Дождь барабанил по стеклам так, что Джемма проснулась. А может быть она проснулась потому, что ласковый нежный пальчик медленно водил по ее лицу, касался края губ, кончика носа, пробегал по щеке и прятался в волосах у висков. Еще толком не придя в себя, она смахнула было этот пальчик, но он оказался хитрым и проворным, перебрался на другую щеку и пробежался вниз, в шее. Наконец открыв глаза Джемма прямо у своего дица увидела личико Леси. Девочка сидела на ее кровати, невесть как забравшись так высоко для ее неловкого тельца, прижималась слабеньким бочком в бедру Джеммы и баловалась, еле слышно хихикая. Джемма улыбнулась в ответ, поймала шаловливый пальчик, слегка пожала его и отпустила
- Ты соня, Дже! Уже Эм ругается, говорит, что ты лентяйка и твою работу приходится делать Коре. Давай-ка, вставай. Надо накормить папу, а потом и самим завтракать. Сегодня какао будет, и пончики. Нельзя опаздывать.
Джемма вскочила, судорожно натягивая на себя одежду, но насмешливый голос Эм остановил ее.
- Не спеши. Иди в душ, одевайся спокойно. Кора уже покормила пациента, он спит, как младенец. Пусть спит, он без сна несколько месяцев провел, ему сейчас сон лучше лекарства. Тем более, что я, похоже, поймала нить. И смогу его поднять.
Джемма посмотрела на спокойное лицо Эммелины, смахнула навернувшиеся слезы, прошептала
- Спасибо, Эм… Неужели получится?
- Там, Дже, не столько болезнь, сколько притяжение оттуда. Линали тянет его, она сильная и упрямая, и жалости в ней ни грамма. Она и дочь оставлять не хотела, с ума сходила оттого, что она уходит, а они остаются. И до сих пор отпускать не желает. Но мы справимся! Я….и ты…
Джемма остановилась у двери в ванную, повернулась
- Я? Что я могу?
- Ты можешь его остановить. Ты должна сделать так, чтобы он захотел остаться. Потому Марк и выбрал тебя - он чувствует, что ты можешь это.
… Джемма долго стояла под горячим душем. Вода стекала по ее телу, согревая, обжигая даже, и вместе с этими струями уходила вся грязь. Темная вода (или ей только казалось, что она темная, свинцовая почти) легкими бурунчиками закручивалась у слива, замирала на секундочку фиолетовой воронкой и с шумом проваливалась в трубы, унося с собой страх и боль. И в комнату, где спал Эдванс вошла совсем другая Джемма. Сильная, чистая, светлая, лишенная страха, неуверенности и грязи. И…несущая любовь…
- Вареничка… Тебя не узнать. А где Леся?
Джемма вздрогнула. Она не ожидала услышать голос Эдванса, только вчера он лежал пластом и совершенно не реагировал на происходящее. А сейчас он смотрел на нее почти, как раньше, тогда, при их первой встрече. И даже глаза его не были больше больными и пустыми - в них плескалась робкая, зарождающаяся жизнь.
- Господи, Эдванс! Я думала, что ты никогда не очнешься.
Джемма присела рядом с кроватью на маленький стульчик, совершенно не сомневаясь в своей правоте положила ладонь на его худые пальцы, крепко сжала. Потом поднесла его руку к губам, и почти не соображая, что она делает поцеловала его ладонь. Он аккуратно вывернул руку, коснулся ее щеки, легко погладил
- Бедная моя. Ты приходи вечером, может быть я смогу даже поговорить. А сейчас устал, прости. Приведи, пожалуйста, Лесю.
Джемма кивнула, еще раз погладила его руку и вышла в коридор. Там уже стояла Кора, опираясь на ручки коляски, а Леся весело вертела головой по сторонам. Джемма помогла ей встать на ноги, ласково подтолкнула к дверям спальни
- Недолго, Лесенька. Папа еще не очень здоров, долго его тревожить нельзя. Пару минуток.
Леся скрылась за дверью, а Кора потянула Джемму за руку вниз, заставляя согнуться.
- Слушай, девочка… Я даже не знаю, как лучше. Там к нам делегация… Приехали ОНИ! За столы уселись, наше какао жрут. Эм сама не своя, ничего не сказала, вот я и не знаю вести вас туда или нет…
Джемма с удивлением смотрела на карлицу. Еще вчера спокойная и совершенно непробиваемая, она дрожала всем маленьким телом, глаза бегали, губы странно шлепали, выплевывая слова, и Джемма вдруг четко и ясно поняла кто такие ОНИ.
- Слушай, Кора. Не переживай, все будет хорошо. Лесю забери, Сарию и Фину тоже не выпускай, отнеси им завтрак в спальни. А я пойду. И Лье. Позови Лье.
Когда они вошли в столовую, Эммелина, бледная, как смерть, сидела напротив пары - мужчины и женщины. Они были совершенно не похожи на тех, к кому за время жизни в Мире привыкла Джемма. Высокие и худые, даже очень худые, с бледно-прозрачными лицами, с пустыми, как пуговицы глазами и плотно сжатыми губами, они сидели за столом и с деревянными лицами пили какао. Не смотрели ни вперед, ни по сторонам, было такое ощущение, что они смотрели внутрь себя, и глотали, глотали, чуть морщась от горячего. А потом вдруг прекратили глотать и синхронно уставились на вошедших.
- Они? Это все?
Эммелина неопределенно помотала головой - ни да, ни нет. Женщина встала, как цапля обошла стол, подошла к Джемме, ледяной рукой цепко ухватила ее за подбородок, вонзила взгляд, как острую палку в ее зрачки. Потом отпустила, махнула мужчине.
- Пусть. Если не врет и это все - пойдет. Они красавчики, молодые и здоровые, то что надо. Не соврал Гот. А ты, дрянь!
Женщина доковыляла на своих ходулях до Эммелины, хотела дать ей пощечину, но передумала, хлопнула по столу.
- Мало того, что я тебя уже не раз простила за твои делишки. Мало того, что позволила Крейну дать тебе город и людей. Так я должна еще прощать тебе твою ложь? Еще раз укроешь подходящих, снова пойдешь туда откуда пришла. И Крейн тебя не спасет.
Она махнула мужчине, он встал и на таким же деревянных, негнущихся ногах пошагал за женой. И уже через пару минут загудел аэрон, быстро тая в сером дождливом небе.