губы.
— Не моего, но ты чего тут устроил? Гриша, заканчивай! Иначе тебя вперёд ногами вынесут, и я что, один останусь? Без брата?
Гершон присел рядом с Марийкой.
Она положила голову на его плечо. Посидели так недолго, потом помогли Григорию подняться.
Из комнаты вышла Зина. Села за стол рядом с Григорием. Молчала.
Гершон взял дрожащими руками стакан одного из сбежавших гостей, сначала выпил залпом, потом сказал:
— С днём рождения, Маша! Долгих лет!
Гриша даже улыбнулся, правда, нехотя.
Марийка убирала со стола, пока братья пили. Зина помогала ей.
— Маша, — спросила она, — а он всегда такой?
Марийка кивнула.
— Ну и что, — произнесла Зина, — мне с этим жить.
Она говорила так эмоционально, будто её кто-то отговаривал.
— Он же добрый, хороший. А то, что так повёл себя, так тот сам виноват. Зачем закон нарушать? — возмущалась Зина.
Марийка смотрела на Зину и видела в её глазах такое сильное желание быть рядом с Григорием, такую любовь, такие искры.
Она вдруг произнесла:
— Благословляю вас! Живите долго и счастливо!
Гершон пошёл провожать Григория и Зину, Марийка осталась одна.
Заперла дверь. Долго успокаивала сына, который, как оказалось всё это время сидел под столом. Испугался драки и шума. Только уложила его, как услышала стук в дверь.
Не спешила открывать.
— Маш, ну пусти, а?
От голоса Клима было до того противно, до того тошнотворно, что она закрыла уши.
Не открыла дверь.
Утром обнаружила его спящим на крыльце.
Он даже не шелохнулся. Абель хотел подойти к нему, Марийка запретила.
Вечером, возвращаясь с работы, заметила, что Клим лежит в том же положении. Почувствовала неладное.
Сбегала к соседке, та вызвала врача.
Клима забрали в больницу.
— Милочка, это вам повезло, что он дышит. А иначе бы и дело завели.
— Вы меня делами не пугайте, — громко ответила Марийка, — он мне никто.
— Ну он же на вашем крыльце уснул.
— Ну и что? Каждая бродяга будет укладываться на крыльце, а я виновата?
Доктор нахмурился. Не понравилось ему, что Марийка стала спорить.
У Клима оказались проблемы с сердцем.
Он пришёл в себя через сутки. Плохо разговаривал, почти не шевелился. Марийка попросила врача сообщить родственникам больного.
— А вы? Вы не можете сообщить? — спросил он. — Это только через милицию.
— Нет, я не могу. Я их не знаю, — огрызнулась Марийка.
Когда Клим пришёл в себя, Марийка ходить к нему перестала.
При удобном случае рассказала Григорию о делах Клима.
Тот не удивился, обещал сообщить куда нужно.
— Его только не трогайте, — попросила Марийка. — Что-то жалко.
— А он тебя не жалел, когда через окно смылся. Кстати, тот Сашенька, который вместе с ним улизнул, давно был в розыске. Так что его поймали. Считай, что в твой день рождения на одного преступника, расхаживающего на свободе, стало меньше. А значит, наши улицы будут безопасными и свободными от преступных элементов.
Марийке был мало интересен Сашенька, она всё же беспокоилась о Климе.
Он пришёл к ней через месяц. Вёл себя очень скромно, всё время извинялся. Рассказал, что у него умерла мать, и он потерял смысл жизни. Марийка радовалась, что Абеля не было дома. Мальчик очень скучал по Климу, и она просто не смогла бы его выгнать. На выходные ребёнка забрал Гершон.
Марийка занималась домашними делами, Клим ушёл незаметно, прихватив из тумбочки все сбережения.
Больше он не приходил. Григорий обещал его выловить и посадить. Марийка просила его так не делать.
— Хорошо, что он тебя не обрюхатил, — в один голос твердили Гершон и Гриша.
Теперь Марийка жила одна. Хватало забот на работе, хватало проблем с сыном.
Пятилетний Абель рос очень задиристым. В саду от него страдали многие дети. Мальчик кусался, щипался, хватал за волосы. Марийке было стыдно за такое поведение сына.
— А что вы хотите от сына, который воспитывается без отца? Нет твёрдой руки. Марья Епифановна, вам нужно присмотреть для ребёнка строгого человека. Что будет с ним дальше? Он же вырастет преступником! — постоянно говорила заведующая Марийке.
Марийка пожаловалась Григорию, тот всё уладил.
Заведующая предложила матери иногда присутствовать вместе с сыном. Но Абель при ней вёл себя примерно.
Измотанная нескончаемыми жалобами, истериками родителей пострадавших детей, угрозами Марийка стала бить Абеля. Ни разу он не заплакал. Кусал губы, но молчал. Стал смотреть на мать с ненавистью.
Лидия сочувствовала Марийке. Предложила отдать Абеля им.
— Пусть поживёт у нас немного. С Леночкой и Ромочкой ему интересно.
Марийка согласилась. Когда приходила навещать сына, он даже не смотрел в её сторону. Она плакала, но не знала, что ей делать.
Абель стал называть матерью Лидию. Гершон запрещал ему так говорить, но мальчик показывал свой характер.
Холодным январским вечером 1933 года Григорий пришёл к Марийке около восьми.
Долго юлил, пытался пожалеть сестру, а потом в лоб выпалил:
— Жив твой венгр. Хочешь встречи?
Марийка на ватных ногах опустилась на пол. Вспомнила последнее письмо Абеля, вспомнила, как затаила обиду.
Гриша сел рядом.
— Его заставили во всём признаться. Знаешь, он ведь постоянно о тебе вспоминал. Ты можешь и не соглашаться. Я вот думаю, он всё же отец. Может он станет для твоего сына переломным моментом. Попробуем?
— Как легко всё у вас, Гриша! Захотели забрали, захотели вернули. Просто поигрались со мной, как с тряпичной куклой. Закрыли свои дела, получили награды, получили звания. А я? Что получила я?
Марийка плакала. Она не представляла себе встречу с Абелем.
Но она случилась в тот же день.
Как оказалось, Абель ждал за дверью. Он вошёл, чуть прихрамывая на правую ногу.
Марийка долго смотрела на него. Он на неё.
Григорий стал хозяйничать на кухне. Сделал чай.
— Давайте за стол, — пригласил он Марийку и Абеля.
Венгр позволил себе подойти к Марийке чуть ближе.
Только сейчас она смогла рассмотреть его лицо. Оно выглядело плохо. На щеках виднелись ссадины и выпуклые шрамы. Шея была как будто в язвах. А руки! Увидев их, Марийка ойкнула. На одной руке было всего два пальца. Абель спрятал руки в карманы.
— Маша, прости, — прошептал он.
Григорий выпил чаю, долго сидел зевая, потом ушёл, сказав, что Зина просила приходить пораньше.
Что для Григория значило «пораньше», Марийка не понимала.
Было уже два часа ночи.